У меня перехватывает дыхание.
Она невозможная!
Настолько огромная, что я почти физически чувствую звериную мощь в сравнении с моей беспомощностью.
Всё тело животного напряжено, крепкие передние ноги чуть согнуты, широкая морда с устрашающей горбинкой наклонена.
Я совсем не разбираюсь в животных, но у лосихи такая поза, словно… словно сейчас она побежит на меня!
Лосёнок издаёт странный звук, похожий на писк, и отходит в кусты, за мать.
Я, ошалев от страха, вжимаюсь в ствол дерева.
Лосиха ещё сильнее наклоняет голову. Ещё громче сопит.
Нет! У неё же нет рогов! Нет рогов! Она не может этого сделать!
Но лосиха, громко фыркнув, вытягивается вперёд.
Я понимаю! Я знаю и чувствую – через секунду она размажет меня по дереву своей огромной головой…
В руках только планшет.
Чёрные бусины глаз по-звериному блестят.
В этом планшете все мои труды!
Лосиха рывком срывается с места.
Я вскрикиваю не своим голосом и отшатываюсь от дерева.
Планшет всё ещё в руках, всё ещё со мной! Я не могу! Не могу!
Не глядя под ноги, я врываюсь в кусты и сжимаю планшет, словно сокровище.
Тяжелое хрипение раздаётся где-то за спиной, совсем близко.
– Бросай! – орет изнутри голос Великана. – Бросай в неё и беги, или она тебя затопчет!
Ещё несколько метров вперёд.
Боль в ногах, в спине, в голове.
Сзади, совсем рядом, слышно сопение, треск, шум.
Я бегу. Я никогда не бежала так быстро! Не хочу, не могу оглянуться, но голова сама поворачивается назад…
В полуметре от себя я вижу огромную, злобную лосиную морду.
Планшет отрывается от груди. Я чувствую, как всё тело напрягается. Руки, против моей воли, рвутся в сторону…
Только краем глаза вижу, как планшет с силой летит в морду лосихе.
Дальше я бегу вперёд ещё быстрее.
Раздаётся жалобный рёв.
Шум и треск за спиной стихает.
Что я наделала!
Деревья, кусты, кусты и деревья – всё сливается в одну серо-зеленую кляксу.
Как я могла бросить его!
Слезы застилают глаза, но я продолжаю бежать!
Все статьи, все старания, все мои расследования и наброски на будущее – там же всё! Всё!
– Ну и дура же ты, – снова раздаётся голос Великана.
Тряхнув головой, отмахиваюсь от его поучений и продолжаю нестись вперёд.
Но вдруг происходит что-то вне моего понимания и, как в плохом сне, из-под ног уходит земля…
Я не успеваю даже вскрикнуть. Цепляясь за ветки, чувствую, что под ногами ужасная, окутывающая пустота.
Ветки выскальзывают из рук.
Из-за слез я ничего не вижу. Не могу понять, что вокруг. Не успеваю ухватиться и найти опору.
Серо-зелёная клякса закручивается и с бешеной скоростью взлетает вверх.
Обхватив голову руками, я зажмуриваюсь и падаю в неизвестную глубину.
Удар.
Боком о землю.
Удар спиной.
Удар локтем, коленом, ещё раз спиной.
Ещё удар. Ещё и ещё.
Боль.
Земля возвращается, но я не понимаю, с какой стороны.
Чувствую только невыносимую боль в каждой клетке тела, холод и ползущую на меня темноту.
Глава 21Великан
Тепло.
Уже не сплю, но лежу с закрытыми глазами.
Интересно, я проснулась или очнулась? Не понимаю.
Вокруг приглушённые звуки и домашние запахи.
Пахнет специями и костром. Слышны шаги, кухонные постукивания, скрипы двери, треск горящих дров…
Я не знаю, где нахожусь, но почему-то не чувствую страха.
Открываю глаза – жёлтый свет от лампы на потолке теплом разливается по комнате. На стене передо мной часы с кукушкой и ковёр.
Ещё остались люди, которые вешают на стены ковры? Да и часам на вид лет сто.
Поворачиваю голову, чтобы осмотреться. Шея болит и с трудом поддаётся движению.
Справа от меня трещит камин, похожий на деревенскую печь, слева зашторенное окно и комод. Подоконник пустой, комод померк от времени, и украшают его только старые резные ручки.
Похоже, здесь обитает кто-то старый, такой же старый, как все вокруг.
Стены дома – деревянный сруб. Дерево темное, кажется, даже необработанное. У меня нет родственников в деревне, но если бы были, то их дома выглядели бы именно так.
Окончательно отогнав сон, начинаю вертеться. Оказывается, я спала в полусидячем положении, в кресле-качалке.
Вся одежда на мне, только обуви нет, а ноги замотаны каким-то шерстяным шарфом, видимо, для тепла.
Запахи и звуки выплывают откуда-то сзади.
Я оглядываюсь, и вижу человека – он стоит ко мне спиной у плиты на маленькой кухне. Седовласый мужчина одет в стариковские вещи: длинный свитер, гамаши, вязаные носки, на плечи накинута шаль. Наверное, лесник или какой-то отшельник. Склонившись над плитой, он подрагивает, словно от болезни Паркинсона.
Потихоньку встаю из кресла-качалки.
Все тело болит.
Поднявшись, осматриваю себя и невольно вздыхаю – руки в синяках и ссадинах, джинсы в грязных пятнах, с дырами на коленях, ладони содраны до крови.
– Здравствуйте, спасибо, что помогли мне, – стараюсь говорить громко, чтобы дедушка услышал и обернулся, но голос не хочет слушаться и скрипит.
Старик стоит у плиты, помешивая что-то шипящее.
– Добрый день, – подхожу чуть ближе, – у вас есть что-нибудь, чтобы обработать раны?
Никакой реакции.
Подхожу ещё ближе.
–Дедушка, спасибо, что спасли меня, вы не могли бы дать мне антисептик? – я кладу руку на плечо хозяина дома. – Вы меня слышите?
Но тут мужчина резко оборачивается, а я отшатываюсь от изумления.
Шаль спадает с его плеч на пол, седые волосы оказываются светло-русыми, а из уха вываливается беспроводной наушник. Передо мной стоит парень!
– Наконец-то очнулась! – радостно говорит он.
Парень ещё покачивается в такт музыке, но тут же вынимает второй наушник и протягивает мне руку для приветствия.
Улыбчивый, ясноглазый, по возрасту – мой ровесник или, возможно, чуть старше. Сложно судить о годах человека, который настолько странно одет.
– Глеб. – Парень улыбается ещё шире.
–Ия. – Я кладу руку в его ладонь, и он тихонько сжимает мои пальцы. Ладонь узкая и изящная, как у музыканта, на запястье необычный браслет из деревянных бусин разной формы.
Боль тут же пронзает руку, и я вздрагиваю.
– Ой, извини, нужно обработать ссадины. Ты здорово летела, повезло, что ничего не сломала.
Он бросает своё занятие – в чугунной сковороде шипит что–то наподобие рагу, – и быстро шагает в комнату, из которой я только что вышла.
– Не замёрзла? Здесь всегда холодно! – говорит он на ходу. – Я нёс шаль, укрыть тебя, но тут все начало подгорать, а продукты – последние, магазинов, ясное дело, нет.
Опускаю взгляд на шипящее рагу.
–Можно… просто… добавить воды, – слова медленно вываливаются из губ.
–Да? А вкусно будет? – Глеб возвращается с ватными дисками и перекисью водорода в руках.
Я неуверенно пожимаю плечами.
– Пожалуйста, не стесняйся. Садись! – он кивает в сторону маленького стола и двух стульев. – Сначала медицинские процедуры, потом ужин, а потом уже расскажешь, как ты оказалась в этой глуши и что сделала с бедной лосихой.
Рагу шипит сильнее.
Я стою неподвижно, глядя на лучистую улыбку.
Пробитое колесо моей машины, забытый телефон, звездное небо, ночной лес, лосиха с лосёнком, потерянный планшет – кажется, всё это очень далеко, словно в другой реальности.
Глава 22Демоны
В тот день всё и началось.
Мама привела его в дом и представила своим другом.
«Друг» – это слово так нелепо и нечестно прозвучало, что даже тошнота подкатила к горлу.
За ужином все чувствовали неловкость, напряжение висело в воздухе и делало наш уютный маленький мир дрожащим от невидимых разрядов тока. Но моя неловкость была по-детски растерянной, а их – какой-то слишком счастливой и беззаботной.
У меня был шок. Откуда в жизни моей мамы, которая всё своё время посвящает мне и работе, мог появиться… вот этот?
Откуда он взялся?
И не просто взялся, а ввалился в нашу кухню и уселся ужинать!
Мне было одиннадцать, в самых дальних краях моего разума виднелось понимание того, что у мамы, красивой и молодой женщины, мог кто-то быть. Но эти мысли были самыми последними, а сегодня они вдруг обернулись реальностью и явились мне на глаза в виде какого-то мужика!
«Друг» притащил торт, бутылку красного вина для мамы, большую коробку шоколадных конфет мне, а себе – бутылку водки.
Это было омерзительно.
Но он не стеснялся выпивки, говорил, что хороший алкоголь разгоняет аппетит, много рассказывал о своей работе, говорил о путешествиях, о политике. Нёс какую-то светскую чушь и ел так, словно никогда не видел домашней еды.
Мама смотрела на него во все глаза и слушала с открытым ртом, будто каждое его слово – сокровище, которое нельзя упустить.
Как она смотрела… Даже сейчас мне кажется, что это было неприлично, тем более при собственном ребёнке.
Вечер шёл, мы все сидели по струнке, с прямыми спинами, сжатыми коленями и не клали локти на стол.
Ел и говорит только «друг», мы с мамой ковырялись в тарелках и слушали.
Когда еда закончилась, «друг» ласково просмотрел на меня и сказал, что теперь, если я не против, мы будем видеться чаще и проводить больше времени вместе.
Это прозвучало как угроза, которую я не смогу миновать.
Когда гость ушёл, мама принялась рассуждать о том, как нам сложно живётся вдвоём, как важно найти своего человека, и как ценна для неё возможность создать семью.
Она сияла изнутри.
Улыбка не сходила с её лица, а голос немного подрагивал от волнения.