– Не нужно, сама разберусь, – думаю про себя.
– Ну и бестолочь же ты, – весело говорит Великан.
– Пожалуйста, просто оставь меня одну! – не сдержавшись, говорю вслух и тут же закрываю рот ладонью.
Ошарашенный Эф смотрит на меня во все глаза.
– Ты серьёзно? – опешив, спрашивает он.
Ну и что мне ответить? Скажи я, что разговаривала сейчас не с ним, версия о моём сумасшествии сразу получит подтверждение.
– Серьёзно… – отвечаю, злясь на него, на себя и на свою грубость.
– Бестоло-о-чь… – нараспев звучит издалека. Великан уходит в свой кабинет.
Ничего не сказав, Эф отворачивается и выходит из комнаты.
Захлопнув ноутбук, беру со стола телефон и быстро набираю номер такси. Ночевать буду дома. Здесь ни на поддержку, ни на заботу рассчитывать не приходится.
Глава 29Демоны
Ярость разъедала.
До меня долетали обрывки фраз и куски разговоров, из которых становилось ясно, что мама с «другом» хотят купить дом и жить вместе.
Они встречались уже полгода, и было понятно, что к этому идёт, но в душе всё равно жила надежда, что мама пошлёт его к чертям.
А она не посылала.
Не знаю, что бесило больше – надвигающиеся присутствие чужого мужика в нашей жизни или то, что моего мнения никто даже не спросил!
Конечно, мама уже не раз видела моих демонов и боялась сказать о своих планах.
Возможно, она ждала удобного случая или надеялась, что всё устроится само по себе.
Но демоны не отступали ни на минуту. Они драли душу своими когтями и предлагали разные способы расправы над «другом».
Хоть мне и удавалось сдерживать их нападки, а здравый смысл всё-таки преобладал, было ясно – ещё немного, и я либо сойду с ума, либо совершу что-то ужасное.
Нужно было искать выход, не дожидаясь крайностей. Но «друга» нельзя убивать… Тогда как же мне от него избавиться?
Испугать или пригрозить – сложная задача для ребёнка.
Заставить его переключиться на другую женщину – да где я возьму такую, которая превзойдёт маму?!
А вот дать «другу» повод для ревности и заставить его усомниться в чистоте намерений мамы – это представлялось возможным.
Тогда мне было хорошо заметно, как ревностно он относится к маминой красоте. Как иногда, будто случайно, предлагает ей оставить работу и заниматься чем-нибудь дома. Как торопится встретить нас, когда мама забирает меня из школы, словно даже мысль о том, что она пойдет по городу, где есть другие мужчины, – ему неприятна.
Несколько недель в моём уме зрел план. Сложные схемы были глупыми и невыполнимыми, для них нужна была подготовка, другие люди или даже деньги.
Демоны жгли изнутри, они шептали – «скорее, скорее, скорее».
И однажды решение все-таки появилось.
Оно было настолько простым, что даже смешно. Но особенно смешным было то, что главную подсказку «друг» дал мне сам.
Однажды, за ужином, он между делом сказал маме:
– Как же тебе повезло – такой спокойный, добрый, воспитаний ребёнок, – он улыбнулся и похлопал меня по плечу. Легко, по-приятельски. Словно мы друзья.
Меня чуть не вывернуло от отвращения.
Мама на долю секунды изменилась в лице, но сразу собралась, улыбнулась и сказала что-то о правильном воспитании.
А потом улыбка озарила моё лицо!
Наконец-то дошло – со стороны я действительно пример доброты и воспитания! Он ни разу не видел моих демонов! Он не ждёт подвоха! В его глазах я невинный и беззаботный ребёнок!
Всё внутри вспыхнуло жаром самодовольства, таким простым и гениальным было осознание своей силы.
Так мне тогда казалось.
Глава 30Великан
– …И в следующий раз проверяй ошибки! Проверяй! Блин! Ошибки! – Василий Палыч бьёт ладонью по столу Ефима и орет на весь офис. – Здоровый лоб! А мозгов как у пятилетнего!
Вжимаясь в плечи, Ефим стоит перед главредом и смотрит вниз, перед собой.
Василий Палыч сильно ниже Ефима, но это не мешает ему орать на парня снизу вверх.
Я хочу сдержать улыбку, но не могу – эта сцена смотрится забавно.
Остальные ребята по струнке сидят за своими рабочими столами и во все глаза наблюдают за происходящим, но как только за мной захлопывается дверь – все взгляды вмиг перемещаются на меня.
– Извините за опоздание, – осторожно говорю, быстро смахнув улыбку. – Машина в ремонте, на общественном транспорте не рассчитала время.
Василий Палыч оборачивается, отступившись от Ефима, и я вижу в его глазах облегчение.
– Наконец–то, – беззвучно произносит он одними губами и кивает мне в сторону своего кабинета.
Кажется, меня не было здесь не два дня, а целую вечность.
Главред тяжело садится в своё кресло и делает глубокий медленный вдох. У него красные, словно от бессонницы, глаза, бледное лицо и неглаженая рубашка.
Последний раз я видела его таким перед Днём города в прошлом году, тогда наше издательство выдвигали на международную премию. Напряженное было время – мы не спали, не ели и даже несколько раз ночевали в офисе. Зато выпустили «Белым по-чёрному» на трёх языках, получили премию и три месяца держались в международном топе.
– Хотите, кофе сделаю? – интересуюсь я.
–Хочу, но уже не лезет. Садись, – он жестом указывает мне на кресло напротив своего стола.
Орёт с самого утра… Ходит в мятом… Не пьёт кофе…
– А что происходит? – спрашиваю осторожно, медленно опускаясь в кресло.
– Завал и цейтнот, – разводит руками Василий Палыч. – День рождения Белочерного будем отмечать в Доме культуры – естественно, приказ администрации. Причём, будет не обычный корпоратив, а светское мероприятие, приуроченное к выборам губернатора. Работаем на уровне страны, надеюсь, тебе не нужно объяснять, какие люди там соберутся?
Я округляю глаза. Мероприятия, проводимые для элиты – это всегда…
– Полная задница, – Василий Палыч продолжает, сжав указательными пальцами виски. – У нас не готов номер. Не продумана программа. Мы размазали великанскую статью. К чему готовиться, ещё толком не понятно. Сценария нет, полного списка гостей тоже. Прошлый тираж уже раскуплен, новый не готов, нам нечего даже дать покрутить в руки гостям.
– Почему вы не спали? – спрашиваю, всматриваясь в красные глаза Василий Палыча.
– Честно? – у него вырывается нервный смешок. – Я ночевал здесь и переписывал статью за этого дегенерата Ефима.
– Зачем? – я перестаю что–либо понимать. – Почему не заставили его самого? Или мне её не отправили? – С каждой секундой главред выглядит всё более болезненным и опустошенным. Моя обида из-за прошлого разговора исчезает без следа. Невозможно обижаться на обессиленного человека.
– Хотел сам быстренько отредактировать, но завис на первом же абзаце. Сидел и думал – как школьник над учебником, – Василий Палыч грустно улыбается. – Ия, я теряю навык. Недавно я десяток таких статей за вечер правил, а сейчас – сижу над одной всю ночь.
– Не говорите ерунды! У вас просто стресс, столько всего навалилось!
– Да какой стресс! Они пишут левой пяткой! Я чувствую, знаешь же! – он кивает в сторону окна, через которое видно работу офиса. – Они больше не хотят быть лучшими! Они разлюбили свой талант! Их не мотивируют ни награды, ни деньги, ни уважение! Но самое главное… – главред вздыхает. – Твои коллеги больше не уважают меня. Не выполняют мои задания. Не видят во мне ориентир!
«Не может быть»: проскальзывает в уме.
Но тут же мне вспоминаются неприятные ухмылки, которые появляются, стоит Василий Палычу уйти в свой кабинет. Замечания, которые отпускают ребята в адрес его манеры руководства. Сидение на столе, веселье и разговоры по мобильному – как только он уезжает из офиса.
– Я старею, Ия. Мой коллектив больше меня не любит, – вздыхает главред. – Головной офис дал понять, что если мы обделаемся на собственном празднике – попрут меня, а следом и всю команду. Журнал продадут или расформируют. Холдинг ценит Белочерное только как дополнительный показатель успеха – нет успеха, нет нас.
– Дело не в любви, – сердито говорю я, встаю с кресла и включаю кофемашину. – Вы относитесь к нам, как к родным детям. – Взяв чистую чашку, ставлю её в поддон. – Ругаете, хвалите, премируете – но всегда по-отечески. Все ребята знают, что увольнение – просто инструмент угроз, что ваш ор – просто эмоция, – я говорю резко, со злостью на коллег.
– Но раньше это работало… – грустно говорит Василий Палыч под гудение кофемашины.
– Родительская любовь часто остается не отблагодаренной. – Кофе готов и я ставлю чашку на стол перед Василий Палычем. – Но вы-то не так просты, как кажется.
– Ты о чём? – он с вопросом смотрит на меня.
– Вы не теряете хватку! Вы не стареете! Вы всегда со всем справляетесь! – чеканю я.
– Да?.. – главред подаётся вперёд.
– Да! А ещё вы не пишете статьи за сотрудников, пьёте кофе и ходите в свежих рубашках! Вы главный! Равняются только на вас!
– Да?.. – снова переспрашивает он.
– Конечно! Если вы устали – отдохните! Если все достало – развейтесь! А потом в бой с новыми силами!
Приподняв подбородок, Василий Палыч расправляет плечи и становится похожим на сытого моржа.
Это его обычное состояние, которое пошатнулось под весом задач. Но ничего, мы – команда. Крепкая, как мужское рукопожатие – ко-ман-да! Мы с Василий Палычем точно в одной лодке и не сдадим позиций, мы настоящая «команда», а остальные «коллеги» пусть решают сами. Я не дам ему хандрить. И приложу все усилия, чтобы голова не оставила моего начальника без любимого детища.
– Так, так… – бубнит Василий Палыч, пододвигая к себе чашку. – Пью кофе, хожу в свежем, я главный… – Эх! – его лицо озаряет улыбка. – Точно ты подметила. Это же мои принципы!
Глава 31Демоны
Мама много говорила со мной о будущем, которое представляла в самых светлых и добрых тонах. Она так искреннее верила, что всё меняется в лучшую сторону, так нежно старалась усмирить мои истерики и срывы, что становилось жаль её.