Вместо ответа я только обвожу взглядом сияющее пространство, заполненное нарядными людьми.
– Расходимся? – спрашиваю, нежно чмокнув Степана в шею. Для него светские рауты – привычная часть работы, может, встретит знакомых, найдёт темы для будущих статей. – И так сутками вместе.
– Встречаемся в туалете, когда праздник начнётся, – шепчет он, наклонившись к моему уху.
– Нет уж! – засмеявшись, выкручиваюсь из его рук. – Когда праздник начнётся, встречаемся у сцены – я хочу все видеть.
Впервые в жизни я на таком грандиозном событии, и, к собственному удивлению, мне не хочется убежать или забиться в угол. Наоборот – хочется рассматривать людей, пить шампанское из красивых фужеров, и даже как минимум пару раз пройтись из одного конца зала в другой, плавно покачивая бёдрами.
Вижу своё отражение в зеркальной колонне – короткие волосы красиво уложены закрученными лепестками, густо подведённые глаза смотрят пронзительно, серое корсетное платье, украшенное серебристыми нитями вышивки, переливается в ярком свете, строгие туфли-лодочки делают ноги длинными и стройными.
Все это облачение я купила вчера, когда поняла, что мне совершенно нечего надеть на день рождения издательства.
Рассматриваю себя как какое-то новое воплощение старого существа и не могу оторвать взгляд.
Как все это неожиданно и прекрасно! Оказывается, у меня есть ноги! Оказывается, серый цвет может быть не только сдержанно-трикотажным. Оказывается, у меня стройная фигура, красивая шея, большие живые глаза!
Беру со столика фужер и делаю глоток искрящегося и праздничного напитка – такого же, как я.
Улыбнувшись, шагаю вперёд – сейчас я пройдусь по залу, буду ловить своё отражение в зеркалах и пить шампанское, – но тут же отшатываюсь обратно.
С другой стороны колонны стоит Ия с каким-то хмырем. Он – улыбается зло и ехидно, она – чуть не плачет.
Но кто это с ней и почему доводит Ию до слез!
Как он вообще… смеет!
Растерянность сменяется злостью.
Теперь, когда я чувствую и вижу все по-другому, когда я слышу себя, а не демонов – все встаёт на свои места и в нужном порядке. Открываются истины, которые раньше прятались за пеленой моего состояния, близкого к сумасшествию.
Сейчас я знаю наверняка – Ия добрый, светлый, талантливый человек. Она работает как никто, она всегда готова прийти на помощь, она настоящий профессионал и истинный Великан! Возможно, она даже не была заносчива во время повышения, и я выдумала это от злости, возможно, она даже не спит с главредом, а относится к нему как и мы, по-родственному. Да и вообще, настроения и личная жизнь – только ее дело.
Но одно ясно как день – она не заслуживает плохого отношения.
Прислушиваюсь…
Интонации разговора не оставляют сомнений, этот неизвестный втаптывает Ию в грязь.
Злость обжигает.
Мне хочется вмешаться, поставить выскочку на место… Но я не уверена в своих силах, не знаю, в чем суть происходящего, и продолжаю молча стоять.
Где Василий Палыч, почему он не заступится за протеже? И где ее парень, почему она его не пригласила?!
Затаив дыхание, я прислоняюсь спиной к своей стороне колонны, пытаясь уловить смысл их разговора.
«Ты не посмеешь заявить о том, что я Великан, ты лучше, чем строишь из себя сейчас, ты порядочней…» – голос Ии тихий, слабый, он еле слышен сквозь голоса гостей и музыку.
Я вздрагиваю – как кто-то не из нашего издательства мог узнать о Великане?
«…до чего же вы – девки – одинаковые!» – парень говорит громко, надменно. «Больше скажу – я бы тебя трахнул».
У меня замирает сердце.
Что он несёт!
Кто он, черт возьми, такой, и какое право имеет так говорить!
Ия вылетает из-за колонны и быстро ныряет в толпу людей, у неё ужасный вид, слезы на глазах, почти белое лицо.
Парень тоже появляется из-за колонны и презрительно смотрит ей вслед, остановившись прямо напротив меня.
Что за придурок? Несет чушь, доводит девушку до слез, ещё и вырядился на такое событие в джинсы и льняную рубаху, зачесал волосы в идиотскую прическу и на руку надел браслет из деревяшек.
Несколько секунд он сверлит спину Ии глазами, а потом, повернув голову, замечает меня и проходится по моему только распустившемуся женскому телу липким взглядом.
– Принцесса скучает? Я не видел тебя до этого. Рад представиться – Глеб. – Придурок в рубахе протягивает мне руку и выкатывает скользкую зубастую улыбку.
Я тоже прохожусь по нему взглядом и останавливаюсь на руке.
– Фу, – говорю вместо тактичного «не знакомлюсь» или «извините, мне пора».
Лицо хмыря молниеносно вытягивается, и он возмущённо шипит: – Ч–ч–что?!
Это «фу» вырвалось само, но оно правдиво, и извиняться я не собираюсь.
Бросаю взгляд в толпу, не желая потерять из вида Ию – кажется, программа начинается, и она уже идёт к сцене вместе с Василий Палычем.
– Девушка, вы больше ничего не скажете? – нервно спрашивает придурок в рубахе.
Вместо ответа вкладываю в его руку свой пустой фужер и тоже ныряю в толпу.
Мне нужно догнать Ию. Нужно поговорить с ней, и это единственно важно сейчас. Пока я не представляю, что скажу и как спрошу о том, что могло вскрыть ее тайну, но сделать это нужно.
Чем быстрее, тем лучше.
Я чувствую.
Глава 58Великан
Никогда не любила большие праздники, светские мероприятия и многолюдные сборища.
На таких события видно всех – и никого.
Одиночество в толпе ещё сильнее.
Желание ощутить близкого рядом – острее.
В детстве мама несколько раз брала меня с собой на мероприятия, которые освещала. Хотела показать мне мир красоты и тогда только шагнувшего в нашу страну глянца, а на деле – показала, как почти незнакомые люди врут, что рады видеть друг друга, хвастаются успехами и выбирают для обсуждения легкие и поверхностные темы.
Сейчас эти детские воспоминания оживают во мне и начинают колоть маленькими иголками, нашептывая: «Ия, что ты здесь делаешь? Ия, уйди. Ия, зачем ты здесь?»
Мамин голос проносится в мыслях: «…постарайся заниматься только тем, что действительно любишь».
Ведь я пообещала ей! Так что же, выходит, я не могу даже сдержать свое собственное слово?
И что я делаю здесь?!
Жду позора?
Жду, когда рука с деревянным браслетом сломает мою карьеру и жизнь?
Мы стремительно приближаемся к сцене.
Пространство здесь заполнено красивыми мягкими креслами, выстроенными в несколько полукругов. В первом ряду – высокопоставленные лица из администрации и головы холдинга. Во втором – журналисты при исполнении, СМИ. Мы с главредом садимся в третий ряд. Здесь уже расположились наши ребята, и я вижу, что они предвкушают волны комплиментов, которые вот-вот обрушатся на нашу команду.
Но мне плевать на комплементы.
Впереди ужасные полтора часа торжественных речей, разбавленных музыкой и алкоголем.
Я сама составляла программу и помню ее наизусть – сначала произнесёт речь о важности работы «Белочерного» Валентин Валентинович Груздь, затем выйдет Василий Палыч с благодарностями и рассказом о планах и целях. После слово дадут баллотирующемуся в губернаторы подлецу, как самому перспективному из претендентов, а сразу за ним будет мое слово как молодого таланта и правой руки главреда.
Гости рассаживаются, музыка стихает, напряжение растет.
Ведущий – худосочный парень в синем костюме – объявляет вечер открытым и говорит первые поздравительные слова.
Я хочу убежать.
Необходимость выступления и страх разоблачения подкатывают тошнотой, встают комком в горле, скручиваются жгутом в желудке.
Слова заготовленной речи расплываются и распадаются на экране внутреннего взора.
С каждой минутой мне становится сложнее дышать.
Тяжёлое осознание того, что я нахожусь не на своём месте, наваливается неподъемной тяжестью и вдавливает меня в сидушку красивого кресла.
Пока выступает Груздь, Василий Палыч шепотом пытается выяснить, откуда я знаю Глеба и действительно ли у него есть компроматы. Но я так стыжусь правды, что просто не могу произнести ее вслух и отвечаю уклончиво.
Да и что я скажу? Что этот мастер НЛП затуманил мой ум? Что я чуть не влюбилась? Что мой планшет был в его распоряжении несколько дней?!
Не получив желаемого ответа, Василий Палыч сжимает губы и начинает нервно теребить запонки.
Кажется, в зале становится меньше и меньше воздуха.
Когда под аплодисменты Груздь возвращается на место, а главред встаёт и следует к сцене, я встаю вместе с ним, но пройдя до конца ряда, поворачиваю к двери.
Мне срочно нужен воздух. Срочно. Непреодолимо.
Минуя ряды гостей быстрым шагом, оглядываюсь, вижу растерянное лицо Василий Палыча на сцене и недоуменные взгляды ребят из зала.
В глаза бросается одно свободное кресло между Степаном и Риммой – нет Майи.
К самому крайнему месту самого последнего ряда приближается Глеб, похоже, он только что подошел. Быстро отворачиваюсь, чтобы не наткнуться на его надменную улыбку. Кажется, он отворачивается тоже.
Чертов лес!
Чертов дом!
Мое чертово желание волшебства!
Я едва держусь на ногах.
Каблуки подворачиваются.
Как же здесь душно, как душно…
И как страшно.
Глава 59Демоны
Придурок в рубахе догоняет меня раньше, чем я догоняю Ию.
Растеряв галантность, он кладёт руку мне на плечо и почти силой заставляет остановиться.
–Ты как себя ведёшь? – спрашивает он, наклонившись к моему лицу. – Ты вообще знаешь, с кем разговариваешь?!
Резкое прикосновение молнией пронзает тело.
Бретели на платье совсем тонкие, каждый его палец касается моей кожи и, кажется, прожигает ее, как кислота.
Я медленно поднимаю на хмыря глаза и чувствую, как внутри разливается жар.
Только не это…
Прилив огня ощущается каждым миллиметром, с каждой секундой растет, с каждым ударом пульса неизбежно накатывает волна знакомой до боли энергии, той самой, после которой наружу выходят мои демоны.