Слегка улыбаюсь, а потом глушу мотор.
Теплая ностальгия разливается по нутру. Вы спросите, раз ты злишься, то почему приехала вообще? Зачем? Наверно, потому, что несмотря на злость, я бы хотела что-то исправить. С Семой меня связывают очень много общих, хороших воспоминаний, и мне бы хотелось его простить. Хотя бы в память о былом.
Выхожу и закрываю машину. Делаю шаг и вижу, что калитка открыта — усмехаюсь. Ждал. Действительно ждал, хотя открывать для меня замочек, который я могу открыть сама, было, конечно, необязательно. Я умею открывать и сама прекрасно помню, как и что, куда нужно потянуть.
Захожу.
Пару мгновений борюсь с его хитрой защелкой, которую на самом деле нужно уметь открывать и закрывать — еще его папаша выдумал, когда его в очередной раз посетила госпожа Белка. Мол, к ним обязательно вломятся и что-нибудь украдут, правда, что у них красть на тот момент, было неясно.
Ворота и забор новые, а заебы старые. Передающиеся по ДНК.
Слегка закатываю глаза, когда, наконец, закрываю замок, потом поворачиваюсь и оббегаю глазами территорию.
Действительно красиво.
Алина молодец.
Ровные грядки за домом, теплица, в которой уже вовсю растут огурцы и помидоры, скорее всего. Все ухоженное и чистенькое, но главная гордость, спорю на что угодно — это палисадник. Тут растут пышные розы, лилии, другие цветы, название которых я не знаю. Как яркие пятнышки, хаотичные мазки на холсте — они похожи на хаос, при этом безумно гармоничные и привлекательные. Сразу и дом делают более дружелюбным, и сразу сюда идти хочется побыстрее.
Что я и делаю.
Шаг, улыбка.
На меня снова нападает теплая ностальгия, когда я смотрю на окна первого этажа, из которых Семка часто вылезал, чтобы со мной побежать в лес и искать, например, папоротник на Ивана Купала. Или еще на какую-нибудь нашу «несанкционированную» вылазку.
Хорошо.
Тепло, ласково, по-домашнему. Вокруг журчат кузнечики. Я на миг прикрываю глаза, откинув голову назад, наслаждаюсь моментом, но…
Меня отвлекает запах гари, от которого я морщусь. Где-то что-то жгут? Странно, пока я ехала — ничего не видела. Хмурюсь, в груди нехорошо печет.
Предчувствие обостряется.
Я не знаю, как это объяснить, но интуиция трубит о том, что что-то случилось.
Оборачиваюсь — тишина. Снова верчу головой — кузнечики продолжают стрекотать, но как-то…страшно. У меня медленно ползет холодок по коже, из-за чего? Из-за того, что Сема не вышел.
Он увидел мою машину и свет в бабушкином доме, а когда я остановилась перед его, то что? Тишина? Это странно!
Странно.
Странно.
Странно.
И дико пугающе. Мое сердце начинает тарабанить быстрее, язык прилипает к небу. Я опять же не знаю почему, но вдруг срываюсь с места и бегу в сторону небольшой лесенки, веранды и входной двери.
Резко открываю ее и тут же отшатываюсь. Мне в лицо бьет горячий воздух и противный дым.
Закрываю лицо рукой., уткнувшись носом в предплечье. Кашляю. Горло саднит и пульсирует, а сердце сжимается от ужаса.
— СЕМА!
Ноль.
Тишина.
— СЕМА, ТВОЮ МАТЬ! ТЫ ЗДЕСЬ?!
Стараюсь разглядеть что-то, но из-за дыма очень сложно понять…но…это что…чьи-то ноги?!
Из-за поворота действительно торчат ноги. Мужские. В серых спортивках.
Блядь!
Я не думаю, что будет со мной. Адреналин подскакивает на максимум! Рвусь вперед, продолжая закрывать нос рукой, вбегаю в гостиную, где огонь пожирает уже почти весь старенький диван. Странно. Я не специалист, но очаг возгорания какой-то слишком...мелкий для такого количества дыма!
У меня всего секунда, чтобы сообразить: если я не потушу, то дом сгорит на хрен! Но сначала Сема!
Хватаю его под руки и тяну на улицу. Он без сознания, в мешковатом черном худи. А еще тяжелый, гад! Господи! Сколько ты весишь?!
Рычу, кряхчу, но вытаскиваю его на крыльцо, сразу перескакиваю и бегу обратно в дом. Хватаю ведро с водой, которое стоит рядом со столом, поднимаю его, как Геракл! Серьезно. Нет, я не слабачка. Хожу на курсы самообороны (зачем-то), а еще немного на бокс. Так, говорят, можно круто снять стресс, и это действительно помогает. Пока я луплю грушу, меньше ненавижу всех вокруг.
Сейчас мне эта сила очень пригодилась. Хорошо, что она у меня теперь есть. Выливаю все ведро на огонь, который через мгновение шипит, но потухает.
Как странно.
Я хмурюсь, тяжело дышу и нихрена не понимаю. Откуда здесь столько дыма, если ничего больше не горело?! Только диван! И тот, как будто только начал!
Из чего он сделан вообще?!
Ладно, это неважно.
Мотаю головой, оббегаю взглядом территорию, чтобы удостовериться в отсутствии опасности, потом спешу на улицу. Сема все еще в отключке. Лежит на полу, закинув одну руку налицо. Я присаживаюсь на корточки и прижимаю пальцы к пульсу: все нормально. Есть.
Выдыхаю.
Господи, как от сердца отлегло.
Вижу, что трясусь, поэтому сжимаю и разжимаю пальцы, а потом слегка ударяю Сему по щекам.
— Эй! Ау! Приходи в себя!
Хочется спросить, какого черта он сделал, раз загорелся диван?! Курил и заснул? А что? Все может быть. Я слышала от Льва, что так погиб один бандит, которого они все не могли взять.
«Карма…та еще сука, Ри» — посмеивался он.
Выглядит цинично? Нет, на самом деле. Этот мудак жег заживо «крыс», своих любовниц и конкурентов, так что все вполне закономерно.
Но сейчас не об этом. Господи, почему ты вообще вспомнила эту мерзость?! Слегка закатываю глаза, потом поднимаю их и вижу еще один черпак на столе веранды, где мы, собственно, находимся.
Отлично.
Беру его, заглядываю внутрь — вода. Нюхаю — точно вода. Супер.
Беру немного на пальчики, обрызгиваю Сему — он тихо стонет.
Я нервно усмехаюсь.
— Давай, давай, принцесса. Приходи в себя.
Сема шумно выдыхает и морщится. Мне не нравится, что он такой бледный, поэтому я хмурюсь, но что делать — не знаю. Ждать?
— Скорую, наверно…
— Никто не приедет… — шепчет он.
Хмурюсь сильнее.
— В смысле?
Сема медленно открывает глаза, и я понимаю: мне не показалось. Он слишком бледный и слишком…слабый.
— Сема… — зову его одними губами. Голос моментально пропадает.
Что-то не так.
Сердце сжимают ледяные тиски, а между лопаток шершавым языком проходится…страх.
Медленно опускаю глаза туда, куда Сема заторможенно тянет руку, и вижу…что его кофта прямо на животе…влажная.
И она влажная не от воды.
Понимание приходит само собой. Будто ее облили киселем, но что-то мне подсказывает — это совсем другое…
Смотрю ему в глаза. Сто процентов сама бледнее мела, а он тихо усмехается.
— Я...тебя дождался...
— Сема? — голос ломает от слез.
— Хорошо, что ты опоздала…
— Я не…
В этот момент из его рта вместе с кашлем вырывается фонтан крови. От зрелища меня парализует самый настоящий, животный ужас.
Я не могу пошевелиться. Кажется, не могу дышать, хотя делаю это очень часто. Мой мир скачет. Мушки забивают глаза, будто я сейчас грохнусь в обморок, но самое ужасное — это запах.
Дико воняет железом.
Я потом пойму, что сразу его почувствовала, поэтому поняла, что дело плохо. Я пойму это, но не сейчас…
Сейчас я смотрю на него во все глаза, а Сема наводит их на меня и шепчет.
— Они…они приходили…кхр…блядь!…
Он громко стонет, трясущейся рукой прижимает мокрое пятно на своем животе. Меня колотит сильнее, но если бы не этот звук и острое осознание, что ему сейчас дико больно, я не знаю, как бы пришла в себя.
Резко подлетаю к нему, задираю кофту.
— Пиздец! — вырывается на панике.
В его боку не одна, а несколько проникающих ран, на которые надо…надо давить, да? Вроде бы надо давить. Я не знаю, правильно ли поступаю, но делаю: придавливаю к ранам одну руку, второй быстро достаю телефон. Напрочь игнорирую тот факт, что мои руки буквально по локоть в крови — это сейчас неважно. Неважно! Я заставляю себя сцепить зубы и действовать, хотя, по правде говоря, крови боюсь просто жуть.
Но это мой лучший друг…поэтому рвотные позывы удается купировать на время.
— Алло! Нам срочно нужна помощь! Помогите! — сбито, нервно ору в трубку, — Срочно! Моего друга ранили в живот!
Оператор говорит что-то еще, но я не могу отвечать: повторяю.
— НАМ НУЖНА ПОМОЩЬ! СРОЧНО! ПОМОГИТЕ, БЛЯДЬ! СРОЧНО!
— Адрес.
Называю.
— Ждите.
Сбрасываю.
Сема тихо смеется.
— Они не приедут, Аури…
— Что ты несешь?! Это скорая!
Тихо кашляет.
— Прости, что…так…
— Сема, твою мать! Все будет хорошо! Ты слышишь?! Будет хорошо!
— Я уже труп, мелкая.
Он снова кашляет, кажется, сильнее бледнеет.
— Никто не приедет.
Звучит снова, я рычу.
— Че ты несешь, мудак?! Не смей! Так! Говорить!
— Это правда. Им дали отмашку не приезжать…
— КТО?!
— Ты знаешь...кто.
Замираю. Сема медленно открывает глаза и улыбается.
— Они приходили за информацией, но отсосали. Я ее спрятал. В самом надежном месте спрятал флешку…
— Какую…
— Я все узнал, Аури. Я все знаю о них…
— Сема…
— Все хорошо. Я же борец с ветряными мельницами, помнишь?
Громко, уродливо всхлипываю. Пальцы скользят по его коже, железом пахнет еще сильнее.
Он очень слабо сжимает мое предплечье и улыбается.
— Прости меня. За то…за все прости…
— Блядь, не смей прощаться!
— Ты должна знать. Я жалел, что тогда так сделал, но…не знал, как это сказать.
— Сема…
— Я люблю тебя.
— Да пошел ты!
Резко отстраняюсь, оглядываюсь, нахожу глазами на вид чистое полотенце, срываюсь и хватаю его. Потом прижимаю к ране, сверху кладу его руку и киваю.
— Они не приедут?! Значит, мы поедем сами! Давай! Вставай, сука! Ты не сдохнешь здесь! Не сдохнешь!
Адреналин с новой сильной наполняет мою кровь, и я почти легко поднимаю Сему на ноги. Потом тяну его к машине. Тяжело, наверно, но я не чувствую.