Сажусь, и мы медленно выезжаем с больничной парковки, а я закрываю глаза и погружаюсь в дрему.
***
Меня будет звонок. Настойчивая трель рядом бесит, гудит, отдается в голове эхом. Вырубаю звонок, переворачиваюсь на другой бок и смотрю в окно. Я уже дома, сейчас ночь на дворе. Дни выдались тяжелыми, и как только я зашла в квартиру, то сразу увалилась спать. Конечно, пару раз просыпалась. Сначала Никита написал, что забрал Линку и отвез к родителям, потом написала Линка. Сказала, что операция Сэма прошла успешно, и пока он не пришел в себя, но прогнозы очень хорошие. Благодарила…
Я слегка улыбаюсь и прикрываю глаза, надеясь от всего сердца, что мне снова удастся погрузиться в сон. Завтра — большой день. Я еще не смотрела, что есть на флешке, но я это непременно сделаю. А пока…
Мой телефон снова начинает трезвонить, лишая любой возможности заснуть. Хмурюсь, громко цыкаю, а когда смотрю на экран и вижу незнакомый номер, у меня внутри сжимается пружина.
Потому что я знаю, что это он.
Без понятия откуда…но это сто процентов Быков. Проигнорировать? Ответить? Что ему надо, господи?!
— Да?! — рявкаю и сразу покрываюсь мурашками, когда слышу усталый и не совсем трезвый, тихий вздох.
— Взяла все-таки…
В голосе стоит неприятная, кривая усмешка.
Прикрываю глаза, переворачиваюсь на спину и цежу.
— Откуда у тебя мой номер?!
— Вопросы я тебе задавать буду!
— Я вешаю трубку! Проспись! Больной…
— Я видел ребенка! — перебивает меня резко, и я застываю.
Ну, конечно…конечно! Вот в чем дело…
— И что? — выдавливаю из себя, стараясь сохранять хладнокровие, на что Леша снова усмехается криво.
— Думаю, ты прекрасно понимаешь. Он похож на меня.
— Нет.
— Да! Ничего не хочешь…
— Тебя не касается моя жизнь! Все, давай! И не…
— Если ты сейчас кинешь трубку, я приеду в Москву через три часа! — рычит он, — Но я, блядь, получу свои ответы, Аурелия! Я…
— Не надо никуда приезжать!
— Тогда ответь мне, — его голос падает до хриплого шепота, — Аури, скажи мне правду. Хотя бы, сука, раз в жизни! Это…это мой сын, да?
БЛЯДЬ!!!
Я жмурюсь, сердце стучит, по телу пробегает холодок. Совсем не то, чего я хотела! это совсем не то! Не то, что нужно в данной ситуации! А тем более, я не хочу испытывать стыд! Какого черта?! Как он все понял всего за мгновение, как видел Светика?! Почему ему хватило всего секунды сейчас, но когда-то не хватило всех тех лет, что мы провели вместе, чтобы поверить мне! А не в какой-то бред! Господи!…
— Аури? Не молчи. Я...
— Я приеду через две недели, тогда и поговорим.
Сбрасываю и откидываю телефон подальше, делая большой, тяжелый вздох. Тру глаза.
Чтоб тебя…
Надо будет все обдумать. Надо все обдумать…прежде чем ехать обратно.
А я поеду.
Я знаю, что поеду.
Флешка Сэма лежит на моем столе, и когда я смотрю ее, то понимаю: не выдержу. Да и какой смысл оттягивать? Тем более, спать я все равно не смогу. Значит, время начать разбираться во всем, что здесь происходит…
«О слабостях»
Аури
— …Ну? Ты так и будешь молчать?
Голос Леши звучит тихо. А еще хрипло и низко, но меня это только забавляет.
Медленно поворачиваюсь и поднимаю брови.
— Это мой сын. Очевидно, по-моему.
В тот же момент, как слова слетают с языка, Леша шумно выдыхает, а потом резко наклоняется вперед, закрыв руками рот.
Не могу сдержать смешка, на который он реагирует тут же, моментально поднимая на меня глаза.
— Вау, — не скрывая сарказма и яда, подхожу к подоконнику, на котором когда-то любила сидеть, запрыгиваю и снова делаю глоток, — Потрясающая актерская игра. Ты так переживаешь, что у меня почти дрожит сердечко. Веришь?
Ему требуется мгновение, чтобы переварить услышанное. А может быть, еще зачем-то? В принципе, это неважно. Через мгновение Быков подскакивает ко мне и выбивает из рук бутылку. Та с грохотом отлетает до ближайшей стены и разбивается вдребезги, щедро орошая стены.
— Завязывай бухать, блядь!
Хочется повторить снова, но не буду же я, в самом деле, такой предсказуемый, правда? Тем более, заезженной пластинкой. Зачем? Я многое могу сказать. У меня накопилось.
— А ты, прости, кто, чтобы мне запрещать? — бросаю меланхолично, потом смотрю на вино и снова на него, — Кстати, это вино стоит пять тысяч за бутылку. Верни бабки, раз уж…
— Заткнись, Аури, — хрипит он, схватив меня за щеки, — Я серьезно сейчас. Завали. Для своего же блага.
Я его не боюсь вообще. Может быть, когда-то боялась, но уже нет. Во-первых, за моей спиной генерал, который прекрасно знает, куда меня понесло и зачем. Во-вторых, во мне нет ребенка, которого я так отчаянно хотела защитить.
Во мне больше вообще нет ничего светлого. Честно? Мне даже плевать, если он меня ударит. Правда. Я в своем безумии дошла до очень серьезной границы, а потом на нее наплевала и пошла еще дальше!
Машину мести уже не остановишь, если ее разогрели и пустили по накатанной. Тормозов у такой махины нет и не будет. И у меня их тоже нет.
Их правда нет.
Ухмыляюсь.
— Или что? Ударишь меня? Как твой отец бил твою паскуду-мать?
Охо-хо…вот это взрыв. В его глазах отражается симбиоз дикой ярости и ненависти. Это почти бешенство! Но только чуточку больше. А знаете, что я еще вижу? То, на что, в принципе, и рассчитывала.
Он не просто так подошел ко мне и смотрел своими глазищами.
Он не просто так поперся за мной в сад.
А главное. Он не просто так не женился.
Я не дура. Я все прекрасно понимаю.
Все, ясно? Абсолютно, сука, все.
Ты еще. Да, ты все еще. Думаешь, конечно, не на самом деле. Потому что на самом деле ты не умеешь, но об этом я знаю, а тебе необязательно.
— Помнишь, как мы трахались на этом подоконнике? — шепчу тихо, пока он хлестко, тяжело дышит.
Помнишь. Я по глазам вижу, что помнишь.
Слегка приоткрываю рот и касаюсь его ладони языком. Всего чуть-чуть, но Лешу дергает, как будто я снова его током ударила.
Это забавно.
Тихо усмехаюсь и медленно веду по его бедру ногой, а потом толкаю вперед. Вжимаю в себя. Чтобы моментально почувствовать подтверждение: его каменная эрекция упирается в меня, а Леша гулко, тяжело выдыхает.
Я иду дальше.
Поднимаю руку и касаюсь его груди, где сразу чувствую, как сильно, бешено колотится его сердце. Оно отбивает дикий ритм, и я это помню. Оно всегда так стучало, когда я рядом была…
Почему же тогда так? Ну, почему, Леш? Как же ты мог поверить?
Нет, стоп, нельзя! Я слегка трясу головой и прогоняю совершенно дурную сентиментальность. Она больше не имеет никакого значения.
Мне все равно.
Точнее, не так. Я тебя ненавижу, сука, но не люблю.
Я тебя не люблю, и это главный мой плюс, как бы сказал Лепс, и сука, в кои-то веки он оказался прав.
Не отрываюсь от его глаз, веду ладонью по телу дальше. Наслаждаюсь тем, как его слабость начинает завладевать разумом. Интересно, сколько ты знал, что я тебе "изменяю", и делал со мной то же самое? Смотрел вот так, как я на тебя сейчас смотрю. Играл. Ты же не понимаешь, да? И я тогда не понимала. Все это чувства. Точнее, то, что ты выдаешь за свои чувства, потому что это нелюбовь. Так не любят.
Быков отпускает мое лицо, перекладывает руки на бедра и жестко дергает на себя, чтобы быть еще ближе. Думаю, в тебе сейчас идет жесткая борьба: ненависть и нелюбовь. Ведь ты же все еще веришь, я это чувствую. При этом сомневаешься. Я это тоже чувствую и знаю. Если бы все было так складно, околачивал бы мои пороги? Тогда? Три года назад? Ты ведь сомневался, Леша. Но тебе не хватило смелости это признать и разобраться. Проще было свалить все на меня, найти правильную невесту и шагать вперед с ней. А меня можно и на помойку. В утиль, так сказать.
Но сейчас уже неважно.
Ты не можешь это контролировать, мне ли не знать. Еще лучше, чем твой подъезд, я помню, каково это — не контролировать то, что ты чувствуешь, и изводить себя снова и снова.
Тихо усмехаюсь, медленно иду по его коже еще ниже.
— Я тебя ненавижу, мажорчик. Маменькин сынок.
Он громко проглатывает слюну и шепчет низко.
— Я тебя еще больше, подлая предательница.
Резко замираю, дойдя до резинки его спортивных брюк. Кажется, в этот момент даже сердце останавливается. Что сердце? Весь мир! А потом взрывается с новой силой.
Леша резко подается на меня, я на него, и мы врезаемся друг в друга в жестком, диком танце. Потому что это нихрена не поцелуй — это смертельное танго. Я кусаю его, он отвечает мне тем же. Наши зубы бьются и отвратительно постукивают, а дыхание набирает обороты.
Он рычит.
Такое с нами тоже было. В смысле, в постели у нас никогда не было проблем, потому что секс всегда был разным. Под настроение. От этого, наверно, меня шпарит обидой еще больше: как после всего, кем я для него была, он мог поверить?! После всего, что между нами было?! Где было! Если кто-то думает, что это была одна миссионерская поза — пошли вы! Нахер миссионерскую позицию. Каждый раз — феерия, взрыв. Иногда нежность, но всегда переходящая во что-то звериное и дикое!
Тогда как! Какого черта ты поверил?!
Я позволяю себе расслабиться, когда оказываюсь сверху на огромном диване, где у нас тоже было! Миллион раз! Леша рвет мою одежду, пока стаскивает ее, как зверь. Футболка, лифчик — все летит в стороны.
Выгибаю спину, отбрасывая свои огненные волосы назад, когда он хватает мою грудь, грубо сдавливает ее и сразу втягивает в рот сосок.
Как остро.
Меня пронзает насквозь.
Стон. За ним еще один. И еще.
Я вонзаю ногти ему в плечи, Быков шипит, но тут же резко переворачивает меня на спину так быстро, что я даже понять не успеваю. А уже и штаны улетают, а за ними и трусики.
— Не противно? — усмехаюсь, продолжая его провоцировать, — После своей-то охраны? И водителей? И…