Его изысканные комплименты рассеяли туман в моей голове и вновь вернули меня в мои пятьдесят шесть, нет, даже, пожалуй, в мои сорок семь.
— Шикарно вы умеете выразиться, Яков Матвеевич, — с уважением сказала я, невольно протягивая руку к конфетке. Пока я жива, буду бороться за своего сына и поглощать шоколад!
— Не томите, Любовь Васильевна, расскажите скорее, как все прошло, — попросил сосед, поглаживая Ренуара, бродившего между стопками книг по пыльному подоконнику (сиделка просто бездельница). Из комнаты еле слышно доносился какой-то скрипичный концерт. Атмосфера была самая умиротворяющая — то, что нужно для такого гиперактивного человека, как я. В гостях у Якова Матвеевича уровень моего стресса всегда падал до минимальной отметки.
— Ну что вам рассказать, — неспешно начала я, приглядывая себе еще одну конфетку. — Поглядела я вчера, как байкеры набубениваются пивом и тошнят…
— Тошнят? — Яков Матвеевич был фраппирован. Он пораженно вскинул тонкие брови и даже отставил в сторону чашку с чаем. Ренуар грузно шмякнулся на пол с подоконника, словно Черный Пес — с мотоцикла.
— Ах да, вы же не читали мою распечатку! — вспомнила я и снисходительно объяснила: — Протошнить — это медленно проехать по луже или грязи, постаравшись при этом не забрызгать свои ботинки и зрителей. Очень поучительное зрелище, надо сказать.
— Вот как, — неопределенно отозвался Яков Матвеевич. — Вижу, вы глубоко проникли в тему, Любовь Васильевна… А как насчет Ордена? Удалось что-нибудь узнать у мсье Черного Пса?
Я самодовольно кивнула:
— Меня ждут сегодня в полночь на заседании Ордена Королевской Кобры! Вот так-то! Черный Пес — мой новый лучший друг — предложил пройти мне вступительные испытания и обряд посвящения в рыцари Ордена.
— Святые небеса, это поразительный результат! — Яков Матвеевич взволнованно сжал поручни кресла. — Поверить не могу, что вы побываете на заседании самого закрытого, самого мифического ордена Петербурга — о существовании которого знают единицы… Это как оказаться на Тайной Вечере! Или заглянуть в спальню Зевса и его супруги Геры, где они перед сном обсуждают судьбы смертных… Или подслушать сербских заговорщиков, планирующих убийство наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда…
Яков Матвеевич, весь переполненный эмоциями, откатился назад, потом снова придвинулся к столу.
— О, если бы только мои коллеги узнали… Я бы мог написать научную работу об эволюции Ордена Королевской Кобры! Первый том: «Месть императрице». Второй том: «Мстители XXI века» — нам с вами еще только предстоит узнать, чего они добиваются в наше время, какую гнусную цель перед собой ставят… — Он взмахнул рукой, сбив по пути несколько книг из стопки на подоконнике и, кажется, даже не заметив этого. — Как жаль, Любовь Васильевна, что я не могу пойти с вами — чтобы лично поучаствовать в невероятном событии… И чтобы защитить вас, конечно… Никогда еще моя немощь так не мешала мне!
— Не расстраивайтесь, Яков Матвеевич, — успокоила его я. — Я собиралась записать все происходящее на диктофон. Черный Пес навел меня на отличную мысль. Включу телефон на запись — для Володи, чтобы у него была неопровержимая улика, которую он мог бы передать полковнику Орлову. Могу и вам эту запись дать послушать.
— Да, Любовь Васильевна, это было бы замечательно! — Он схватил пустую чашку и попытался отпить из нее глоток. Потом непонимающе уставился на дно чашки и затем отставил ее в сторону. — Вам, моя несравненная, цены нет!.. А где же будет заседание?
— На Гороховой улице, в ресторане «Флёр».
— Да-да, конечно, где же еще, как не на Гороховой — одно из самых мистических мест в городе… — задумчиво сказал Яков Матвеевич, вновь хватая пустую чашку.
Потом мы еще немного поболтали о глупости и вредности Пантеры (болтала я, Ренуар изредка мяукал, поддерживая беседу, а Яков Матвеевич, кажется, пребывал где-то в своих мыслях), после чего я ушла домой пить кофе, потому что без кофе я просто не человек. Оказавшись у себя на кухне, я начала нервничать.
Если сегодня все пройдет удачно — Степочка уже завтра будет дома. По воскресеньям, конечно, огромные пробки на пригородных направлениях; но как только он пообедает, все равно сразу поедем на дачу. Не доверяю я бестолковой Глафире — перельет или, наоборот, засушит все мои растения, загубит посадки на корню. Того и гляди, останемся в этом году без урожая. А за моими солеными огурчиками вся парадная в очередь выстраивается. С молодой картошечкой и укропчиком — как хорошо…
Теперь все зависит от этого заседания — я должна узнать как можно больше.
Чтобы не доводить себя до безумия, я включила телевизор на кухне.
Шел повтор последних эпизодов «Цветка миндаля», которые я пропустила, и я полностью погрузилась в дворцовые интриги с арабским колоритом. И, скажу я вам, моим марокканским девочкам тоже приходилась нелегко. Жениху одной из них подсыпали какую-то дрянь в кальян, и он скончался в страшных мучениях.
Потом начались новости, и я по инерции посмотрела и их тоже. Эта расфуфыренная ведущая с длинным носом занудно вещала что-то про закрытый аэропорт Пулково, в котором каждую минуту приземлялись самолеты первых лиц иностранных государств, прилетевших на Петербургский форум; про реставрацию Константиновского дворца, в котором седьмого июня, в воскресенье, соберутся восемнадцать президентов и шесть премьер-министров, в том числе четыре женщины, для обсуждения экономических связей между странами; про предстоящий концерт для участников форума и прочую скучную дребедень, не имеющую к реальной жизни никакого отношения.
Потом я сбегала на рынок за свежими продуктами — а чем же я буду завтра кормить Степочку? — и решила позвонить Володе, узнать, как там мой малыш и не вернулся ли полковник Орлов из командировки.
Майор Уточка заверил меня, что с малышом все в порядке, ковролин ему пылесосят дважды в день. Сам он, Володя, собирается на охоту, а полковник вернется из командировки неизвестно когда, поэтому не стоит портить себе и окружающим выходные излишним беспокойством.
«Ничего, вот запишу сегодня шокирующие признания рыцарей Ордена, так вы с полковником запрыгаете до потолка от радости, что я вас все-таки побеспокоила на выходных», подумала я.
Володя довольно бесцеремонно повесил трубку, сказав, что у него звонок на второй линии. Я посмотрела на часы и поняла, что пора собираться. Павлик с Андрюшей настойчиво предлагали отвезти меня в центр на машине, но я, памятуя об окончании своего вчерашнего приключения, отказалась: не хватало еще, чтобы мальчишки ворвались на заседание Ордена в самый неподходящий момент.
Итак, какой наряд подойдет для тайного, зловещего, можно сказать, дьявольского заседания?
Вы сказали бы — черная кофточка, но черный меня старит, поэтому от этого варианта пришлось отказаться сразу. В итоге я решилась на дерзкое сочетание (должна же я подтвердить звание невероятно смелой женщины): ярко-красная блузка, мои неизменные черные брючки и легкий розовый шарф в оранжевый горошек, дважды обмотанный вокруг шеи. Что касается макияжа, то я не стала накладывать тени и ограничилась черной подводкой для глаз — а то получилось бы уже вызывающе, верно?
Я как раз подкрашивала губы цикламеновой помадой, когда в дверь позвонили. Одиннадцать вечера — поздновато для незваных гостей. Тем более, мне уже пора было выходить. Гороховая улица — не ближний свет.
За дверью вновь оказался Яков Матвеевич. Лицо взволнованное, на коленях — маленькая коробочка для ювелирных украшений.
У меня дико заколотилось сердце. Неужели в коробочке обручальное кольцо? Нет, это невозможно… Именно сейчас я совершенно не готова вновь выходить замуж… Хотя…
— Прошу прощения за неуместный визит, я знаю, вы уже убегаете, — учтиво начал сосед. — Просто хотел пожелать вам удачи — и кое-что вручить в знак своей благодарности за вашу неоценимую помощь в моем научном расследовании…
Да уж, в знак благодарности обручальные кольца не дарят. Так что же в коробочке?
Яков Матвеевич открыл крышку.
— Батюшки-светы! — пролепетала я.
На бархатной подушечке переливалась разноцветными огнями, искрилась и завораживала своей немыслимой красотой чудесная брошь в виде павлина, раскинувшего хвост. Зеленые, красные, фиолетовые, синие осколки камней таинственно мерцали даже в простом люминесцентном свете лестничных ламп.
Я взвизгнула, нацепила брошку на грудь с проворством туземца, приметившего в густых тропических зарослях блестящую консервную банку, глянула на себя в зеркале в прихожей и удовлетворенно вздохнула. Приветствуйте новую Хозяйку Медной горы! Уральские крови разыгрались во мне не на шутку.
Жаль, что Степочка не видит, какой у него красивый мамусик. Надо обязательно надеть брошку, когда буду встречать его из «Крестов».
Яков Матвеевич с легкой улыбкой наблюдал за мной.
— Нравится, осмелюсь предположить?
— Ох, Яков Матвеевич! Шикарно! Просто шикарно! — Я не могла подобрать слова, чтобы выразить свой восторг. — Спасибо!
— Эту брошь изготовили в честь знаменитых эрмитажных Часов с павлином. Я подумал, несравненная Любовь Васильевна, она вполне в вашем стиле.
Мы нежно распрощались с Яковом Матвеевичем («Аревуар, соседушка!» — «Оревуар, Любовь Васильевна, оревуар, вы же знаете, как правильно… Хотя коверканье у вас выходит очень мило!»), и я со всех ног понеслась на трамвайную остановку, размышляя на ходу о том, что потрясающая брошка гораздо лучше предполагаемого скучного обручального кольца.
После непременной свары с противными, слишком много о себе возомнившими тетками в метро (предметом спора стали драматичные события в последней серии «Цветка миндаля»; мы орали на весь вагон, высказывая свои предположения о том, кто же отравил жениха принцессы), я выскочила на станции «Адмиралтейская» и кинулась искать нужный мне дом.
Не любила я этот микрорайон, честно говоря. Мрачное, депрессивное местечко. Наше Купчино куда как приятнее: широкие проспекты, большие здания, торго