– Нет, это не было забавно. Это было типично.
– Окей, – сказал Антон. – Когда мне было восемь лет, я засунул картофелину в выхлопную трубу БМВ моего дяди Курта. Как тебе эта история?
– Мне кажется, ты не понял, о чём речь. Я хотела показать тебе тёмные стороны моей личности. – Пока это не сделал кто-нибудь другой.
Взгляд Антона стал чувственным.
– Иди сюда и покажи мне свои тёмные стороны, – сказал он.
Обычно после своих «папиных» выходных Лоренц привозил детей на машине, но сегодня в виде исключения мне надо было забрать их до обеда, потому что они с Пэрис улетали на неделю в Венецию.
Итак, ровно в пол-одиннадцатого я стояла перед дверью в квартиру Лоренца. Было немного странно думать о том, что в прошлую зиму это была ещё и моя квартира. У меня больше не осталось ностальгических чувств к этому месту. Тем более что мои дети проводили здесь каждые вторые выходные – без меня. Каждый раз, когда Лоренц забирал их, я была готова зареветь. И каждый раз, когда они возвращались, у меня было чувство, что они отсутствовали многие годы.
Нелли открыла мне дверь. В свои четырнадцать лет она была всего на пять сантиметров ниже меня и выглядела так же, как я: высокая неуклюжая девочка с фризскими светлыми волосами и большими серыми глазами. Она унаследовала и мои белые ресницы, но с тех пор, как в одиннадцать лет она впервые закричала: «Я такая уродина, у меня ресницы, как у свиньи!», я раз в месяц брала её к косметологу, где нам обеим красили ресницы в чёрный цвет. С тех пор у Нелли не было претензий к своей внешности. Комплекс неполноценности, который был у меня в четырнадцать и иногда проявлялся и сейчас, был ей совершенно чужд.
– Ну наконец, – сказала она.
– Да, я тоже рада тебя видеть, – ответила я, чмокая её в щёку.
Юлиус бросился мне на шею.
– Мамочка, меня ни разу не вырвало!
– Ну здорово! – ответила я, с признательностью глядя на Лоренца. Обычно он забывал, что Юлиус не переносит некоторые продукты.
– Не смотри так удивлённо, – заметил Лоренц, пытаясь составить в кучу огромное количество чемоданов и сумок из бежевой кожи. – Мы не ходили в Мак-Дональдс. Я сам готовил.
Тут я действительно посмотрела на него с удивлением.
– Папа чистил огурцы, – пояснила Нелли. – Остальное сделали мы с Пэрис. Ну что, пойдём?
Куча багажа, которую с такой тщательностью сложил Лоренц, развалилась. Лоренц выругался.
– Можно подумать, что мы переезжаем. А мы едем всего на неделю.
– «Всего» – звучит хорошо. – Пэрис вышла в прихожую и расцеловала меня в обе щеки. Я всякий раз удивлялась, до чего непосредственно она себя со мной ведёт. Никаких страхов из-за угрызений совести или чего-то в этом роде. Она с самого начала дала мне понять, что хочет быть моей подругой, хотя она увела у меня мужа и, собственно, не могла рассчитывать на то, что я полюблю её как родную. Но из-за её упрямого дружелюбия я всё больше к ней привязывалась. Иногда я даже ловила себя на мысли, что милая Пэрис заслуживает кого-то более достойного, чем мой эгоцентричный бывший муж.
– Объясни ей, пожалуйста, что для беременных нет ничего лучше, чем слетать в Венецию, – обратился ко мне Лоренц.
– Особенно при такой погоде, – ответила я.
Пэрис озабоченно нахмурилась.
– Одна мамочка из моего форума близнецов знакома с женщиной, у знакомой которой был выкидыш после такого перелёта.
– Я тоже знаю одну женщину, которая знакома с женщиной, у кузины которой был выкидыш после просмотра фильма с Винсом Воном, – заметила я, и Лоренц засмеялся.
Но Пэрис смотрела на меня с ужасом.
– В самом деле? Какой кошмар! – Если бы я не знала, что она решает Неллины задачи по математике без калькулятора, я бы сочла её немного глуповатой. Но это были всего лишь гормоны, вызванные беременностью. Она выглядела, как всегда, великолепно со своими блестящими золотистыми волосами, струившимися по майке от Дольче и Габбана до самых бёдер. Её джинсы были наверняка не из одежды для беременных, просто на размер больше тех, что она всегда носила. Вероятно, и на девятом месяце она будет выглядеть как супермодель, но до этого ещё далеко. – Я лучше бы осталась дома.
– Врач сказал, что это совершенно безопасно, – возразил Лоренц. – Скажи ей, что это совершенно безопасно, Констанца.
– Это совершенно безопасно, – послушно повторила я.
– Кроме того, ты собиралась мне кое-что привезти, забыла? – заметила Нелли.
– Конечно, не забыла, – откликнулась Пэрис. Но её лицо оставалось скептичным.
– Ну что ж! – Лоренц посмотрел на часы. – Через двадцать минут придёт наше такси.
– Это будет наверняка великолепная неделя, – заметила я.
– Да, конечно, – откликнулась Пэрис. – Если бы мне не надо было каждые двадцать минут в туалет.
– Когда вы вернётесь, мне понадобится твой совет, – сказала я.
– Мой совет? Тебе? – Пэрис с любопытством посмотрела на меня. – По какому поводу?
– Речь о туфлях, – ответила я.
– О, в этом я разбираюсь!
Ну, это я знала. Пэрис при встрече с Маноло целовала его в обе щеки. И Донателлу она называла «Милочка». От Анны, Труди и Мими у меня был строжайший наказ использовать контакты Пэрис на полную катушку. «Для чего-то должно пригодиться то, что твой муж бросил тебя ради модели», как выразилась Анна.
– Ну что, поехали, наконец? – Нелли нетерпеливо помахала своим плюшевым осликом. – Я хочу ещё что-то успеть в это воскресенье! – Что наверняка означало, что она остаток дня собирается обниматься с Кевином.
– До свиданья, – сказал Юлиус, поцеловал Пэрис и погладил Лоренца по ноге. Потом он опять повис у меня на шее, как детёныш павиана.
– Мы попытались объяснить ему, что даже Деду Морозу не нравятся лавовые лампы, – сказала Пэрис. – Но он всё равно хочет такую лампу.
Юлиус тяжело вздохнул.
– Я не думаю, что Деду Морозу не нравятся лавовые лампы, – заметила я. – Он однажды подарил мне пресс для цитрусовых в форме снеговика.
– Потому что он думал, что тебе это понравится, – ответил Лоренц безо всякого смущения.
– Да, как и электрическая мельница для соли и перца, которая играла «Джингл Беллс». – Я ухмыльнулась. Новогодние подарки Лоренца тоже относились к тем вещам, о которых я не жалела в моей новой жизни. – Желаю вам приятного отдыха.
– Взаимно, – буркнул Лоренц, хотя я в отпуск не собиралась.
– Мы напишем вам открытку, – сказала Пэрис. – Каждому по отдельности.
– Ещё бы, ведь нам там будет нечего делать, – заметил Лоренц.
Нелли уже бежала вниз по лестнице, и мы с Юлиусом догнали её только у входной двери. Когда Нелли увидела на улице ягуар Антона, её обычно мрачная мина сменилась лучезарной улыбкой.
– О, здорово! Антон одолжил тебе свою тачку?
Нажимая кнопку на пульте машины, я постаралась придать своему лицу небрежное выражение.
– Он что, с ума сошёл? Разве он не знает, как ужасно ты водишь машину?
– Нет, – ответила я, забрасывая детские сумки в багажник. Нет, Антон этого не знал, и я не хотела ему об этом рассказывать – пускай он сначала переварит историю с примёрзшим языком. – Он не хотел, чтобы мы в такую погоду ехали на транспорте.
– Это очень мило с его стороны, – заметила Нелли.
У меня машины не было, да я в ней и не нуждалась. В посёлке «Насекомые» все основные магазины находились в пределах пешей досягаемости. Кроме того, там можно было ездить на велосипеде, а до центра города было всего шесть остановок на метро. Машина была бы совершенно лишним приобретением. У меня не хватало водительской практики, поэтому водила я действительно не очень хорошо, тут Нелли была права. Но если сесть за руль ягуара, это роли не играет. Машина едет практически сама.
Даже парковка была исключительно лёгким делом. Когда я сюда приехала, боковая полоса у дома чудесным образом оказалась почти пустой. Небрежный поворот руля, и – ура! – машина идеально припаркована. Правда, сейчас перед ягуаром и позади него уже стояло несколько автомобилей.
Я пристегнула Юлиуса в кресле Эмили. Нелли села на переднее сиденье и погладила деревянную обшивку приборной панели.
– Что Пэрис привезёт тебе из Венеции? – спросила я.
– Ах, всего лишь пару мокасин от Гуччи. – Нелли унаследовала мои крупные ступни и постоянно страдала из-за маленького выбора в обувных магазинах. – В Италии они намного дешевле, а у Пэрис такой хороший вкус. Она говорит, что мокасины от Гуччи являются одним из пяти предметов одежды, которые должны быть у каждой стильной женщины.
Как всегда, когда Нелли с таким восхищением говорила о Пэрис, я чувствовала лёгкий укол в сердце.
– Как бы тебе понравилось, если бы мы скоро открыли свой собственный обувной магазин? – спросила я. – Труди, Анна, Мими и я.
– Серьёзно? – вскинулась Нелли.
– Мими уже составила… – Какую-то калькуляцию? Чёрт, как это называется? – …план финансирования, и завтра мы идём за консультацией в отдел по индустрии и торговым делам. – Я постаралась говорить максимально ровным тоном. – Может быть, у нас уже даже есть помещение для магазина.
– Правда? Ну класс, – сказала Нелли. – Действительно класс.
Я довольно повернула ключ в замке зажигания. Да, класс. Я – классная мамочка. За такую классную мамочку я в четырнадцать лет отдала бы что угодно. И сейчас тоже. И мокасины от Гуччи у меня тоже есть.
Непонятно почему ягуар прыгнул вперёд и наткнулся на бампер красного мини-купера.
Я испуганно выключила мотор.
– Ах мама! – так же испуганно воскликнула Нелли. – Какая же ты глупая!
Быстро, однако. Только что была классной, а теперь просто глупая.
– Мама, я получу лавовую лампу? – спросил Юлиус.
Когда мы вернулись домой, на крыльце нас радостной улыбкой встретил Неллин друг Кевин. Я улыбнулась в ответ. При этом Кевин Клозе, сын мелкокриминального торговца подержанными автомобилями, признанного пролетария посёлка «Насекомые», был не тем типом парня, которого я бы выбрала для своей дочери, если бы у меня была возможность. Со своими неровно постриженными волосами, пирсингом и татуировками он не вызывал большого доверия, особенно когда его сопровождали семейные бойцовые собаки Ганнибал и Лектер. Кроме бойцовых собак, в доме у Клозе жили пауки-птицееды, гигантские змеи, русские угонщики автомобилей, а также многочисленные сестрёнки и братишки с именами типа Мелоди и Шакира, и даже самые младшие из них выглядели так, как будто они ловко управляются с кнопочными ножами.