Посидев ещё немного, Виктор решил ехать в управление дороги, потому что ему не сиделось сейчас от всех этих размышлений, хотелось покататься, да и предлог был хороший — дождаться и забрать консула. Он спустился в гараж и велел Котову заводить.
«Где же раздобыть деньги? Сейчас сто тысяч, вложенные в ходовой и дефицитный в Сибири товар, дадут минимум тройной барыш, спрос будет дикий после открытия железнодорожного сообщения — всё это и так зависло по форс-мажору в вагонах и на складах, контракты не выполнены», — особых идей насчёт денег у него пока не было.
— Кто это за нами едет, интересно? — полуобернувшись, произнёс Виктор.
— Я тоже заметил, ваше благородие, — подтвердил унтер-офицер Котов. — Это не первый раз я эту машину вижу.
— А когда ещё видел? — взглянул на него Виктор.
— Когда отвозил господина консула на вокзал на прошлой неделе.
— Значит, за нами следят! — констатировал Виктор.
«Только кто? Японцы, семеновцы или агенты большевиков?»
Глава 12
Возле относительно нового и немного помпезного здания управления КВЖД и на прилегающей к нему небольшой площади было много китайцев, правее от центрального входа стояли почти три десятка автомобилей, ходили около сотни человек офицеров, в том числе оркестр, и стояли два взвода китайских солдат, к их винтовкам были примкнуты штыки.
Виктор вышел из машины и неторопливо подошёл к центральному входу — там он заметил знакомого поручика-орловца, который стоял с группой других молодых офицеров.
«Белянов, кажется?» — вспомнил его фамилию Виктор, пока шёл к ним.
— Господа, здравия желаю! Господин поручик! — откозырял Виктор и кивнул знакомому.
— Здравия желаю, господин штабс-капитан, — покивал Белянов, потом представил Виктора остальным. — А где же Игорь?
— Делает важное дело на вокзале, — усмехнулся Виктор. — Какие новости? — он кивнул в сторону входа, где стояли китайские офицеры и с подозрением смотрели на каждого заходящего в здание.
— Говорят, китайцы выдвинули какие-то свои условия, поэтому была задержка с началом заседания, и началось оно только четверть часа назад — эти хунхузы, — Белянов кивнул на стоящих возле входа китайских солдат, — грозятся заблокировать итоговый протокол, если не будут исполнены какие-то их требования.
«Он хорошо осведомлен», — подивился Виктор.
— Нам надо поскорее брать Владивосток и тамошние склады, только тогда мы сможем поставить китайцев на место, — заявил офицер-поручик с лихо подкрученными усами.
«Поручик Зверев — он лётчик, что ли?» — поразился Виктор, поскольку разглядел у него на погонах эмблему императорского военно-воздушного флота.
— Господа, может пойдём в кафе, чего нам здесь стоять? Тут недалеко, за вот тем углом, отличное заведение для служащих управления, — предложил молодой прапорщик, показав рукой куда-то вправо от здания.
Так и сделали — вся компания из семи человек, включая Виктора, переместилась в ресторан, находящийся напротив правого крыла здания КВЖД — добротное здание, построенное в том же стиле, что и само управление дороги.
«А тут очень даже недурственно — господа железнодорожники привыкли к комфорту», — внутреннее убранство ничем не уступало орловскому ресторану, а во многом и превосходило его — явно очень дорогие стулья, великолепные люстры, картины с разными мостами и железнодорожными станциями на стенах, приятный запах.
Зал был огромный, столов на сорок, и примерно половина из них была занята — здесь были и китайцы в форме и в гражданском, и русские в железнодорожных вицмундирах и в обычных гражданских костюмах, негромко играл патефон возле барной стойки.
— Господа, чего изволите? — подошёл к ним довольно полный, седой официант с полотенцем через руку.
— Водочки, огурчиков и фирменный обед, потом кофе и десерт, — заявил Белянов.
Остальные одобрительно загудели.
— Мне красного вина, — произнес Виктор — водку днем он пить не хотел.
— Будет исполнено! — солидно заявил официант. — Прошу к столу, господа, — он показал в сторону восьмиместного стола возле окна-витрины.
Пока рассаживались за столом и смеялись чьей-то шутке по поводу местных китайских девиц, молодой, безусый официант принёс графин с водкой, вазу с разрезанными дольками огурчиками, бутылку красного вина и тарелку с кусочками сыра.
— Я на службе, господа, — развел руками Виктор, когда кто-то пошутил про водку.
Вино, к его изумлению, оказалось австралийским и крепленым, и как гласила этикетка — «сделано в штате Виктория».
Когда выпили первый тост — за приезд Колчака, Виктор поинтересовался:
— Какие силы у большевиков во Владивостоке, господа?
Вопрос вызвал бурное обсуждение — половина присутствующих уверяла, что город можно захватить сходу силами их отряда, другие, в том числе Белянов и лётчик, были более осторожны в оценках и предполагали, что японцы окажут помощь наступающим и блокируют отряды красной гвардии в городе.
Довольно бурный обмен мнениями свёлся к моменту, когда надо выступать — немедленно или снова ждать, когда японцы и англичане высадят десант, который в конце апреля они погрузили обратно на корабли. Потом снова выпили.
— Проблема в том, — говорил лётчик Виктору — они как раз сидели рядом, — что большевиков и во Владивостоке, и в Уссурийске никто не выбирал прямыми и равными выборами, и они поставили во главе местных исполкомов своих людей и не признали городские думы, потом начали проводить свои декреты и реквизировать грузы в порту, и прежде всего военные поставки. Я и ещё трое офицеров были летом командированы сюда, в Приморье и Харбин, Полевым управлением авиации и воздухоплавания с поручением контролировать приход и отгрузку поставок для авиации — там детали, запчасти, снаряжение, и вот сейчас всё это зависло в городском порту, и большевики наложили на это всё свою лапу.
— А возможно, что уже вывезли, — покивал Виктор.
— Не приведи Господь, — вздохнул лётчик. — В ноябре приехало снаряжения и запчастей на два авиадивизиона, и в январе ещё столько же, вот поэтому я считаю, что нельзя медлить.
— Да, надо собирать кулак и идти на Уссурийск, там нас поддержат казаки и земство, а потом будем забирать Владивосток, — заявил прапорщик.
— Вся надежда на вице-адмирала Колчака — за его здоровье, господа! — провозгласил тост Белянов.
Виктор выпил уже почти два бокала, немного опьянел и подумал, что надо сбавить обороты — печень не резиновая, хотя сидели хорошо и у Орлова, и сейчас нормальное застолье.
Принесли фирменный обед — рисовый суп с бараниной и рисовое же мясное блюдо в подливе, беседа пошла более плавно, стали больше шутить о женщинах, казаках и китайцах.
— Почему у женщины на одну извилину больше, чем у лошади? — спросил молодой прапорщик по фамилии Микулич.
Виктор усмехнулся — последовали ответы в стиле поручика Ржевского.
— Чтобы не пила из ведра, когда полы моет, — ответил Микулич свой правильный вариант, и на них стали глазеть, поскольку раздался взрыв хохота.
«Юмористы», — посмеявшись, покачал головой Виктор и продолжил беседовать со Зверевым.
— Сергей Иванович, так какие же самолёты лучше — наши, союзные или немецкие? — Виктор беседовал с лётчиком и задавал ему разные вопросы.
— У нас перед войной был очень большой воздушный флот, как утверждалось, самый большой в Европе. Но наши аэропланы были довольно изношенные и остро не хватало моторов — моторы нам поставляют американцы, как раз в тех партиях, о которых я говорил, — разъяснил лётчик. — Наши «Ильи Муромцы», которые задумывались как пассажирские аэропланы, переделали в бомбардировщик, и в марте пятнадцатого эскадрилья, в которой служила моя родственница, разбомбила железнодорожную станцию в Восточной Пруссии — это был большой успех!
— Я что-то такое слышал, — чуть наморщил лоб Виктор. — Нас очень беспокоили немецкие аэропланы, разбомбили нам несколько батарей.
— Да, у немцев отличные истребители, маневренные, но и наши очень хороши — мой знакомец, прапорщик Кокорин, сбил пять немцев. Погиб в мае прошлого года, — вздохнул офицер.
Помянули пилота-истребителя.
— В общем, сейчас во Владивостоке должно быть авиамоторов на два дивизиона — это очень ценные запчасти, — продолжил Зверев. — Если большевики их уже вывезли, они смогут снарядить три десятка истребителей «Ньюпор-9».
— «Ньюпор»? — переспросил Виктор. — Вы на нём летали?
— Я летал на наших, «Сикорский С-16», он оснащён синхронизатором стрельбы, и пробовал летать на «Москва-Быстрицкий», но не успел полностью освоить, революция случилась. В общем, вся матчасть сейчас у большевиков, большинство моих коллег и друзей сейчас где-то там, в РСФСР, — вздохнул Зверев.
«Ну да, советская авиация как раз и пошла со времен гражданки, там были все опытные кадры и матчасть, и это серьёзное преимущество у товарищей красных», — вспомнил Виктор факты из истории.
Сидели и беседовали так минут сорок или чуть больше, офицеры взяли ещё графин водки, но Виктор не допил даже вино — осталось полбутылки или немного меньше. Он уже хотел откланяться, как ещё один прапорщик сказал:
— Говорят, Уманский в городе ошивается, якобы бежал от большевиков.
— Кто такой? — полюбопытствовали у него.
— Наш хабаровский крендель, сдавал кадет и их семьи местному ревкому, та ещё сволочь.
— Наверно, он большевистский шпион, — предположил Микулич.
«Надеюсь, я не проворонил консула», — беспокоился Виктор.
Выпили за разгром большевизма и Виктор, положив рубль под блюдце и попрощавшись с лётчиком и Беляновым, поднялся из-за стола:
— Господа, вынужден вас покинуть — служба зовёт!
— До встречи, Виктор Антонович, приходите к нам завтра на вечеринку в честь Колчака, — раздались голоса.
— Обязательно приду! — пообещал Виктор.
«Приятное винцо. Значит, лётчики здесь есть — это может открыть интересные перспективы для формирования белой авиации, если будут зарубежные поставки, а для этого нужно контролировать порт», — наслаждаясь свежим воздухом, раздумывал Виктор, пока возвращался к зданию управления.