Но все-таки больше муж интересовался ее настроением и самочувствием, не забывая при этом пожаловаться и на свои недомогания.
Раздраженная и уставшая, Женя написала всем коротко и одинаково – устала очень, день был насыщенным и тяжелым, чувствую себя согласно обстановке, хочу спать, можете не отвечать, и вообще спокойной ночи и до завтра. Отбой.
В ответ дочь прислала смайлик с перекошенной рожицей, мама пожелала спокойной ночи, а муж, почувствовав некое пренебрежение и отписку, явно обиделся. Когда Женя была в отъезде, вечерами они, как правило, переписывались подробно – что поделаешь, привычка.
«Ну и ладно, – подумала она. – Могу же я, в конце концов, устать? Я не на прогулке и не на отдыхе, я, между прочим, работаю!»
Глянула в свой блокнотик – ох! Завтра в десять первое интервью. Крупный глянцевый журнал, проигнорировать нельзя. Значит, встать надо в восемь, привести себя в порядок, успеть позавтракать и – вперед. Потом перерыв до часу дня, ура. А в полвторого запись на радио. Снова небольшой перерыв, а в пять вечера библиотека.
Женя выпила снотворное, повернулась к стене, укуталась, как в кокон, в одеяло и закрыла глаза.
«Только бы уснуть, – подумала она. – Иначе завтрашний день мне просто не выдержать. И вообще – ни о чем не думать! Да и что я, не знала, куда еду? Взрослая тетенька, ну нельзя же так реагировать! Ей-богу, нельзя!»
Проснувшись, Женя глянула на часы – одиннадцать двадцать! Она проспала. Все проспала. Завтрак – да бог с ним, с завтраком, – она проспала интервью! Впервые в жизни Женя проспала встречу! Ужасный стыд и позор! Пропущенных звонков на телефоне не было – выходит, Светлана не позвонила. А страховала ее она всегда, при любых обстоятельствах! При всем том, что Женя была человеком пунктуальным и крайне ответственным.
Дрожавшими пальцами Женя набрала Светланин номер.
– Проснулась? – спокойно осведомилась та. – Ну и отлично! Значит, так, дорогая, в душ, и через пятнадцать минут тебе привезут завтрак. Съешь все. Когда удастся поесть в следующий раз, неизвестно. И да, – в ее голосе зазвучали деловые металлические нотки, – к половине первого будь готова. Жень, ты меня слышишь? Короче, ванна, прическа, ланч! К половине первого ты вполне оклемаешься! Эй, Жень, – испуганно спросила она, – ты вообще здесь?
– Свет, – глухо отозвалась Женя, – я проспала интервью! И ты мне не позвонила! Какой стыд, господи…
– Женя, – рассмеялась подруга, – ну какое «проспала», какое «не позвонила»? Ты за кого меня держишь, родная? Интервью твое я еще вчера отменила, не волнуйся! Понимала, что тебе надо отоспаться и прийти в себя! Какое там интервью в десять утра? А вот радио, – Светланин голос посуровел, – отменить мы не можем. Кстати, – в голосе появились лукавые нотки, – и библиотеку я отменила. Прикинь?
– Как отменила? – поразилась Женя. – Библиотеку? Свет, ну это как-то совсем нехорошо.
– Отменила, – подтвердила довольная Светлана, – и ничего страшного, перенесла на завтра. Завтра отработаешь, и все, конец, все долги погашены. И с глянцем уладила, не беспокойся. Сказала, что интервью сделаешь по мейлу. Жень, в конце концов, ты – одна, а их много! И думать ты должна о себе! Вот, вчера не подумала, и чем дело кончилось! Ты хоть спала?
– Спала, – растерянно ответила Женя, – с таблеткой, конечно… Ладно, Светуль, спасибо, успокоила. А то я просто в испарине была, в тихом ужасе! Ты – мой ангел-хранитель. Кстати, а как у тебя? Все было тихо?
– Нормально, – сухо ответила Светлана. – Так, давай, не тяни! Времени не так много. В полпервого я внизу. И кстати, после записи мы с тобой едем в Павловск. Слышишь, Жень? Едем гулять, отдыхать, наслаждаться, балдеть – разве не заслужили?
Женя только успела охнуть. Павловск! Сколько раз они собирались, и все не складывалось! Ох, Светка, ну какая же ты молодец!
В эту минуту в дверь постучали – приехал завтрак.
Охнув и подскочив, как ошпаренная, Женя накинула халат и бросилась к двери.
Поедая яичницу, Женя думала о Светлане. Друг. Истинный друг. Ко всем авторам Светлана относилась в высшей степени уважительно. Уважительно, внимательно, преследуя одну цель – чтобы им было комфортно. Но с Женей у нее сразу, с первой же встречи, возникла душевная близость – ну, во-первых, почти ровесницы, а во-вторых, Женя умела ценить профессионализм и внимание. В общем, совпали, и командировки в любимый город Женя воспринимала как праздник, потому что точно знала – все будет четко и грамотно, удобно и уютно, все будет расписано, и нигде и ни разу не возникнет накладок.
А просто потрепаться, чисто по-женски, вечерком, под бокал сухого белого? Поделиться проблемами с детьми, мужьями, посплетничать про издательские дела? Да просто прошвырнуться по магазинам!
Светлана всегда прикроет, всегда разрулит, всегда сделает так, как удобно Жене. Умница! Ох, какое же ей спасибо! Как всегда, все улажено, и улажено красиво.
Радиоэфир – ерунда, час работы. А потом Павловск! Погодка, кажется, не подвела – Женя посмотрела в окно. Небо светлое, тучки белые и пушистые, правда, погода в Питере капризнее принцессы на горошине: секунда – и все изменилось.
После кофейника крепкого кофе и горячего душа ожившая Женя выскочила за дверь. Машина со Светланой уже стояла у входа.
Плюхнувшись на заднее сиденье рядом с подругой, Женя пожала ей руку в знак благодарности.
Тихо вздохнув, та ответила рукопожатием и пристально посмотрела на Женю:
– Сойдет, – кивнула она. – Пришла в себя?
– Все нормально, – кивнула Женя и добавила: – Благодаря тебе.
Эфир прошел в рабочем порядке, сто раз заданные вопросы, почти автоматические ответы. Редко, крайне редко попадались журналисты, чьи вопросы оказывались штучными, нестандартными.
Быстро распрощавшись с сотрудниками, вышли на улицу. Нахмурившееся небо как бы размышляло – разверзнуть на вас хляби небесные или пожалеть? Последние дни сентября, уходящее бабье лето… Да бог с вами, решило небо, и сквозь неохотно раздвинувшиеся тучи показалось робкое, беловатое осеннее питерское солнце – в общем, ура.
В парке пахло влажными умирающими листьями, недавно прошедшим дождем, грибами, мхом и мокрой корой.
Было сыро и довольно прохладно. Поежившись, Женя надела на голову платок, а Светлана накинула капюшон – ничего, быстрым шагом, согреемся. И, крепко взявшись под руки – для тепла в том числе, – они шустро двинулись в глубь парка.
Красота. Какая же невозможная красота!
– Свет, вы счастливцы! В любой момент можете прыгнуть в машину и урвать это счастье!
– Брось, – хмуро кивнула подруга. – Скажи мне, ты часто мотаешься, скажем, в Коломенское? Ну или в Архангельское? Или в Абрамцево? Молчишь? А, припоминаешь? Так вот, моя дорогая! Я в Павловске в последний раз была… – Светлана задумалась. – Лет восемь назад. Ну или девять. И знаешь с кем? Ни в жисть не догадаешься! Ну давай, напрягись!
– Подсказку, – потребовала Женя. – Мужчина? Женщина? Детектив? Мелодрама? Триллер?
– Ладно, – послушно кивнула подруга. – Мужчина. Современная проза. Топовик. Не стар. Хорош собой. Все, хватит с тебя. Думай, Федя, думай!
Перебирая в голове знакомых и малознакомых коллег, Женя вдруг закричала:
– Светка, смотри, опята!
И вправду, между корявых, узловатых, как руки стариков, корней древней липы трогательно жалась мокрая кучка бурых и переросших опят.
Светлана презрительно хмыкнула:
– Надо же, какая радость! Ты мне зубы не заговаривай. «Надо же, опята!» – передразнила она подругу.
– Да я не заговариваю, – засмеялась Женя. – Просто теперь понятно, откуда запах грибов. А-а! – воскликнула она. – Поняла! Это Стрелецкий?
Скривившись, Светлана покачала головой.
– Не-а, мимо! С этим я б никогда в Павловск не поехала!
Женя понимающе усмехнулась. Яков Стрелецкий отличался вредным и капризным нравом, был не в меру спесив и заносчив. Автором он был неплохим, даже хорошим, но человеческий фактор еще никто не отменял.
– Тогда Смелов, – обрадовалась Женя. – Точно Смелов! Ну что, угадала?
Светлана кивнула:
– Он. Он самый. И знаешь, с виду он такой… ну, не очень приятный, правда? Вещь в себе, да? Необщительный, даже суровый, смурной. Тут он раскрылся – делился проблемами с сыном, бывшей женой, с матерью. Как я тогда удивилась – с виду такой красавчик, а, как оказалось, несчастный мужик.
Павла Смелова Женя знала шапочно – так, пару раз встречались на корпоративах и книжных выставках. Но слышала, что с женой он в разводе, и ушла, кажется, она, а не он. Все еще удивлялись – от такого красавца, успешного и небедного. И сына оставила, а тот, кажется, был парнем проблемным.
Как всегда, за красивой и успешной картинкой скрывалась очередная человеческая драма.
И Женя вдруг вспомнила вчерашний вечер. Оля Резникова. Это имя и фамилию она никогда не забудет.
– А знаешь, – вдруг сказала Светлана, – у нас с ним здесь… В общем, случился кратковременный роман, представляешь?
От неожиданности Женя остановилась.
– Ромааан? – недоверчиво протянула она. – Да ладно!
– Роман, – подтвердила подруга. – Ну не роман, конечно, а так, душевное и физическое влечение. В общем, Женька, мы даже целовались!
Женя ошарашенно молчала. Смелов, красавчик Смелов, окруженный толпой поклонниц! Павел Смелов, знающий себе цену, смотрящий на женщин с явным пренебрежением. А вот на тебе, а? Красавицей Светлана не была, с виду обычная милая женщина, стройная и светлоглазая. Но ведь почувствовал, что она – человек! Душевный, чистый и искренний.
– И что? – осторожно спросила Женя. – Продолжение было?
Светлана досадливо отмахнулась.
– Какое! Так, пообнимались, поцеловались, пошептали что-то друг другу. У меня тогда был развод, подполковник еще не появился, а одиночество, наоборот, – появилось и не отпускало, такое беспросветное и глубокое, как болото. Мне тогда казалось, что меня засасывает все глубже и глубже, еще немного, и… не будет Светы Петровой. Ты знаешь, как некрасиво меня бросил мой первый. Как унижал и топтал. В общем… Я о себе тогда думала – не женщина, а так, черт-те что. Внушил мне, сволочь, вдолбил в башку. Знаешь, – она помолчала, – я думала, что уже никогда-никогда, понимаешь? Ну кому я нужна? А тут Паша Смелов – умник, красавчик, успешный, известный! В общем, мне это здорово помогло. Я даже на пару дней влюбилась – прям так, на серьезе! Потом, конечно, прошло… – грустно усмехнулась она. – Да и слава богу. Где я и где этот Смелов?