Кубинцы здесь уже располагались на протяжении долгого времени и хорошо обжили место. Да и порядок в округе навели. До их прихода здесь очень вольготно чувствовали себя боевики УНИТА и другая криминальная шваль, с которыми власти не могли справится. А кубинцы в течении пары месяцев зачистили округу и теперь сюда никто не совался. Постоянно в лагере находилось три разведроты с разных кубинских дивизий и менялись они раз в месяц. То есть одна рота уходила, вместо нее приходила новая и в лагере всегда было две трети личного состава знающих местные условия и обстановку, а вновь прибывшие, на их фоне, плавно и спокойно вливались в боевые будни. Через месяц менялась другая рота и опять в лагере преобладали опытные и знающие подразделения. Основным занятием рот была контрпартизанская борьба. Каждую неделю, а то и раз в три, четыре дня из лагеря в рейд, в джунгли, уходили группы по 12-15 человек для поисков и уничтожения баз и лагерей боевиков. Уходили, как правило, на неделю, возвращались, отдыхали, приводили себя в порядок и снова в рейд. Эта была хорошая практика и наработка боевого опыта для кубинских разведчиков. Если они находились здесь по три месяца, то руководство лагеря и контрразведчики работали по полгода.
Помимо всего, в лагере находилась группа советских офицеров под командой майора из аппарата военного советника в Гаване. Я его регулярно встречал в расположении бригады, которая официально считалась «Учебным центром». Группа эта считалась какой-то особой, но судя по поведению офицеров, это были т. н. «позвонковые» — детки, родственники и персоны которые скорее всего удачно лизнули кого надо и теперь высиживали положенный срок, чтобы в личных делах появились «правильные» записи остро необходимые для успешной карьеры.
В один из дней, наш лагерь посетил военный атташе из нашего посольства. Генерал между прочим. Вместе с ним был помощник — подполковник. И судя по всему с крайне серьезным делом, судя по тому как забегала по лагерю вся эта офицерская группа, явно сбледнув с лица.
Суть дела и проблемы мне стала понятна когда я стал невольным свидетелем разговора атташе со своим помощником в укромном уголке лагеря.
Генерал прислонившись к побеленной глиняной стенке и прикрыв глаза неспешно, явно обдумывая каждое слово говорил негромким голосом: — Ситуация крайне ху...вая, можно сказать полная жопа! Допустим эту группу «сынков» мы пошлем на это долбанное задание, или еще лучше группа сама спокойно и уверенно уйдет на задание — то тогда какая-никакая инициатива на нашей стороне и есть ощутимые шансы переиграть «зеленоберетчиков». Все таки мы сейчас знаем, что они там, у себя на базе, и фактор неожиданности на нашей стороне и их можно там прищучить. С другой стороны, если мы не пошлем группу, или примем решение перенести время и место переговоров, которые хотят сорвать американцы, то мы теряем инициативу и она полностью переходит к нашему противнику. «Зеленые береты» все равно уйдут с своей базы в Намибии выполнять поставленную им задачу. Где, когда и чем они нанесут свой удар — еще тот вопрос.Вот тогда у нас с тобой, и не только у нас, буйные головушки только так и полетят. Если же группа все таки уйдет и сможет выполнить задачу, хоть и с потерями даже всех этих «сынков» и протеже — это один расклад и для нас не самый плохой. Я считаю даже лично для нас благоприятный расклад. Если группа вся погибнет и при этом не выполнит поставленную задачу — это уже совсем другой расклад, и в этом случаи разменной монетой опять будут наши головы. Вот тут и надо взвесить все варианты. Ехать сейчас в посольство и докладывать о сложившийся ситуации — значит показать свою полную беспомощность и абсолютную беззубость. Отсюда простой как мычание коровы вывод — надо делать все, чтобы группа ушла. Давить на самолюбие, приказывать, стращать и ставить по стойке "Смирно", но заставить этих «сынков» уйти на выполнение задания. Тогда в случае удачи мы с тобой берем все, а при любом другом раскладе… даже думать не хочется. Но и тут есть тоже варианты. Если группа не сумеет пройти район контролируемый повстанцами и там погибнет — это для нас будет самый хреновый вариант. Как пить дать поставят в вину, что выпнули на выполнение задания совершенно не готовую группу. Если же группа пройдет и как это не печально ляжет в бою с зеленоберетчиками — это будет для нас с тобой более оптимистический вариант. И тут будут важны два момента. Либо после этого американцы пойдут все таки на продолжение операции, даже понимая что весь замысел их раскрыт, либо откажутся. Если первый вариант: то думаю больших разборок не будет. Конечно, нас отимеют, но приватно, так сказать свои и в своем кругу, не внося сор из нашей избушки. Сам посуди, офицеры погибнут в честном бою, а большие дяди много шума подымать тоже не будут, отлично понимая что при тщательном и объективном расследовании может много чего лишнего и совершенно для них ненужного может всплыть. Если все таки янки после гибели нашей группы все таки пойдут — то Москва волей-неволей будут вынуждены слать сюда в пожарном порядке подготовленный спецназ. Так что вот такие в общем мысли.
От услышанного я честно говоря охерел. Но мне хватило ума замереть, и дождаться пока они не уйдут, что бы не спалиться при отходе.
Буквально через пару часов ко мне подошел знакомый майор из штаба Главного военного советника. Начал он издалека…
— Майор не мни сиську, я же вижу что у тебя полный форс-мажор…
—Наверное ты прав… Захотел я себе сделать героическую запись в личном деле… — с явным трудом, он выдавил из себя первые слова.
— Это как раз понятно было сразу, как только я увидел тебя здесь.
— Я планировал взять с собой шесть-семь разведчиков с разведроты гаванской бригады. Когда через наш аппарат вопрос ушел на согласование в Союз, то Москва внесла свои изменения. Разрешили взять только двоих, это раз, а два — ты наверно слыхал анекдот — Что у генералов свои дети есть? Так вот, не только я один такой хитрый оказался. Так что прибыли из Московского военного округа пять офицеров.
— Точнее из Арбатского военного округа.
— Ну, ты должен понимать — кто это такие. Три майора и два капитана. Группа сама по себе разношерстная: трое из них дети и племянники высокопоставленных военных чинов, а остальные двое протеже высоких генералов.
— А от меня то, чего тебе надо?
— Ну ты же успел с кубашами несколько раз сходить в рейды сходить, опыт какой-никакой есть…
Да и мужики из разведроты о тебе нормально отзываются.
— И как ты себе это представляешь?
— Вообще не проблема! Прошу атташе усилить мою группу тобой. Ситуация у него горловая — согласится.
— Как я понимаю, к кубашам обращаться за помощью нельзя?
— Да…
— Допустим я согласен, но у меня одно условие — командир группы я!
— Согласен! — Без раздумий выпалил майор.
Этот рейд я запомнил наверное на всю жизнь. На все про все нам дали пять суток. В течении первых двух суток мы должны были совершить скрытный марш и выйти к границе Намибии. Перейдя через нее, углубиться на пятнадцать километров, и выйти к базе, где находятся «зеленые береты» в количестве девяти человек. Уничтожить их и вернуться на территорию Анголы. В этом рейде, я первый раз в жизни убил человека, убил ножом, убил неумело, весь испачкавшись в чужой крови, это был захваченный в плен боевик УНИТА.
А затем, мы налетели на американцев, которые должны были быть на своей базе. Они ловко взяли в плен всех москвичей и отойдя на пару километров в сторону, под видеокамеру начали их допрашивать на берегу крупного ручья. И наши заговорили... Их американцы хотели месте с властями Нимибии и ЮАР авторитетно предъявить как русских диверсантов, захваченных на территории чужого государства, да еще рассказывающих как военный атташе советского посольства в Анголе послал на территорию сопредельного государства и какую задачу поставил.
Нашу тройку из учебного центра, еще не более двух суток назад шапочно знакомых, уже уверенно можно было назвать спаянной стаей хищников, пусть еще не особо опытных, но объединенных в первую очередь как раз огромным желанием, не просто выполнить задание, а еще и надрать задницу америкосам... И плевать, что это "зеленые береты" и что они подготовленные диверсанты. "Надрать им жопу" — вот под этим лозунгом, спаявшим нас мы и сделали янки.
Когда мы после схватки пришли немного в себя, то устроили настоящий «совет в Филях», как быть, что делать… И остыв приняли решение, арбатских не сдавать, а использовать их родственников и покровителей для карьеры, и никто из них не был против. Приняв такое решение, мы втроем погрузили убитых беретов, их оружие и снаряжение в их же «Унимог» и поехали на базу.
С тех пор моя карьера, да и моей жены пошла в гору. Папа одного из капитанов оказался замминистра здравоохранения.
— Товарищ командир… Если честно, то валять дурачка не буду, врать не хочу, а говорить правду не могу...
Прямо с плаца мы отправились со Сталининым в расположение противотанковой батареи полка.
— Почему туда? — с нескрываемым любопытством поинтересовался мой командир.
— После Германии, меня перевели комбатом именно в эту батарею. Я тогда только «капитана» получил.
— Так вы получается ветеран полка!
— Можно и так сказать. Правда с небольшим перерывом — на учебу в ЦАОК.
— Ясно.
— Так вот товарищ полковник, приехал сюда после ГСВГ, а тут ни кола, ни двора. Комнату в офицерском общежитии для семьи, и ту с трудом выбил. А у нас тогда младшему и года не было. Тупик. Жена на грани истерики, уже хотела забирать детей и ехать к своей маме. И надумал я, в боксах для техники ПТБ оборудовать второй этаж под казарму личного состава, а старую казарму переделать под ДОС. Полгода карячилась вся батарея, но к осени, я и весь командный состав батареи въехали в самостоятельное жилье.