— Интересный у тебя атлас, — хмыкнул я, продолжая листать дальше.
На одном из листов атласа, меня кое что привлекло. Внимательно присмотревшись, я понял за что зацепился мой взгляд: названия городов "Луцк" и "Владимир-Волынский". Они были совсем рядом с синими стрелами, которые показывали направления одного из главных ударов немецкой армии в сорок первом году. Подняв взгляд на майора, сказал:
— А знаешь, если мы попали в сорок первый, а судя по всему, так оно и есть, то мы находимся как раз на направлении главного удара группы армий "ЮГ"!
Зазвонивший телефон резко ударил по нервам. Мы оба вздрогнули. Это был первый доклад от командира расчета ППРУ. Ровным, абсолютно без эмоций голосом он докладывал, что видит на радаре массовую засветку целей не отвечающих на запросы "свой-чужой". Практически строго на восток, на удалении пятидесяти километров он наблюдает групповую цель, судя по перемещению засечек целей там идет воздушный бой, но смущает два обстоятельства: скорости целей не превышают четыреста километров в час и ни одна из целей не отвечает на запрос о госпринадлежности. Если, судя по скорости воздушный бой ведут вертолеты, то кому они принадлежат?
Вопросов было на порядок больше, чем ответов. Что происходит? Что означает обстановка в воздухе? Почему нет связи со штабом учений? Где встречающие? И ни на один вопрос, не находился логически выверенный ответ. От нелегких раздумий его оторвал новый доклад с РЛС.
— Южнее Луцка, в районе Млынова наблюдаю групповую цель. Высота тысяча двести метров. Скорость триста пятьдесят. Направление запад. В составе групповой цели до семидесяти объектов. Курс пролегает через расположение дивизиона. Командир зенитной батареи ЗСУ целеуказание получил. Зенитная батарея заняла позиции, к бою готова.
Примерно через десять минут над расположением дивизиона прошла ровным строем большая группа двухмоторных винтовых самолеты. Офицеры насчитали 64 бомбардировщика, но ни это было самым интересным — на их крыльях отчетливо наблюдались красные звезды. Многие офицеры лично наблюдали их в свои бинокли и теперь они возбужденно переговаривались между собой, обсуждая это событие.
Почти не слышно, на фоне пролетающей армады самолетов, опять зазвонил полевой телефон. Трубку взял начальник штаба Едрихин, выслушав доклад, он повернулся к Нечволодову и сказал:
— "Овод" наблюдает одиночную цель идущую тем же курсом, что и пролетевшая сейчас группа бомбардировщиков. Цель теряет скорость и высоту, очевидно что-то случилось и она возможно, — это слово он четко выделил особой интонацией, — хочет совершить вынужденную посадку. Предлагаю взять БТР, посадить на него дежурную смену и выяснить кто это и что происходит.
— Хорошо, пошлите бойца за Валентиром с дежурной сменой.
Прошло буквально три-четыре минуты, как я в приоткрытый люк наблюдал приближающегося быстрым шагом к КШМке прапорщика Валентира. По его лицу не гадая можно было догадаться, что его мучит вопрос: «зачем он нам понадобился, да еще так срочно?»
Махнув рукой на попытку доклада, я начал по существу. Закончив постановку задачи прапорщику я хлопнул ладонями по коленам, резко поднялся и пошел проверять, как идет получение и снаряжение боеприпасов. Везде царило сдержанное возбуждение, солдаты снаряжали магазины патронами, раскладывали по подсумкам гранаты, складывали остальные боеприпасы в вещмешки.
Фрагмент 11
Глава 5
Прапорщик Валентир
22 июня 4-00 МСК
год пока непонятен
р-н местечка ЛОКАЧИ
Направление поиска
северо — запад
Новость о переносе сильно прошлась по психике всех без исключения. Кого-то сильнее, кого-легче, но всех. Хотя никто пока так и не понял, почему и как мы оказались в сорок первом году, но ясные и четкие команды Нечволодова немного отвлекли, и главное успокоили людей. А самое главное, что загрузив личный состав работой, и не просто загрузив, а по самую макушку, командир не оставил никому много времени на ненужные именно сейчас размышления о переносе. Не был исключение и я, трудясь как пчелка, и одновременно крутясь как белка в колесе. В самую первую очередь, нужно было снабдить уходящие разведгруппы продуктами и боеприпасами, и конечно же затем выдать боеприпасы остальным. Не забывал я и о необходимости приготовления пищи. Война войной, а голодный солдат — плохой вояка. К тому же, за время путешествия в вагонах, сухпай уже всем надоел, хотелось нормальной еды. За всеми этими хлопотами, я не замечал как бежало время. Когда совсем неожиданно сзади, из-за спины раздался еще ломающийся голос:
— Товарищ прапорщик, Вас начальник штаба дивизиона зовет.
Обернувшись, я увидел белобрысого, с еще не отросшими нормально после карантина волосами, невысокого солдата, в неуклюже сидящей на нем форме, топорщащейся из под ремня во все стороны.
Автоматом пролетела мысль: «Ну вообще молодняк оборзел!». Вслух же, пришлось выдать казенную фразу: — Товарищ солдат, Вас что, не учили, как нужно обращаться к старшему по званию?
Видя мое реальное, а не напускное недовольство, солдатик моментально одернул гимнастерку, поправил пилотку и подтянувшись, четко кинул руку к виску:
— Товарищ прапорщик, разрешите обратиться?
— Ну вот, это другое дело боец, а то не гвардеец-артиллерист из лучшего в округе артдивизиона, а какой-то чмошник из стройбата! Разрешаю. Обращайтесь!
— Товарищ прапорщик, Вас срочно вызывает начальник штаба дивизиона майор Едрихин.
— Понял.
— Разрешите идти?
— Идите.
Четко повернувшись, солдат сделал несколько шагов почти строевым шагом, а потом, перешел на неторопливую рысцу, имитируя бег.
Может и зря я на пацана напустился, но расслабляться сейчас тоже нельзя.
Подписав пару ведомостей, быстрым шагом я направился к КШМке начштаба, лениво гадая, зачем я ему понадобился, да еще очень похоже что срочно. Интересно, что такое произошло?
Быстрый взгляд только подтвердил, что НШ Едрихин с огромным нетерпением ждал меня, при этом разве что не гарцевал.
— Виктор Петрович…
Оп-а!!! Это короткая, но емкая мысль рикошетом пронзила мой мозг. Как мягко застилает — не к добру это...
— Ты один из немногих в дивизионе имеешь реальный боевой опыт, поэтому для тебя есть особое задание.
А ведь чуйка не подвела! Да-а… А майор, тем временем продолжал…
— Дело вот в чем. Сейчас капитан Судаков сообщил, что с востока в нашу сторону движется неопознанная цель, которая странно и непонятно себя ведет. Предположительно, это подбитый немецкий бомбардировщик, хотя наша оценка ситуации может быть ошибочной и цель может иметь другую госпринадлежность.
Постепенно, я стал догадываться что мне предстоит.
— Итак, цель идет на маленькой скорости с постоянным снижением. По расчетам Судакова, она может упасть километрах в пятнадцати к западу от нас. Нужно бы посмотреть на этот самолет поближе и если получится, взять пленного. Послать мне больше некого, огневые взвода заняты, у остальных тоже есть свои задачи, так что бери пять человек своих водителей и на БТРе выдвигайтесь к предполагаемому месту падения самолета.
— Кто обеспечит БТР?
— Зенитчики из ракетной батареи капитана Ледогорова. Действуйте аккуратно, на рожон не лезьте. Если кто-либо раньше вас будет на месте падения, к самолету не приближайтесь. Нам сейчас нежелательно контактировать даже с нашими, пока не разберемся в обстановке.
— Это понятно...
— Позывной у тебя будет "Брикет", Судакова "Овод". ППРУ Судакова стоит на горке, так что связь с ним у тебя должна быть нормальная. Времени на сборы практически нет, так что максимум через десять минут, вы должны уже быть в пути. И еще, постарайтесь свести необходимый радиообмен до минимума. Приказ ясен?
— Так точно! Разрешите выполнять?
— Действуйте. — После этого НШ как-бы потерял ко мне всякий интерес, развернулся и ловко залез в свою КШМку.
Получив приказ и немного поразмыслив, попросил разрешения использовать БТР отделения зенитчиков, которое ушло оборудовать позицию "Овода".
С согласия Едрихина, связался по телефону с капитаном Ледогоровым, и поставил его в известность о выделении от него БТРа, попросив заодно о наведении моей группы на предполагаемую точку вынужденной посадки. Также договорились о частотах и позывных для радиосвязи.
Зайдя по дороге в расположение зенитчиков, где меня уже ждал БТР, забрался на броню и мы покатили за моими бойцами. Пока солдаты грузились на броню, приказал кинуть в БТР по паре цинков с автоматными и пулеметными патронами. Забрав с собой почти всю дежурную смену и сев на место командира, дал команду "вперед".
БТР бодро бежал по лесной дороге, стараясь не отклоняться от указанного зенитчиками направления. Километров через семь мы выехали к реке Луга. Хотя спустится в реку можно было и здесь, я, на всякий случай, решил немного запутать наши следы. Поэтому, проехав по берегу вверх по течению с пол километра, мы въехали с ходу в реку и БТР, бодро пофыркивая водометом, уверенно поплыл по течению к выбранному мной пляжу на противоположном берегу. В этом месте река была не сильно широкой, метров сорок-пятьдесят, хуже было что берега были топкими и болотистыми. Ниже по течению был небольшой песчаный пляжик, очень удобный для выхода на сушу. Уверенно выбравшись из воды, поблескивая мокрыми бортами наш броник, и мы вместе с ним двинулись дальше.
Проехав еще километров пять, мы остановились и стали ждать появления самолета. Все навострили уши, прислушиваясь. Даже башенный стрелок БТРа высунулся из люка и задрав верх уши своего шлемофона прислушивался изо всех сил. Самолета нигде не было видно, и я уже собирался связаться с "Оводом", когда сначала услышал, а затем и увидел идущий с заметным снижением, двухмоторный самолет с четко видимым крестом на фюзеляже и свастикой на хвосте.
— Хенкель-111, — сказал башенный стрелок.