— Решим… Сам за наводчика стану…
— Что у вас? — Я повернулся к пехотному лейтенанту.
— Трое раненых, один без медицинской помощи не обойдется. Все командиры отделений целы… — замялся на пару секунд и добавил: — Замкомвзвода тоже цел.
— Ну хоть где-то не так уж плохо! Потери противника?
— Семнадцать человек, захвачено шесть мотоциклов, пять пулеметов…
— Значит так… Мотоциклы закатить в кусты, все оружие берем с собой. Раненых к раненым, погибших пока тут тут оставляем. Весь комсостав, в том числе и младший ко мне.
Пока шли назад успел поставить всем задачи.
— Где старшина батареи?
Вперед вышел хозяйственного вида давно немолодой мужик, как говорят в нашем времени, «с харизмой». Одним словом располагающий к себе.
— Основная задача сейчас для вас, это погрузить всех раненных на автотранспорт стрелкового взвода и доставить их, вот в эту точку. — Развернув, предварительно взятую у комбата, карту, указал карандашом. Понятно где?
— А тож… мапу чытаты вмию.
— Там разворачивают операционную, пароль для опознавания… Да, оставишь с ранеными санинструктора. Остальные за мной… На все, про все у нас минут двадцать максимум!
Но через это время, мы были только на опушке, затаившись за последними деревьями. Отдышавшись и успокоившись, что противник к дамбе еще не подошел, стал нарезать задачи.
— Комбат, со вторым взводом, смотри справа от дамбы, к болоту тянется как бы язык леса и кустарника. Идеальная позиция и расстояние до дамбы для стрельбы тоже отличное, можно сказать "в упор". В кустиках и занимай скрытно позицию. Если успеешь оборудовать запасную вообще отлично! Пролей землю перед стволом — меньше пыли, дольше жизнь. Как только откроешь огонь, все минометы твои. Пяток выстрелов и смена позиции… — на этот раз, как мне кажется отсебятины он себе не позволит.
Командиру первого взвода задачу нарезал более подробно. Он занимал позицию за насыпью, чтобы бить танки строго в борта. На нем была обязанность подбить голову колонны, на комбате
последние машины на дамбе. Их цели только бронетехника, остальное не их дело. Если танков не будет, то они уничтожают на дамбе машины, но так, чтобы хороший затор там образовать.
Все, всем понятно стрелковый взвод с курсантами, вооруженные трофейными МГ, обвешанные коробками с лентами уже зарывались в землю. Гудя моторами заезжал в наскоро отрытый капонир БТР. Вроде бы успели, даже сделали всего по нескольку глотков, но сразу же появилась слюна, прошла одышка, а откуда то издалека уже доносилось стрекотанье мотоциклетных моторов. Мы, как по команде высунулись из мелкого окопа. Противотанкисты успели уже скрыться на своих позициях, а из леса на противоположном берегу болота, появились штук десять мотоциклов. И судя по клубам пыли, подымающимися над кронами деревьев в глубине леса, там шли уже основные силы противника.
Пауль Нойманн очнулся уже связанным, с кляпом во рту и без сапог. Оглядевшись он понял что находится в кузове грузового автомобиля. Первым делом, он конечно же попытался освободиться, но немного покрутившись понял что связан он качественно, явно мастером этого дела. Руки сзади, ноги двойной обвязкой выше и ниже щиколоток, и кроме прочего еще и между собой.
Через открытый задний борт он наблюдал как несколько солдат противника под командой немолодого русского фельдфебеля в хорошем темпе собирали на месте недавнего боя оружие, боеприпасы, ранцы. Из разбитой техники сливали бензин и выгребали разнообразное снаряжение. Все это они сносили в удобную выемку рядом с машиной. Своих убитых эти унтерменши аккуратно сложили в ряд под тенью густых деревьев. Дальше находились их раненные, около которых суетился солдат с краснокрестовой сумкой. А доблестных солдат фюрера они просто оттащили на обочину без какого-либо почтения к мертвым.
Нойманна сейчас переполняло чувство жгучего стыда. Это было с ним впервые. Раньше он никогда его не испытывал. До этого самого момента, был искренне уверен в том, что лично он — правильный немец и хороший офицер не может совершить каких-либо ошибок или допустить в своей службе какие-то просчеты.
Сейчас, когда его взгляд натыкался на его погибших камрадов, волна жгучего стыда накатывала с неимоверной силой, как девятый вал. Все они погибли в этой далекой России из-за него, потому что, он обученный и подготовленный немецкий офицер не уберег своих подчиненных, которых ему доверил фюрер и немецкие матери. Он не смог предвидеть, что какие-то унтерменши смогут так коварно устроить ему ловушку, вопреки всем правилам и уставам.
И самое главное, он подвел своего командира, заслуженного и уважаемого в вермахте оберста Мюллера, не выполнив его приказ и так позорно провалив задание в первый же день новой компании. Как теперь предупредить его? Сейчас полк в полном составе с приданными ему частями, полным ходом, ни о чем не подозревая, идет в засаду! И опять погибнут немецкие солдаты!
Тем временем, русские закончили свои дела, подошли к нему, походя пнув пара раз, как мешок с картошкой сбросили на землю, и подогнав машину ближе к раненным, начали быстро но аккуратно грузить их в кузов.
С того места куда его бесцеремонно отволокли было неплохо видно дамбу, и когда послышались первые пулеметные очереди начинающегося боя, когда на него упали сбитые шальными пулями еловые ветки, Нойманн обрадовался. Сейчас его освободят из позорного плена и он еще докажет и своим соратникам по партии, и сослуживцам по полку, что это все нелепая случайность.
Но когда представил, как он растрепанный, без сапог, с вывернутыми карманами стоит перед оберстом Мюллером, и тот сняв пенсне, презрительно произносит: — А ведь господа, мы все считали его очень способным и толковым офицером… К тому же из хорошей семьи...
После этой мысли Паулю уже не так и сильно хотелось победы для своего полка. Наверное, не так уж и плохо пересидеть компанию в плену, главное подальше сейчас быть от своих. А со временем многое забудется и эта катастрофа не будет такой страшной.
Наблюдая как его однополчане на полном ходу влетели под кинжальный огонь русских, он злорадно подумал: «Ну вот, не один я такой лопух!».
Русский командир действовал расчетливо и грамотно. Подбив первые и последние машин на дамбе, заперев колонну в ловушке, он вызвал огонь артиллерии, которая в первую очередь начала долбить по своим коллегам в колонне его полка. И только уничтожив всю полковую артиллерию, принялась перемалывать то, что находилось на дамбе.
Том 2 Фрагмент 23
Глава 10
Прапорщик Валентир
22 июня 6-45 МСК
год пока непонятен
р-н местечка ЛОКАЧИ
Направление поиска
северо — запад
Следуя уже второй раз за этот нелегкий день по знакомому маршруту, я неотступно думал о близких людях, которые остались в том времени, откуда мы, черт, как правильно сказать: выпали? нет! свалились? тоже нет! прилетели? нет! О-о-о !!! перенеслись!
В глубине души я до сих пор не был готов согласиться с произошедшим. Мне всё кажется, что сейчас появится посредник-генерал и, прокашлявшись для солидности, скажет: —— Товарищи! Вы все! Все до единого принимали участие в эксперименте особой важности. Мы за всеми событиями очень внимательно наблюдали и в случае возникновения любой нештатной ситуации мгновенно бы прекратили ход эксперимента. Но вы на «круглое отлично» выполнили все пункты запланированной нами программы испытаний и по решению командования, весь личный состав будет поощрен...
В этот момент БТР резко качнуло, и я улетел с сидения ногами вперед, прямиком под щиток. Негромко пустив матерка, смог быстро усесться назад на седушку и увидел, что мы подъезжаем к месту, где совсем недавно расстреляли машину диверсантов из полка 'Бранденбург-800'. Прижав к горлу ларингофон, приказал водителю БТРа остановиться.
— Хлопцы, смотреть в оба! Песочницы дома остались. Как я учил — каждый в своем секторе...
Выбравшись из БТРа, я подошел к остову машины, в нос густо пахнуло жаренным мясом. Да… все что могло сгореть уже сгорело. Машина стояла на дисках, внутри бывшего кузова был обгоревший мотоцикл. Обойдя остатки машины, в кювете я увидел оторванную ногу. В увиденном было что то неправильное, уже пройдя мимо, я вернулся, еще раз посмотрел на ногу и понял, что привлекло внимание — сапог, точнее его подошва, подбитая гвоздями с квадратной головкой.
За время службы я встречал разную обувь, более того нас специально учили отличать обувь потенциального противника от обуви нашей армии. В Афганистане, я сталкивался с тем, что когда моджахедам начали через Пакистан поставлять натовское обмундирование, наш спецназ переобулся в специальную обувь, где верх был наш а подошва одной из армий НАТО, и помимо всего развернутая наоборот, там где носок на самом деле пятка. Это что же получается? Еще немцы придумали этот фокус? Разрезав штык-ножом голенище и стащив сапог с ноги, я вернулся к БТРу. Вызвав по рации капитана ЧервонИя доложил ему о сделанном мною открытии.
— Киреев! — Обратился к одному из бойцов. — Там, в сгоревшей машине, я видел несколько топорищ и какие то цепки, наподобие мотоциклетных, принеси, сейчас любой ржавый гвоздь за богатство будет.
Без приключений доехав до самолета, солдаты проверили местность, и только убедившись, что все нормально, наши военные инженеры приступили к работе. Лично проинструктировав каждого бойца охраны и указав позицию вокруг самолета, я со своими ребятами поехал дальше, согласно полученного приказа командира дивизиона.
Сейчас нашим основным заданием было ведение разведки в направлении Владимира-Волынского. С самого утра отсюда была слышна канонада. Она то стихала, то опять набирала силу. Проехав с десяток километров от сбитого 'Хейнкеля', уже ввиду окраины города, загнали БТР под густую сосну, пришлось даже нижние ветки поднимать. Зато маскировка получилась на славу. Мы с бойцом, который тащил ящик с оптикой, поднялись на ближайшую высотку и развернули ТЗК (труба зенитная командирская, кратность 10х). Установив и отрегулировав под себя, начал осматривать окружающую местность. В первую очередь навел прибор на Владимир-Волынский. Древний город дымил пожарами. Почти строго на север, в километрах пяти, пара девяток двухмоторных бомбардировщиков производила штурмовку какой то наземной цели. При десятикратном увеличении, которое давал прибор и светосильной оптике я мог наблюдать за тем, что происходит в радиусе километров до десяти не сходя с места. То что я без прибора определил как «какой-то наземной цели», оказалось колонной наших войск, которые очевидно выдвигались к границе.