Наконец, он понял что ему надо сделать, и мы остановились.
— Ты что сделал? Забыл что у тебя в кузове?
Солдат потупился, а затем подняв голову со сбитой на бок пилоткой ответил:
— Я подумал, если она заведется, то нам два раза не нужно будет ехать, товарищ лейтенант!
Только тут до меня дошло, какую неоценимую услугу нам всем сделал этот пацан.
— Тогда так: проверь бензин в баке, а мы пока вторую зацепим...
Со второй машиной дело пошло намного веселей. Никому ни чего не надо было приказывать. Эти, по сути еще мальчишки, все прекрасно сделали сами. Даже за руль второй машины сел один из ребят. Правда попытка завести эту машину с толкача не удалась.
Вот, мы уже небольшой колонной, на скорости около двадцати километров в час, двигаемся обратно к высоте "Гребень". Перед железнодорожным переездом на нас, с дороги, которая шла вдоль рельс, выскочили два всадника. Увидев машины со снарядами, они с криками: "Стой!", "Куда?" кинулись нам наперерез. Один из кавалеристов, подскочив к первой машине, которая ехала впереди, ловко перегнулся через седло и дернул за дверцу.
Дав команду водителю БТРа посигналить и остановиться, я спрыгнул с БТРа и пошел к грузовику. Всадник не слезая с коня, отчитывал моего солдата, подойдя ближе до меня донеслось:
— Как Вы посмели товарищ красноармеец присвоить чужое имущество? Куда делись водитель и старший колонны? Эти машины принадлежат нашему дивизиону, что ясно видно по номерам, нанесенных на транспортное средство!
Том 2 Фрагмент 27
А парень то — формалист! Ишь, как шпарит! Небось все уставы наизусть знает. Ну и мы тогда тем же. Подойдя ближе, козырнув, я начал разговор: — Здравствуйте товарищ командир!
— Здравствуйте... — Он запнулся, разыскивая мои знаки различия.
— Лейтенант. — предельно вежливо подсказал я.
— Здравствуйте... товарищ лейтенант.
— Почему Вы задаете так много вопросов моему подчиненному, вместо того, чтобы приказать найти старшего и задать все вопросы ему? К Вашему сведению, он выполняет приказ своего прямого начальника и не обязан отвечать на Ваши вопросы!
— А по какому праву, Вы присвоили чужую технику, товарищ лейтенант? — все это было произнесено с огромным апломбом.
— Получил приказ от своего командира дивизиона, доставить эти грузовики со стапятидесятидвухмиллиметровыми снарядами на наши позиции.
— Как со стапятидесятидвухмиллиметровыми? — Ахнул лейтенант, явно с неподдельным удивлением.
— А чему Вы так сильно удивились?
— У нас калибр сто семь миллиметров!
Тут уже вскипел я: — Так тебе просто машины нужны, парень?
— Вы меня не так поняли, товарищ лейтенант! — Начал объяснять он.
— Грузовики действительно мои, в смысле нашего дивизиона. Наш начальник штаба послал на склады двух водителей освободившихся машин за снарядами.
— Опять Вы врете лейтенант! Когда мы нашли эти машины, в них было трое убитых!
— Не понимаю! — Лейтенант растерялся и наверное от этого даже развел . — А кто был третьим?
— Можете взглянуть. — Сказал я, и указал на кузов, где под брезентом лежали тела убитых солдат.
Привстав в стременах, лейтенант перегнулся через шею лошади и откинул брезент. Пару минут он смотрел на трупы, и спрыгнув с седла сказал: — Я кажется, понимаю в чем дело. Двое из них действительно наши шофера, а третий — интендант из соседнего артдивизиона. Я его знаю, т.е. знал. Кого хочешь уговорит. Видимо, когда машины пришли на артсклады, он уговорил водителей отвести снаряды сначала ему, а потом второй ходкой уже к нам.
Пока он это все рассказывал, я уже знал, что я сделаю.
— Товарищ лейтенант! Хорошо, что мы во всем разобрались, сейчас мы проедем в наше расположение, тут не более трех километров, разгрузим машины, и вы сможете их забрать. Все вопросы Вы сможете задать моему командиру. А у меня приказ!
Отойдя на середину дороги, я гаркнул: — По маши-инам!
Пока мы ехали назад, я успел доложить Избашу о том, что снаряды я везу, что одну машину удалось завести и что нашелся хозяин машин — какой-то артдивизион. В ответ услышал сакраментальное:
— Посмотрим! У тебя все? Конец связи!
Небо над нами было чистое. Одна наша радиостанция была постоянно включена в радиосеть "Овода" и мы все время были в курсе, где активна немецкая авиация, плюс "Овод" постоянно выходил на связь и предупреждал тех, кто был в квадрате действий люфтваффе.
Когда мы подъезжали к высоте, нас уже ждала команда красноармейцев из роты Хильчука, которая как только мы отцепили трос, сразу замаскировала всю технику и только после этого начала разгрузку. Убитых сразу переложили в повозку, которая успела обернуться и привезти лопаты, несколько пил и топоров. Я обратился к лейтенанту: — Товарищ лейтенант, без Вашей помощи не обойтись! Фамилии, имена, отчества, года рождения... чтобы похоронить по человечески...
— Да, да, конечно...
Он отошел к повозке, и стал говорить со старшим похоронной команды. Тем временем пехотинцы разгружали ящики со снарядами. Случайно бросив взгляд на поле, которое разделяло нас и немцев, я увидел, что там догорает самолет. Увидев рядом Недзвецкого, я спросил: — Кто это его приголубил?
— Чижиков постарался. Отъехал от нас подальше, к передовому взводу поближе и когда этот товарищ начал над ними кружить, ссадил его пятью снарядами. Немец, по-моему даже обидеться не успел! Избаш отправил к самолету погранцов пошустрить.
— Каких погранцов?
— А! Ты, как раз отъезжал! Вышла на нас тут застава, почти в полном составе. Только один человек погиб, так они его от самой границы вынесли, уже мертвого! Представляешь? Теперь всей пехотой командует их лейтенант, а Хильчук у него замом.
— А эти что? Махнул я на лес за полем.
— Ваш капитан, рыба еще та! С восхищением продолжал старлей. — Он дал "добро" Чижикову только после того, как вся наша "инструменталка" подготовилась к засечке целей. Когда немцы стали обстреливать позиции передового взвода, наши "звукачи" и "эрелесники" позасекали у немцев огневые.
— Много вскрыли?
— Четыре дивизиона — штатный артполк пехотной дивизии.
— Бл... и это все на нас!!!
— Так один дивизион уже подавили, все таки восемнадцать орудий больше чем двенадцать, да и калибр мощнее! Второй просто не достать, слишком далеко, остается реально — два дивизиона.
— А чего их не подавили, ведь засекли?
— Сам не знаю, но у комбата что-то на уме! Пока что, мне приказано внимательно следить за "железом".
— Понятно.
Тут, как раз подошел лейтенант со своим спутником и наш комбат. Поприветствовав друг друга, начался неспешный разговор. Первый начал капитан Избаш:
— Мне лейтенант, — кивнул он в мою сторону, — доложил, что снаряды другого дивизиона, машины ваши. Можете их сейчас забрать кстати. Они уже разгружены.
— Как же я их заберу, товарищ капитан? Водители убиты!
— Это уже твоя головная боль лейтенант! Вас что в училище не учили водить?
— Только ознакомительный факультатив, и полчаса практического вождения, — тихим голосом ответил лейтенант.
— Вот заодно и получите ознакомительную практику лейтенант! Как далеко позиции вашего дивизиона?
— Я не имею права разглашать военную тайну, товарищ капитан! — Звонким голосом отчеканил летеха.
— Не имеешь права, говоришь? — Взревел своим командирским голосом наш комбат. — Военную тайну, говоришь? — Взяв своей лапищей лейтенанта за плечо, он развернул его в направлении леса, где скапливалась немецкая бронетехника и перейдя на чистый командирский язык начал просто и доходчиво объяснять ситуацию, завершив вопросом:
— Понял?
— Да... Понял...
— Ну раз понял, тогда отставить машину, садись на своего коня и мухой в свой дивизион! Чтобы через максимум полчаса, здесь на высотке была ваша связь! Ваши шестнадцать стволов, ой как нужны сынок! Да, и постой! Где находится второй дивизион, ты знаешь? Только не говори мне про военную тайну! Тоже мне Мальчиш-Кибальчиш!
— Знаю, мы на совещании в укрепрайоне рядом с Желудем сидели, видел где он на карте пометки делал.
— Ну и отлично! Ты сейчас, не раскрывая мне военную тайну, объяснишь своему товарищу куда надо скакать и передать тоже, что и для твоего командира: чтобы через полчаса, от них тоже здесь был представитель со связью! Ну... давай... — Избаш похлопывая по плечу, подтолкнул лейтенанта, в сторону лошади. Но неожиданно лейтенант отступил на шаг в сторону и сказал: — За полчаса не уложимся. Здесь справа и слева речки, через них кабель нельзя прокладывать — изоляция намокнет и ни чего сделать нельзя будет. Надо тянуть через мосты, а это крюк. Боюсь и за час не успеть!
— Что за х..... ты мне тут порешь лейтенант! — Опять проревел капитан.
Тут пришлось вмешаться мне.
— Никак нет, товарищ капитан! На их кабеле, действительно нитяная изоляция и в воде она не работает! Я им могу дать нашего "экспериментального" кабеля, для перехода через речку. Найдется пару кусков, метров по двести.
— Так чего стоите бисовы диты! Марш выполнять! Немцы ждать не будут!
Выдав куски кабеля лейтенантам, пошел к БТРу перекусить и посмотреть чем занимается личный состав. Мои солдатики сняв и подвязав на поясе верхнюю часть маскхалата дружно копали капонир, второй за этот день. Место для капонира я специально выбрал как можно дальше от высоты, на небольшом холмике в поле. От него к "Гребню" шла балочка метров сто, по краям которой буйно рос шиповник. Пока я шел к БТРу, у меня возникла мысль, поднять и связать плети шиповника и получится типа плетенной крыши, через которую будет трудно рассмотреть что происходит в балке. К приходу, под присмотром моих радистов, отключив штыревую антенну, хлопцы с самого высокого дерева развернули в сторону дивизиона "наклонный луч", который позволял работать на минимальной мощности при отличной слышимости. Немаловажным было и то, что высота "Гребень" хорошо экранировала то паразитное излучение антенны, которое шло в сторону немцев. Все это резко снижало вероятность пеленгации наших радиосредств. А на самой высотке, Избаш категорически приказал пользоваться только проводной связью в целях радиомаскировки.