— Я своих пошлю, только пусть дорогу покажет, что бы не плутать?
— Подожди Саша, есть другое предложение. Наглядный пример, урок вождения в нестандартной ситуации... Предлагаю спуститься здесь! Пойдет?
— Не пойдет. — Взяв в руку горсть земли, растопырил пальцы и она осыпалась вниз. — смотри какой грунт сухой, несущая способность очень низкая, а уклон за критической отметкой. Я бы не рисковал.
— А мы сведем его к самому минимуму. Подстрахуем на тросах. Моя КШМка будет спускаться к трактору, а две САУ как якорь придержат сверху.
Зрелище получилось эпическое. Ночь, прожектора... Цыплят мы спасли, и потом без приключений дошли к себе в полк.
г. Коломыя
военный городок
20 апреля 1981
понедельник
В парке, перед тем как загнать самоходки в бокс идет заправка топливом, оттого и гудит снова парк, напоминая кому-то муравейник, а кому-то улей. Десятки самых разных машин одновременно принимают в штатные баки солярку и бензин. Тут же всем боевым машинам боекомплект пополнить надо, все стреляные гильзы нужно собрать, уложить их в ящики и сдать на склад. Стволы позже чистить будем, по очереди, всем взводом, но сейчас нужно пока стволы маслом залить. А вот уже после этого САУ нужно помыть, затем покормить весь личный состав. А после проверить техсостояние: двигатели, трансмиссии, подвеску, ходовую часть, траки. И тогда машины, вымытые, начищенные, подкрашенные, налаженные, — словом, на все случаи готовые, будут поставлены в боксы. Которые, в свою очеред будут опечатаны и сданы под охрану караулу. И только после этого, если не случится ничего непредвиденного жизнь дивизиона вернется в прежнее, относительно спокойное русло.
Уже рано утром, я и мой НШ, усталые, в пыльных комбезах, с тревожными чемоданами, молча шли по асфальтовой дорожке домой. Когда вошли во двор, сразу из нескольких окон услышали сигналы точного времени: «пик, пик, пик...» и голос диктора «Маяка»: «Говорит Москва. Московское время шесть часов».
Присев на чемоданы у парадной, перед тем как разойтись, Саша задал вопрос:
— Я вот все кручу-верчу в голове, какого хера, этот полкан Жора пытался нас срезать?
— Перед учениями, Сталинин (комполка) сообщил кое что любопытное... — Едрихин вопросительно поднял бровь. — Н-да! Помнишь, я полгода назад подавал рапорт на поступление в академию?
— Что-то не помню... Честно говоря, первый раз слышу.
— Так вот, его удовлетворили. Жду вызова в Москву, экзамен держать... Генералом буду!
— А какое это имеет отношение к случаю на учениях?
— Самое прямое, младший брат этого Жоры в академию не прошел. Предпочли меня.
— Вот сука!
— Да не говори — редкостная!
Наш разговор прервал звук открываемого окна на втором этаже. Жена Нечволодов улыбнувшись, поинтересовалась:
— Не наговорились?
Едрихин привстал с чемодана и поздоровался.
— Мальчики, вас ненаглядных уже трое суток ждут! Идите уже по домам.
Попрощавшись, рысью побежал до дома, до хаты... На лестничном марше, меня перехватила жена с огромной одежной щеткой.
— Куда пыльный такой? А ну, давай во двор!
Несколько минут, она ловко действуя щеткой сбила с меня пыль. Когда поднялись в квартиру, сразу уловил запах моего любимого горохового супа на копченных ребрышках. Но обнять и выразить мое восхищение мне не дали.
— Иди мойся, завтрак стынет...
Всеми фибрами понял что меня ждет не только завтрак...
... Лежа в постели и закинув руку за голову, разглагольствовал:
— В Москву поедем, Красная площадь, сад «Эрмитаж»... ГУМ, ЦУМ, МХАТ, Большой... — Жанна, уютно устроившись у меня подмышкой, уютно сопела. — Третьяковская галерея... Ну что ты молчишь, Жаннн?
— А этот, полковник из штаба округа не обосрет нам всю малину с академией? — Иногда, моя жена выражалась очень конкретно.
— Прорвемся, Жаннуля…
г. Коломыя
военный городок
24 апреля 1981
пятница
— Матвей Степанович, давайте решим насчет общежития для молодых офицеров. Нельзя больше ждать, — сказал Пшеничный Сталинину буквально через неделю после окончания полевого выхода.
— Нет у меня свободной площади под жилье. Понимаете НЕТ!!! Вы же знаете у нас даже семейные военнослужащие с детьми не обеспечены.
— Семейные — люди определившиеся. А холостых надо сначала заманить и затем поддержать. Надо что-то решать!
— После майских, через пару недель съезжает капитан Семенов. У него целых две комнаты. Уже восемь человек можно обеспечить.
— Матвей Степанович, общежитие нужно уже сегодня, а если честно, то еще вчера...
Полковник насупился. Он только что вернулся со строительства автомобильного парка, там работа остановилась из-за отсутствия шифера. Автомобили стояли на солнце, кабины и кузова уже начали рассыхаться и приходить в негодность. Надо было что-то срочно придумать для спасения этих новых, недавно полученных машин, а тут Пшеничный со своим общежитием... К тому же полковник не любил, когда на него давили.
А Пшеничный и не думал отступать: «Хмурься не хмурься, а решать вопрос придется...».
— Ну где я возьму этот уют? А где средства? — сердился Сталинин.
— Все найдем. Сами смотрите с кроватями проблем нет. Со столами тоже. В штабе штук пять книжных шкафов свободных есть, они только место занимают. Заодно КЭЧ потрясем. Я сам этим займусь, только помещение обеспечьте.
— Так где же его взять?
— А домик напротив столовой?
— Ты что с ума сошел? Это для приема командующего и прочего начальства.
— Начальство не так уж часто приезжает. А помещение практически постоянно свободно. А когда приедет в очередной раз, мы его в гостинице устроим. Как разбогатеем — новый отгрохаем, лучше прежнего. А как было бы хорошо в том домике молодым офицерам: и ванная, и веранда, и садик. Есть чем девушек заманивать…
— Ты это сейчас о чем?
— О том, что надо помогать молодым семьи создавать и серьезнее к службе относиться, а не о блядстве как ты успел подумать. Поселили бы в каждой комнате по человеку...
— А я о другом думаю. Приедет командующий с проверкой, нормально отдохнуть негде, настроение ниже плинтуса. Он конечно про номер в гостинице промолчит, но за любой недостаток так взгреет, что век помнить будешь!
— Он за беспорядок надает, хоть во дворце его посели.
— Ну ладно. Мы так ни к чему не придем. Домик я не дам. Давайте искать другой выход.
И он нашелся. Бывший начальник узла связи недавно уволился в запас, и много раз просил помочь ему переехать в город. Сейчас он занимал со своей многодетной семьей домик из трех комнат. Но ему хотелось перебраться в центр города, поближе к школе, базару, магазинам.
На следующий день комполка и замполит поехали к секретарю местного райкома. У него в кабинете больше говорил Пшеничный, а Сталинин сидел больше для представительства. Пшеничный горячо убеждал: — Неустроенность быта молодых офицеров мешает нормальной службе. Надо обязательно им помочь. Не откладывая. — Секретарь, худощавый, высокий узбек с блестящими залысинами в черных волосах — смотрел на военных и думал: «Военные — народ не надоедливый, они приходят, когда им самим уже невозможно выйти из трудного положения». Выслушав военных, секретарь сказал: — Как Вы хорошо знаете, мы тоже испытываем квартирный голод. Но тут дело такое... я вам помогу. Договорились. Идите в райисполком, получайте ордер. Я позвоню.
Фрагмент 4
Уже на следующий день, выделив необходимый автотранспорт и солдат перевезли вещи бывшего начальника узла связи в новую квартиру. А его домик в военном городке отдали молодым офицерам. Пшеничный лично следил за тем как идет ремонт и обустройство. Он приходил несколько раз в день, и придирчиво наблюдал, как все делается.
Буквально через пару дней Пшеничный предпринял набег на склады и каптерки полка, и всюду где мог, решительно конфисковывал подходящее имущество. Прижимистые старшины и каптенармусы не только кряхтели, но и не стесняясь матерились. Слух о налете замполита лесным пожаром летел впереди него. Как всегда, как и любой слух, неизбежно и неудержимо обрастал враньем.
— Усе вымэтае пидчыстую, — доверительно хрипел осевшим от мата голосом, на ухо одному из командиров рот полка, пожилой сверхсрочник. — Просто пидгоняе машину и гэть всэ грузыть!
И уже со всех ног бежали огородами и закоулками солдаты с узлами на плечах. Волокли какие-то тяжелые армейские ящики крашенные краской цвета «хаки». Уносили вырывающиеся из рук на ветру листы фанеры. Маскировали и «ховали» разнообразное старшинское добро.
Пшеничный действительно передвигался на сто тридцать первом ЗиЛе. И если не грешить перед истиной брал немногое: только то, что было необходимо для нового офицерского общежития. Однако, обнаружив и разгадав маневр и замысел старшин, замполит вскочил в кабину и помчался кружным путем к хоздвору, куда и стремились в конечном итоге попасть «несуны» с доверенным им добром.
Это место в полку было, как знаменитые одесские катакомбы: все, что сюда попадало, потом найти было уже нереально. Всевозможные низенькие каптерки с плоскими крышами лепились одна к другой. Между ними в хаотическом порядке прятались горбатые и полугорбатые землянки, которые выглядывали из земли подслеповатыми окошечками, мужественно и честно оберегая доверенные им тайны и сокровища. Ко всему этому между каптерками и землянками были живописно свалены всевозможные исковерканные кровати, безногие стулья, скамейки, табуретки. Разинув пасти, стояли бездверные шкафы, ни на что не пригодные пирамиды для оружия, какие-то тумбочки. Весь этот лабиринт в обиходе назывался «Хозяйственный двор КЭЧ» (квартирно-эксплуатационной части), но в действительности он намного превосходил это скромное название. Остряки говорили: если здесь хорошо порыться, то можно найти и танк.