, чем хотелось бы.
— Думаю, что корабль выдержит.
— По правде говоря, меня больше второй пункт волнует.
— Я попаду, — сказал я с уверенностью, которой не испытывал. — Я был лучшим стрелком в учебной группе.
— Лучший среди баранов всё равно становится добычей для льва, — сказал Азим. Видимо, он невысоко ценил обычных курсантов учебных групп лётной программы Калифата.
— Ты — лев, — согласился я. — Расскажи, что ты собираешься делать с хищной рыбой у нас на хвосте?
— Этот манёвр потребует полной скоординированности действий, — сказал Азим. — Мы выходим из гипера, я вырубаю ходовые двигатели на корме и даю максимум на маневровые передние. Мы переворачиваемся, не забывая про двенадцать G, и ты стреляешь. Дальше мы или идём менять штаны, или откусываем первый кусок шербета в обществе прекрасных гурий.
— Кстати, если уж мы решили попробовать этот план, нам совсем необязательно ждать расчётного времени выхода и вываливаться в зону возможных боевых действий, — сказал я. — Можно попробовать прямо сейчас и…
— Учитывая повышенную самоубийственность предложенного тобой плана, я бы всё-таки дал торпеде некоторые шансы развалиться самой, — сказал Азим. — Четырнадцать процентов нельзя сбрасывать со счетов. Твой план предлагает ещё меньше.
— Зато в последние секунды жизни мы будем активны, — с наигранным пафосом сказал я. — Мы будем пытаться противостоять смерти и дадим ей бой.
— Шикарное утешение, — согласился Азим.
Я нацепил стрелковый шлем и переключился на главный калибр. Ну да, умное решение. Бесконечная тьма и дёргающийся крестик прицела. Никакой уверенности подобная картинка не внушала, и шлем пришлось снять.
— Если это сработает, то я безоговорочно соглашусь лететь с тобой на Новую Колумбию и вообще больше никогда не буду спорить, — сказал Азим. — Потому что глупо мне, простому смертному, спорить с тобой, главным любимцем Аллаха.
Глава 7
— Давай! — крикнул Азим.
В следующую секунду корабль рвануло вверх, меня вдавило в кресло, в глазах потемнело, а тело налилось такой тяжестью, что даже пошевелить кончиками пальцев стоило огромных усилий.
По счастью, большего от меня и не требовалось. Только пошевелить кончиками пальцев.
«Барракуда» таки не развалилась и продолжала нас преследовать, вывалившись в обычное пространство сразу после нас.
Благодаря правильной калибровке и выбору сектора обзора после маневра Азима красная точка занимала чуть ли не треть моего стрелкового дисплея, так что прицелиться оказалось совсем несложно. Гораздо сложнее было вдавить кнопку ведения огня в корпус джойстика, но я таки справился с этим делом, и импульс главного калибра вылетел навстречу интеллектуальной торпеде.
«Барракуда» предприняла маневр уклонения, но на таком расстоянии увернуться от выстрела ей не удалось. Импульс задел её по касательной, и ослепительная вспышка на миг осветила темноту космоса. Спустя секунду мелкие обломки градом застучали по внешней обшивке «Ястреба».
Если мы слышим этот стук, значит, всё удалось…
Азим снова включил маневровые двигатели, на этот раз в щадящем режиме, и корабль вернулся в исходное положение. Азим снял пилотажный шлем. На лбу моего спутника вздулись вены, а глаза налились кровью из лопнувших капилляров. Полагаю, сам я выглядел не лучше. К тому же, снимая шлем, я обнаружил, что у меня трясутся руки и кружится голова.
— Аллах таки любит тебя, — сказал Азим и показал пальцем на мигающий сигнал внешней связи. — Но всё же любит недостаточно сильно.
Я скосил глаза на тактический дисплей. В трёх единицах от нас находился другой корабль.
Большой корабль. И скорее всего, военный. Он начал вызывать нас, как только мы вышли из гиперпространства.
Космос огромен и пустынен, ага. Только почему же нас не могут оставить в покое?
— Ответь, пока они не начали стрелять, — сказал я, доставая из кармана пачку сигарет.
И тут не повезло. Во время нашего манёвра пачку пережало ремнём безопасности, и сигареты превратились в крошево. Выбрав наименее пострадавшую штуковину, я сунул её в рот и с третьей попытки прикурил. Пламя зажигалки плясало в трясущихся руках.
Азим щёлкнул тумблером передатчика.
— Говорит линейный крейсер «Устрашающий», — донёсся из динамика молодой голос. — Неопознанный борт, назовите себя и включите маяк.
— Говорит «Ястреб», — устало ответил Азим. — Включаю маяк.
— Ну вы и исполняете, «Ястреб», — восхищённо сказал офицер связи линейного крейсера. — Что это хоть было?
— Торможение переворотом.
— А кто вас преследовал?
Неужели всё произошло так быстро, что приборы крейсера не успели зафиксировать торпеду, летевшую следом за нами?
— «Барракуда», — сказал Азим. — Ума не приложу, откуда она взялась.
— Вы идёте с Пекла? — уточнил связист. — На борту есть запрещённые товары?
— Нет.
— Мне придётся досмотреть вас, «Ястреб». Готовьтесь к приёму таможенной команды.
— Мы гражданское судно и идём на Сципион-3,— сказал Азим. — По какому праву вы собираетесь проводить досмотр?
— У меня приказ, — сказал связист. — Вы идёте с Пекла, а сейчас военное время… Если досмотровая команда ничего не найдёт на борту, то вы сможете продолжить свой полёт. А сейчас я рекомендовал бы вам лечь в дрейф и расслабиться. Мы тут все весьма впечатлёны искусством вашего пилота, но с линейным крейсером вам не тягаться.
— Ложусь в дрейф, — сказал Азим.
— Сколько человек у вас на борту?
— Двое.
— Хорошо. Досмотровая команда прибудет через двадцать минут. Ждите.
— Ждём.
— Конец связи.
Досмотровая команда была снаряжена по условиям военного времени. Трое десантников Альянса в тяжёлой боевой броне и хмурый офицер интендантской службы в лёгком скафандре, который позволял ему без особого труда перемещаться по кораблю, осматривая каждый угол, включая труднодоступные технические помещения. Пока он перемещался и осматривал, мы сидели в рубке под тяжёлыми взглядами двоих десантников.
Мне было неспокойно.
Конечно, мы не перевозили контрабанду, и барон Хэммонд заверил нас, что корабль чист по всем статьям и не засвечен ни в одной из незаконных операций, а нашими поддельными документами занимались лучшие специалисты Пекла, но я уже привык ждать от судьбы очередного подвоха.
Офицер закончил досмотр и присоединился к нам в рубке. Третий десантник остался контролировать шлюз. Непыльная работёнка, учитывая, что на корабле больше никого нет.
— На корабле много оружия, — заметил офицер.
Я обратил внимание, что он поднял лицевой щиток своего скафандра. Значит, больших неприятностей он от нас не ждёт и этот разговор — только формальность.
— Сейчас неспокойные времена, — сказал Азим. — А во владении оружием нет ничего незаконного. Там, откуда мы родом.
— Сципион-3 — варварская планета, — согласился офицер. — У граждан Альянса нет необходимости иметь личное оружие.
— У граждан Альянса ещё много чего нет, — сказал Азим.
Сципион-3 всё ещё оставался независимой планетой, а жители независимых планет, как известно, Альянс не любят.
— Что вы делали на Пекле?
— Я не уверен, что должен отвечать, — сказал Азим. — Пекло находится в свободной зоне, и совершить посадку в его космопорту может любой желающий. Вы нашли запрещённые товары?
— Нет, не нашёл, — сказал офицер. — И это особенно подозрительно.
— Полагаете, мы умеем прятать лучше, чем вы — искать?
— Нет, не полагаю. Если бы на борту была контрабанда, я бы её нашёл. Но всё это очень странно. Вы были на Пекле, вы ничего не везёте, и тем не менее вас преследовала торпеда. Кто вас атаковал?
— Они не представились. Пираты…
— Что им могло понадобиться от вас, если вы ничего не везёте?
— Корабль? — предположил Азим.
— Когда кому-то нужен корабль, он не стреляет по нему интеллектуальной торпедой, от которой практически невозможно увернуться, — справедливо заметил офицер. — Кстати, я впечатлён вашим манёвром. Где вы учились летать? Я не слышал о знаменитой лётной школе Сципиона-3.
— Тем не менее я учился именно на Сципионе, — сказал Азим. — А манёвр… когда вам грозит смерть, вы и не такое выкинете.
— Может быть. Однако я вынужден вас задержать, — сказал офицер. — По-моему, вы не те, за кого себя выдаёте, а у нас приказ задерживать все подозрительные корабли до выяснения обстоятельств. Сопротивляться будете?
Против двоих десантников в тяжёлой броне? Существуют и менее очевидные способы самоубийства.
— Нет, только протестовать, — сказал Азим.
— Это сколько угодно, — сказал офицер. — Надевайте скафандры, лёгкие, разумеется, а не те ходячие арсеналы, что находятся в шлюзовой камере. Вы проследуете с нами на борт «Устрашающего», а ваш корабль мы возьмём на буксир.
Всё это решительно начало мне надоедать.
Корабельный карцер. Комнатка невеликих размеров, кровать, санузел… Безвкусная еда. Конечно, эти условия гораздо лучше тех, в которых нас содержали скаари, но я бы предпочёл сейчас быть на «Ястребе» и обладать свободой маневра.
Тринадцать часов с того момента, как нас с Азимом доставили на борт «Устрашающего» и развели по отдельным камерам. Никаких допросов, никаких намёков на то, что с нами собираются делать.
Задержаны до выяснения обстоятельств. Уникальная формулировка. Интересно, какие обстоятельства они собираются выяснить и каким именно образом?
Я пообедал, поотжимался от пола, поспал. В голову лезли мрачные мысли, погружаться в которые мне не хотелось. Только не сейчас.
Сейчас лучше подумать о том, как убедительнее врать о моей вымышленной жизни на Сципионе-3. Если бы я ещё хоть что-то знал об этой планете…
Потом дверь камеры открылась, и в карцер вошёл Визерс.
Несмотря на слова Асада о том, что Визерс находится на Земле, я не слишком удивился. В конце концов, от генерала следовало ожидать чего-то подобного.
— Тебя-то за что? — поинтересовался я.