— Всё нормально, Танака-сан, не переживайте. Рюсэй-кун прав. Чтобы достоверно сыграть ненависть, надо ощутить её по-настоящему. И у него получилось, мне действительно удалось возненавидеть его. Давайте уже доснимем сцену, пока эффект не пропал, — поспешил успокоить я режиссёра, даже не глядя на Рюсэя. Мы ещё вернёмся с ним к этому разговору, но потом. Без лишних глаз. А жаловаться было бы плохой идеей. Думаю, Рюсэй именно этого и добивался, чтобы я пожаловался, и прослыл в глазах остальных стукачом и слабаком.
— Хорошо, давайте уже тогда к сцене убийства приступим, — согласился со мной режиссёр, — Поздно уже. И да, пока не забыл. Завтра у всех выходной, так что время отоспаться у вас будет. Не жалейте сил, выкладывайтесь на полную.
Актёры слегка оживились при новости о выходном, и мы продолжили.
— Господин, мы взываем к тебе! Откликнись на зов своих преданных слуг и явись нам! Прими нашу жертву, во славу свою! — исступленно орал Рюсэй, занося нож над лежавшей на земле Канной.
— Взываем к тебе! — дружно крикнули все остальные актёры, мрачно глядя на девушку.
— Будьте вы все прокляты! — с ненавистью выпалила Канна, и из последних сил прошептала, — Синдзи, прощай! Я… Я… Я люблю тебя…
— Нет! Нет! Не смейте! Уроды! Подонки! Не трогайте её! Иначе я убью вас! Всех! Вы слышите меня? — рвался я исступленно из верёвок, с ужасом глядя на то, как Рюсэй медленно поднимает нож, — Камэ… Я… Тоже тебя люблю… И… Прости меня.
— Ты ни в чём не вино… ах, — хрипло вздохнула девушка, когда клинок с хрустом вонзился в её грудь.
На самом деле он, конечно, никуда не вонзился, а тупое лезвие вошло в рукоять, когда Рюсэй обозначил удар, а сам звук удара изобразил как-то один из помощников режиссёра. Вообще, насколько я знал, фильм после того, как он будет готов, переозвучат, и по идее, все эти звуки и не нужны были, они всё равно будут накладываться позже, но режиссёр решил так. Максимальная достоверность.
Следующие минут пять я вопил как ненормальный, изображая одновременно и горе, и ненависть к убийцам, призывал на их головы всевозможные кары, внутри себя сгорая от стыда за своё поведение. Поверить не могу, что кому-то может понравиться такая играя, но приходилось терпеть, и выполнять требования режиссёра.
— Стоп! Снято! — прозвучала, наконец, долгожданная команда, и я с облегчением замолчал, даже охрипнув под конец. Третий дубль, как-никак. Удивительно, как я ещё себе голос не сорвал.
— На сегодня достаточно. Развяжите наших героев, — скомандовал режиссёр, — Не могу сказать, что я в восторге от последнего дубля, но это было лучше, чем в предыдущих. Пока будем считать, что сцену мы отсняли, но я потом ещё раз пересмотрю её. На сегодня все свободны. Напоминаю, что завтра, а точнее, уже сегодня, у вас выходной. Всем доброй ночи!
Мы в разнобой попрощались с ним, и стали собираться по домам.
— Ну, ты и орал там, — жизнерадостно заржал Кастет, когда я заполз в машину, и мы двинулись к дому, — Даже нам было слышно. Ганс, когда в первый раз услышал твой истошный вопль, вообще решил, что на тебя там напали, и к тебе кинулся.
— Не я один, — невозмутимо отозвался немец, — Ты, вообще-то, рядом со мной бежал, если забыл.
— Да меня просто в туалет приспичило, — смущённо отмахнулся от него Лёха, — Но потом мы привыкли. Я и не ожидал, что ты на такие вопли способен. И я вообще не понимаю, зачем так исступленно орать? Я потому и не люблю японские и корейские фильмы, не говоря уж о китайских, что слишком уж там переигрывают. Вот зачем так делать? Главный герой должен быть мужественным и невозмутимым, а не орать, как баба.
— Ну, вот такая тут особенность, — устало пожал я плечами, — Нужно максимально изображать эмоции. Сам не люблю подобное. Но воля режиссёра — закон. Кстати, то, как играют ваши, российские актёры, мне гораздо больше нравится.
— Ого! Ты смотрел русские фильмы? — бросил на меня удивлённый взгляд Кастет.
— Ну, да. Ты же знаешь, что я учу русский язык, а по ним это лучше всего делать, — соврал я.
— Круто! И какой твой любимый фильм? — не унимался Лёха.
— Сложно сказать. Я ж многого в них не понимаю, — уклончиво ответил я, вспомнив, что тех фильмов, что я смотрел в своём мире, тут нет, — Не помню названий. В основном, боевики какие-то.
— Ну, да. Чего ещё от пацана ждать, — хохотнул он, — Драки да стрельба. Я тоже в твоём возрасте именно такое предпочитал смотреть. Сейчас же на комедии да фантастику перешёл.
— Странно, а мне показалось, что в последнее время ты про любовь да драмы смотришь, — тут же сдал его с потрохами Ганс.
— Тебе показалось, — поспешно открестился Кастет, чем ещё больше убедил меня в том, что Гансу вовсе не показалось, — Это я просто…
— Погоди, — резко перебил его тот, — У дома кто-то стоит. Похоже, нас ждут. Тормози, я гляну, кто там.
— Нормально всё, — успокоил я его, увидев, кто ждал нас у двери. В тусклом свете от фонаря всё же удалось разглядеть соседку, Айку, переминающуюся с ноги на ногу, — Это ко мне…
— Как-то поздновато для свиданий, нет? — бросил Лёха взгляд на часы в машине, которые показывали уже два часа ночи, — Как её родители выпустили вообще в такое время из дома?
— Вот сейчас и узнаем, — вздохнул я, вылезая из машины, и направляясь к девушке.
— Привет, — тихо поздоровалась она, когда я подошёл к ней, — Извини, что так поздно, но нам нужно поговорить….
Глава 18
— А до утра этот разговор никак не мог подождать? — недовольно проворчал я, так как спать хотелось неимоверно, всё-таки, уже третий час ночи шёл, — Как тебя вообще выпустили из дома в такое время?
— Мама не знает, что я ушла, она спит уже давно. И нет, не может, — покачала она головой, — Днём я в школе, а вечером тебя не поймать. Я и сейчас-то еле дождалась тебя. Уже спать собиралась идти. Часов с одиннадцати гуляю тут, у вашего дома, так как твой дедушка сказал, что ты не приехал ещё. Удивительно, как при этом никто из твоих родственников не обратил на меня внимание, и не прогнал отсюда.
— Ничего себе, — присвистнул я, — Ну, ладно. Давай поговорим тогда.
— Только лучше не тут, — покосилась она на стоявших поодаль Кастета с Гансом, который держал на руках сонного Куро, от усталости даже не пытающегося спрыгнуть с его рук. Я, честно говоря, к концу съёмок даже забыл совсем про него, и, если бы не Ганс, то он точно бы на этом кладбище остался.
Сегодня у него были всего пара сцен, и снялся он в них выше всяких похвал, с первого дубля. В одной сцене его посадили на дерево, и он спокойно сидел на ветке, сверкая глазами, пока его снимали, в другой же он крался через кусты, и тоже всё вышло замечательно благодаря тому, что он заприметил какую-то птицу, и устроил на неё охоту, чем режиссёр и воспользовался, вовремя заметив его движения.
Правда, саму птицу ему на дали поймать, и сердобольная Канна прогнала её, когда он уже готовился прыгнуть, из-за чего удостоилась возмущённого взгляда с его стороны, но она тут же загладила свою вину, поделившись с ним сэндвичем с тунцом.
Чтобы Куро не сбежал или не потерялся, за ним закрепили специального человека, который весь день не отходил от него ни на шаг.
— Идите домой, — скомандовал я приятелям отца, — Думаю, сейчас мне ничего не грозит.
— Нет уж, — отрезал Ганс, — Вот когда ты будешь дома, тогда и пойдём. Но мешать не будем. Сейчас я кота домой отправлю, и мы в машине подождём, пока вы беседовать будете.
— Хорошо, — устало вздохнул я, не став спорить, и мы отошли с Айкой чуть в сторону, — Так о чём ты хотела поговорить?
— О твоём отце, — строго посмотрела она на меня, — Мне не нравится, что он уделяет так много внимания моей маме. Он почти каждый день к нам заходит. То чинит что-нибудь, то чай пьют, то просто у дома стоят, разговаривают о чём-то. Вот зачем он это делает? У него же есть невеста! А я вижу, что он начал нравиться моей маме, но она не признаётся, и не хочет со мной разговаривать на эту тему, считает, что я ещё слишком маленькая для таких разговоров, но я чувствую, что ни к чему хорошему это не приведёт. Я не хочу, чтобы он разбил ей сердце.
— Я понимаю, но от меня-то ты что хочешь? — развёл я руками, — Они взрослые люди, и должны сами разобраться со своими отношениями. Мы-то что тут сделать можем?
— Поговори с ним, и узнай, чего он добивается, — решительно тряхнула волосами Айка, — Я не могу понять, чего он хочет-то от нас? У него же свадьба скоро! Неужели его невесте нравится, что он к другой женщине ходит? Или она не знает об этом? Так узнает! Я лично ей расскажу обо всём, если он не угомонится! Я очень люблю свою маму, и не хочу, чтобы она потом плакала из-за него! Она только-только отошла от смерти отца, и не нужно ей новых потрясений! — чуть ли не прошипела она под конец, сжав маленькие кулачки.
— Подожди, не горячись, — попытался я её успокоить, — Я поговорю с ним. Может, он просто по-соседски решил помочь? Увидел, что мужчины дома нет, вот и помогает. Такого же тоже исключать нельзя.
— По-соседски? — наклонила она голову, и в её холодных глазах мелькнуло отражение Луны, — Ни разу не слышала, чтобы кто-то кому-то ходил помогать просто по-соседски. Тем более, когда речь идёт о мужчине, который приходит к женщине. Я не настолько маленькая, чтобы не понимать, что так не бывает. Всем вам, мужикам, нужно лишь одно… Но всё же, я дам тебе немного времени. Один день! Если ты завтра же не поговоришь с ним, и он не перестанет к нам ходить, то послезавтра я сама приду к вам, и открою на него глаза его невесте. А пока — спокойной ночи! — она решительно развернулась, и пошла к своему дому, сопровождаемая моим задумчивым взглядом.
Что-то с ней, всё же, не так…
Когда мы в первый раз увиделись, она была испуганным воробушком, которая всего боялась, и сразу же убежала от меня, сейчас же я видел перед собой совсем другого человека. Жёсткого, решительного…