Ещё одна серия ленивых ударов от противника, чисто формальных, предназначенных лишь для того, чтобы его не наказали за пассивность, и тут же я взорвался серией ударов, вложив в неё все свои оставшиеся силы, выплёскивая себя буквально до дна.
Резкий джеб правой, отвлекая внимание соперника от низа, ещё один с левой, и сразу же мощнейший лоу кик по лодыжке! И ведь он почти успел что-то почувствовать и даже начал убирать ногу, но… Не успел, и захромал, зло глядя на меня, и пытаясь разорвать дистанцию, но, естественно, этого я ему не позволил.
Скользнул к нему, сокращая дистанцию, он попытался меня атаковать с правой прямым ударом, явно не рискнув использовать пострадавшую ногу, и я контратаковал одной из моих самых любимых комбинаций — кросс-хук-миддл-кик.
Сначала пошёл кросс, когда бьющая рука проходит над атакующей рукой оппонента в голову, и сразу же за ним хук — боковой удар согнутой в локте рукой, тоже в голову, и завершал серию миддл-кик — мощнейший удар ногой по рёбрам, которым моего соперника буквально снесло на пол, и больше он уже не встал…
Где-то рядом восторженно скакал тренер, что-то крича, оглушительно ревел стадион, судьи объявляли мою победу, но я никого не слышал. Этот бой меня вымотал так, что хотелось только одного — упасть прямо на пол, и чтобы меня никто больше не трогал до завтрашнего утра. Но я всё же пересилил себя, и поплёлся в раздевалку. Все мысли были только об одном — душ, переодеться и домой.
Тренер шёл рядом со мной, что-то пытался говорить, объяснять, спрашивать, но быстро понял, что ничего от меня сегодня не добьётся, что я его просто не слышу, махнул рукой, и отстал от меня.
Я же с блаженством проторчал полчаса под прохладным душем, быстро обтёрся, оделся, и поплёлся к выходу со стадиона, где меня должны были ждать Кастет с Гансом.
— Слышь, урод! А ну стой! — кричал кто-то кому-то на улице, но я не обращал ни крик никакого внимания, будучи уверенным в том, что это не мне. Уж я-то точно не урод. И плевать мне на чьи-то чужие разборки. И без меня разберутся.
— Я кому говорю, стоять! Оглох, что ли, придурок? — не унимался кто-то, пока я спокойно шёл к парковке.
— Убью, скотина! — истошно взревел всё тот же голос, и я нехотя посмотрел в сторону источника шума. Прямо на меня нёсся тот придурок с боёв, которому я не дал добить Дикого.
— Ну чего тебе? — устало спросил я его, даже не пытаясь сбежать. Сил не было. Да как-то пофиг было на него. Мне сейчас вообще на всё пофиг было. Я даже не сразу вспомнил о том, что где-то на стадионе были мои родственники и друзья, и, по-хорошему, мне следовало бы их дождаться, и поблагодарить за то, что они пришли сюда.
— И далеко ты собрался? — перешёл на шаг здоровяк, растянув губы в неприятной усмешке.
— Туда, — лениво махнул я ему рукой на парковку, — Потом домой. Ещё вопросы? Можно я лучше пойду уже? Устал. Домой хочу.
— Нет! — рыкнул явно удивлённый моим безмятежным ответом Бешеный, — Сначала я тебе ноги переломаю, гадёныш, за то, что ты помешал мне, а потом уже пойдёшь, а точнее, поползёшь отсюда, щенок!
— Валяй, — согласно кивнул я ему, — Только давай быстрее. Не задерживай меня.
— Ты себя бессмертным почувствовал, что ли? — изумлённо глянул на меня Бешеный, — Или издеваешься надо мной? Я ведь не шучу! И правда ноги тебе щаз сломаю!
— Да хватит уже болтать! — раздражённо глянул я на него, — Слишком много слов. Делай своё дело, да я поползу. Устал. И быстрее, пока нам не помешали. Ну, всё. Не успел. Вон мои телохранители бегут. И сейчас уже они тебе ноги прострелят, если ты не свалишь отсюда, — махнул я на бегущих ко мне от стадиона Кастета с Гансом, в руках которых действительно было по пистолету.
— Ну ты и псих, — с каким-то даже уважением покачал вдруг головой Бешеный, — Да ты, походу, отморозком по хлеще меня когда-то будешь. Ладно, снимаю свои претензии. Бывай, — махнул он мне своей здоровенной лапой, повернулся к моим подбегавшим охранникам, и поднял вверх руки.
— Всё! Ухожу! Не дёргайтесь. Не тронул я его. Хотел бы — уже давно бы шею ему свернул, вы слишком долго где-то шлялись, — и, сунув руки в карманы куртки, спокойно прошёл мимо них.
— Ты чего сам на улицу ушёл-то? Мы тебя все, вообще-то, у трибун ждали! Договаривались же! — накинулся на меня сердито Кастет.
— Да? — неподдельно удивился я, — Не помню. Да и пофиг. Поехали домой уже. Устал.
— Да, но… — растерянно пробормотал Лёха, глянув на стадион, где оставались дед, отец, Света и вся остальная моя группа поддержки.
— Езжайте, — хлопнул его по спине Ганс, — Видишь же, в каком он состоянии. Я сам всем всё объясню.
— Хорошо, — неохотно согласился Кастет, а я побрёл к машине.
Интерлюдия
Нобуюки Сакакибара, глава японской спортивной организации, занимающейся промоушеном боёв по смешанным единоборствам, не стал ждать, когда закончатся все отборочные бои, встал, потянулся, разминая затёкшую за время долгого сидения в кресле спину, и направился к выходу из вип-ложи стадиона. Что хотел он уже увидел, остальное ему было неинтересно. В принципе, завтра даже не было смысла появляться, новых бойцов он там уже не увидит, но пара человек сумели его всё же заинтересовать, так что финалы с их участием он точно хотел бы посмотреть, если, конечно, они туда выйдут.
— Господин Нобуюки-сан, — согнулся перед ним помощник, встречая у выхода, — Прикажете подать машину?
— Да, — сухо ответил тот, — И прикажи подготовить контракты для Бешеного и Дикого. Я увидел, что хотел. Их ненависть друг к другу можно дорого продать зрителям.
— Слушаюсь, Нобуюки-сан, — снова поклонился помощник, — Условия стандартные?
— Дикому — да, Бешеному — плюс десять процентов, — чуть подумав, произнёс глава.
— Хай!
— И ещё одно… — Сакакибара остановился, подойдя к машине, и помощник кинулся открывать ему дверь, — Узнай про бойца, который кинулся помогать Дикому. Кто такой, откуда он, достижения. Впрочем, ты и сам знаешь, что меня интересует. Завтра вечером жду доклад.
— Хай! — очередной поклон помощника, — Но… Он же слишком молод. В юниорах ещё выступает, как я понял. Вы уверены, что он вам нужен? — осмелился осторожно возразить он.
— Ты узнай, а нужен он нам или нет, об этом я потом подумаю. К тому же, его молодость означает, что контракт с ним не будет нам дорого стоит. Да даже если не будем использовать его в боях, то можно подумать о том, как задействовать его в шоу. Похоже, Бешеный сильно на него зол, и можно будет это как-то обыграть… — задумчиво произнёс глава, и встряхнулся, обнаружив, что стоит перед открытой дверью машины, — Выполняй!
— Хай!
Глава 23
— Не спится? — поприветствовал меня утром дед на кухне, когда я ввалился туда, чтобы попить чего-нибудь. Вот вроде и алкоголь не пью, а сушняк такой, как будто я перепил вчера. Скорее всего, слишком много жидкости вчера потерял во время боёв, вот и сказывается.
Я вытащил из холодильника бутылку ледяной минералки, присосался к ней, и лишь через несколько секунд ответил деду.
— Вчера ж рано вырубился, сразу, как домой приехал, вот и выспался уже. Ты-то чего подскочил в такую рань? — бросил я взгляд на настенные часы, которые показывали половину седьмого утра.
— В моём возрасте это нормально, — пожал он мощными плечами, — Стоит полежать немного, и то одно болит, то другое. В молодости всё думал, что уж выйду на пенсию, и тогда отосплюсь, а оказалось, что на пенсии уже и не до сна. Вроде, и стараюсь себя в форме держать, и всё равно, то поясницу ломит, то ноги болят, то ещё что. Сегодня вот колено прострелило утром, разбудило меня, и больше уже не смог уснуть. Так что мой тебе совет — старайся отоспаться в молодости, пока есть желание и возможность. Чем старше будешь становиться, тем сложнее будет это сделать.
— Было бы неплохо, — согласился я с ним, присаживаясь рядом, не выпуская бутылку из рук, — Как там вчера, не сильно на меня вы все обиделись, что я домой уехал, не выйдя к вам?
— Всё нормально, не переживай, — хлопнул он меня по плечу, — Все прекрасно поняли, что ты устал, и что тебе нужен отдых. Самое главное, что ты победил в своих боях, принеся нам не мало положительных эмоций, остальное — не важно. Вот так и сегодня продолжай, а мы тебя опять поддерживать будем.
— Постараюсь, — кивнул я, и усмехнулся, — И что, ты даже замечаний мне никаких делать не будешь? Говорить, где я налажал, и в чём мне не помешало бы прибавить?
— А надо? — вопросом на вопрос ответил дед, с усмешкой глянув на меня, — Главное — ты победил, а уж каким способом, хитростью ли или умением — не имеет значение. Замечания пусть тебе твой тренер высказывает, я же для себя всё нужное увидел. Ты умеешь думать во время боя, принимать нестандартные решения, подстраиваться под соперника, когда этого требует ситуация, или наоборот, навязывать свой рисунок боя. Вот и продолжай в том же духе. Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит после вчерашних боёв?
— На удивление, нет, — прислушался я к себе.
— Вот и замечательно. Значит, правильно разогрелся перед боями, — удовлетворённо кивнул дед, — А сейчас убирай бутылку, и пошли на пробежку.
— Может, не надо? — поморщился я, — Я сегодня набегаюсь ещё и без того во время боёв.
— Вот чтобы нормально передвигаться в боях и нужно сейчас как следует размяться! — отрезал он, начал было вставать, но схватился за колено, охнул, и рухнул обратно на стул, — Но, пожалуй, без меня. Проклятое колено… Это оно на холод у меня так реагирует. Придётся пока воздержаться от нагрузок. А ты беги давай! Не тяни время! — рыкнул он на меня.
— Да иду, иду, — проворчал я, нехотя вставая, и тут в кухню вошёл сонный Куро. Похоже, даже для него я сегодня слишком рано встал. Он недовольно глянул на свою пустую миску, а после осуждающе взглянул на меня. Мол, их величество изволило прибыть, а эти жалкие двуногие не удосужились корма насыпать.
— Тебе бы всё жрать, — буркнул я, но насыпал ему еды, и поплёлся на пробежку.