— Да, поесть не помешает, — согласился я, и проверил, взял ли я с собой карту. Мы на этих пробах часа четыре проторчали, так что мой желудок давно уже намекал, что неплохо было перекусить.
Мы зашли внутрь, где уселись за барную стойку, так как в раменных не было столиков, а была лишь длинная столешница барной стойки, за которой можно было видеть, как повара готовят еду, сделали заказ, и уже через несколько минут передо мной появилась глубокая тарелка с лапшой, залитой бульоном, где также можно было увидеть мясо, овощи, сыр, грибы и маринованные яйца, и естественно, всё это дело было щедро приправлено соевым соусом, без которого, по-моему, японцы не ели вообще ничего.
Я так и не успел до конца привыкнуть к местной кухне, и частенько скучал по русским блюдам, но этот рамен оказался очень даже неплох, ну, или я сильно проголодался, так что активно заработал вилкой, привычно игнорируя взгляды возмущённых таким кощунством окружающих.
Нет, при желании я бы смог вспомнить навыки Сайто, и поесть и палочками, вот только желания у меня такого не было. Мне удобнее было есть вилкой, и я не собирался менять свои предпочтения в угоду чьих-то традиций и убеждений.
— Вот любишь ты всё же эпатировать окружающих, — усмехнулась Мия, аккуратно подцепляя палочками лапшу, и отправляя её в рот, — Впрочем, я давно уже поняла, что тебе просто плевать на то, что о тебе подумают окружающие. Я бы тоже хотела быть такой, но, увы, не могу. Что-то внутри меня противится, когда я пытаюсь вести себя таким образом, что это противоречит нашим устоям. Мне лишь иногда удаётся справиться с собой, как, например, тогда, когда я решила заговорить с тобой на пробежке. При всей твоей молчаливости и непредсказуемости, с тобой на удивление легко общаться. Да, порой ты бываешь очень груб, но почему-то, от тебя я не воспринимаю это как грубость. Если бы что-то подобное тому, когда ты закрыл передо мной дверь, когда я принесла тебе тортик, сделал любой другой мой знакомый, то я бы просто вычеркнула его из своей жизни, а от тебя — стерпела. Почему так?
— Это потому, что я сразу выстроил такую модель поведения с тобой. Ты могла и не принять её, но решила продолжить общение, вписав меня в свою картинку мира. С теми же, с кем ты уже давно знакома, совсем другая история. Ты уже давно знаешь модель поведения каждого из них, предполагаешь, как они поступят в той или иной ситуации, и вариант, что они поступят также, как и я, будет выходить за рамки их модели поведения, которую ты выстроила в своей голове. Будет ломать твою картину мира, и ты не можешь с этим смириться. Вот и всё. Видишь, как просто, — пожал я плечами, с тоской обнаружив, что ложку мне так и не принесли, хотя я и просил, так что бульон придётся пить так, как тут принято. Прямо из тарелки.
— Да, скорее всего, ты прав, — чуть подумав, пробормотала Мия, а потом добавила, — Но всё же, странный ты человек, Сайто Кушито. Есть в тебе какая-то загадка, и мне бы очень хотелось её разгадать.
— И сколько дней тебе придётся школу пропускать? — спросил дед, когда мы сидели за столом и пили чай, который я купил по пути домой.
— Точно мне не могут сказать. От трёх месяцев до полугода, — пожал я неопределённо плечами, — Режиссёр пообещал, что постарается сцены со мной снять как можно быстрее. Хотя сильно торопиться тоже не хочется, так как у меня оплата за каждый съёмочный день будет.
— Ты понимаешь, что он тогда чуть ли не круглосуточно захочет тебя заставить работать, если у тебя будет освобождение от школы? — жутковато усмехнулся дед, — По закону, школьник может работать с пятнадцати лет, но не более четырёх часов в дни учёбы. Во время каникул это ограничение снимается, и остаётся лишь то, что подросток не может работать в ночные часы с двадцати двух часов до пяти. У нас, конечно, официально восьмичасовой рабочий день в стране, но уж очень начальство любит переработки, и заставляют подчинённых по двенадцать часов в день вкалывать. Ты уверен, что оно тебе надо?
— Ксо! Об этом я не подумал, — озадаченно почесал нос я, — А нельзя как-то в договоре ограничить мои часы работы? Например, чтобы не более восьми часов в день было?
— Конечно, можно, — благожелательно кивнул он, сделал глоток чая, и довольно зажмурился. Я его экстаза не понимал, как по мне, чай как чай, ничего особенного.
— Обязательно учтём этот момент, — продолжил он, — А ещё я и поторгуюсь немного. Как по мне, за такую роль они должны побольше платить. Всё же одна из главных ролей, так ещё и отрицательная. За это определённо нужно будет требовать надбавки.
— Было бы неплохо, — согласно кивнул я, припомнив свои размышления о налогах.
— Осталось только обговорить, что я получу за то, что буду помогать тебе, — пристально глянул на меня дед своими жуткими глазами, но я уже привык к ним, так что подобным меня было не напугать.
— Ты что, долю хочешь? — удивился я, постаравшись не показать ему, какое презрение я сейчас испытывал. Брать деньги с родного внука, это уж совсем мерзко как-то.
— Долю? Нет, я не про деньги, — покачал головой он, — Я, скорее, про услугу…
— Так тебе помощь какая-то нужна? — догадался я, — Да я б тебе и так помог.
— И не помощь, — покачал головой он, — Я хочу, чтобы пока я был тут, ты каждый день выделял по два часа на занятия со мной бу-дзюцу. Не дело это, когда внук совсем не знает боевого искусства, которому учит дед. Хотя бы базовые знания я должен тебе передать.
Два часа в день? И это при том, что я ещё должен буду ходить на тренировки по муай-тай, а ещё, скорее всего, нужно будет пару раз в неделю ездить в корпорацию, да и на рисование надо время выделить.
— Два раза в неделю по часу, — выдвинул свои условия я.
— Шесть дней по два часа. Один день, так и быть, дам тебе выходной, — усмехнулся дед.
— Три раза в неделю, по два часа, но не больше! — упёрся я.
— Четыре дня в неделю, по два часа, и это моё последнее слово! — грозно нахмурился дед, — Иначе сам со всем этим разбирайся и жди отца.
— Хорошо, — сдался я. Впрочем, четыре дня — это гораздо лучше, чем семь.
— Вот и отлично, — довольно кивнул дед, — В таком случае, начинаем прямо сегодня. Иди переодевайся.
— Сегодня? — ужаснулся я, чувствуя неимоверную усталость от прошедшего дня, да и поздно уже было. А завтра ведь мне ещё в школу идти. От неё меня освободят только когда договор будет подписан, да и то не сразу, а когда дело до съёмок дойдёт. Пару недель мне ещё точно придётся в школу походить.
— Может, завтра? — попытался я отмазаться, — Устал я. Да и договор ещё не подписан. Вот подпишешь, тогда и наше с тобой соглашение в силу войдёт.
— Нет, наше соглашение начинает работать с сегодняшнего дня, — не согласился дед, — Да ты не бойся. Сегодня у нас только вводное занятие будет, да небольшая разминка.
— Ну, ладно, — нехотя согласился, пятой точкой чувствуя какой-то подвох, — Но сначала ты должен рассказать мне, почему так долго со мной не виделся! Без этого между нами невозможно будет выстроить доверительных отношений! Я должен понимать, из-за чего ты решил держать дистанцию с родным внуком столько лет. А то, может, действительно лучше отца дождаться.
— Ладно, — после паузы, нехотя буркнул он, — Возможно, ты и прав. Нам действительно надо получше узнать друг друга. Я не смог с тобой видеться, так как восемь лет сидел в тюрьме за убийство. Вышел два года назад, но не смог приехать раньше, так как мне пришлось налаживать свою жизнь и искать способ заработать. С прошлой работы меня, естественно, выгнали, а на новую бывшему сидельцу, ещё и по такой статье, устроиться непросто. Хорошо, что у меня были небольшие накопления, да друзья помогли. Одолжили мне деньги и помогли получить разрешение на открытие додзё. Все бюрократические процедуры заняли довольно много времени даже несмотря на то, что мне помогали бывшие коллеги, некоторые из которых занимают довольно значимые посты в полиции Осаки. Теперь доволен?
— Нет! — чуть не подпрыгнул я, — Ты — убил человека? Но за что? И, получается, ты служил в полиции, раз твои коллеги — полицейские? Рассказывай уже полностью! И не связан ли с этим твой шрам на лице?
— Да, с этим, — глухо ответил дед, — Этот след оставил мне брат того человека, которого я убил. Попытался отомстить мне, вот только совершил ошибку. Ему надо было бить мне в грудь, а он зачем-то полоснул по лицу, так что я успел немного уклониться, и удар пришёлся вскользь. Нормально я уже защищаться не мог, так как был в наручниках, иначе я бы ему и этого не дал сделать. Убил же я очень плохого человека. Наркоторговца, который когда-то подсадил на иглу мою дочь, твою тётю, из-за чего она и умерла после передозировки. Я долго его искал, и нашёл… Он уже сдался, когда мы его брали, но я не смог удержать себя в руках, и выстрелил в него… После этого меня арестовали, уволили из полиции, и осудили на восемь лет.
— Да… но… — озадаченно нахмурился я, когда он замолчал, — Ты же говорил, что не хочешь удалять шрам, потому что он не даёт забыть тебе о твоей ошибке? И где же ты тут ошибся? Ты всё-таки жалеешь, что убил его?
— А ошибка тут в том, что это оказался не тот человек, который убил мою дочь… — тяжело вздохнул он, — Информатор обманул меня, и моими руками убрали совсем другого человека. Мне нужно было проверить всё как следует, а я… Я пошёл на поводу у эмоций…
— Но он, хотя бы, и правда был наркоторговцем? Или ты убил не преступника?
— Нет, тут всё верно. Иначе мне бы дали срок намного больше… — грустно улыбнулся он.
— Ну, и ладно тогда, — сразу успокоился я, — Значит, он заслужил. Ненавижу наркоторговцев. Как по мне, они хуже убийц…
— Разрешите войти, господин Ёсихира? — с поклоном заглянул в кабинет начальника управления Кадзиморо.
— Проходи. Что там у тебя? — вальяжно разрешил тот, закрывая папку с бумагами, и отодвигая в сторону, — Что-то срочное?
— Я по поводу того школьника, автора манги Мастера мечей онлайн, — Кадзиморо проскользнул в кабинет босса, и подошёл к столу, — Помните, я подходил к вам насчёт него? Говорил, что нам надо как-то взять его в штат, чисто формально? Вы обещали узнать насчёт этого у начальника управления кадров. Извините, что напоминаю вам об этом, просто нам нужно ускоряться, пока его конкуренты не перехватили…