Разозлилась старуха и задумала самое страшное:
«Эта замарашка станет женой ханского сына? Не бывать этому! Моя Ойлун – его будущая жена!»
Она пошла к белой кибитке, схватила Энкиру за руку и потащила её к глубокому озеру. Завязала девушке глаза и столкнула её с крутого обрыва в воду. Дома она нарядила в свадебный наряд свою ненаглядную Ойлун.
Когда ханский сын приехал за невестой, старуха вывела из кибитки Ойлун. Лицо её было закрыто белым покрывалом. Радостный юноша посадил невесту рядом с собой на коня и увёз к своим родителям.
В дороге сын хана приподнял покрывало с лица Ойлун и увидел, что это не Энкира! Он понял, что его обманули, но было поздно. В ханском улусе все ждали хурюм.
Отпраздновали свадьбу, и стал жить ханский сын с молодой женой в юрте рядом с озером, в которое злая старуха столкнула Энкиру. Вдруг смотрят однажды – озеро пересохло, а посреди него ходит маленький белый верблюжонок.
Догадалась Ойлун, что это Энкира переродилась в верблюжонка, ведь ничто никуда не исчезает бесследно. Взяла Ойлун, да и притворилась больной. Ни один эмчи не мог понять, что с ней. Молодой хан спросил её:
– Как мне вылечить тебя?
– Посреди высохшего озера ходит маленький белый верблюжонок. Приготовьте мне его на обед, и я сразу выздоровею!
Верблюжонка отыскали и повели на пастбище, чтобы приготовить из него обед. Капнула капелька верблюжьей крови на землю, и вырос на этом месте высокий тополь. Ойлун ещё пуще рассердилась и закричала:
– Срубите немедленно этот тополь и сожгите его, чтобы ни одной щепочки не осталось!
Позвали старика-пастуха, чтобы срубить тополь и сложить из него огромный костёр. Но пока он рубил могучее дерево, одна щепочка всё же попала пастуху в карман дэгэла. Костёр догорел, старик-пастух отправился в свою кибитку, повесил дэгэл у изголовья и лёг спать. А ночью щепочка превратилась в девушку-красавицу.
Проснувшись утром, пастух увидел, что рядом с ним в кибитке сидит девушка неземной красоты.
– Кто ты? – удивился старик.
– Я хочу быть дочерью тем, у кого нет дочери, – ответила она. Позвал старик в кибитку свою жену, и как же они обрадовались! Ведь у них никогда не было детей.
Они обняли свою приёмную дочку и сказали:
– Оставайся с нами, будешь нашей дочерью!
Через несколько дней Ойлун собрала своих слуг и сказала:
– Хану нужна новая шуба. Соберите со всего улуса двести молодых девушек, и каждая пусть принесёт с собой шкурку ягнёнка. Заходите в каждую кибитку!
Собрали ханские слуги двести девушек, и в кибитку старика-пастуха заглянуть не забыли. Расселись девушки в круг в огромной юрте и начали шить шубу.
Вошёл молодой хан в юрту и спрашивает:
– Кто из вас, двухсот мастериц, расскажет мне хорошую сказку? Пусть та, кто знает такую, выйдет в середину круга.
Ни одна из девушек не решилась.
Тогда встала приёмная дочь старика-пастуха, вышла в середину круга и говорит:
– Я знаю много интересных сказок. Одну из них я вам и расскажу.
И она рассказала всё. И о белой корове, из чьих рогов появилась кибитка, о высохшем озере и белом верблюжонке, из которого вырос могучий тополь, и о щепочке, которая обратилась в девушку. Молодой хан понял, что она и есть его любимая – Энкира. Он выгнал хитрую Ойлун, женился на Энкире и забрал старика-пастуха и его жену к себе в юрту.
Славный Овше
С давних времён идёт по калмыцким степям молва о славном батыре Овше. Когда он родился, увидели люди всякие разные чудеса – на небе появилась вторая луна, вокруг калмыцких озёр зацвели тополя, а степные птицы собирались в причудливые стаи и кружили над его юртой, и орлы щебетали как соловьи.
Овше рос необычным ребёнком – его спинка была прочной, как сталь, ни одна стрела не могла её пронзить. Ручки-ножки были крепкие, как тетива лука, одной рукой Овше мог поднять верблюда. В седле Овше держался как взрослый охотник, а глаза у него были зоркие, как у степного орла, – Овше мог видеть, как на другом конце степи суслик выглядывает из своей норки. Построили люди для Овше на прекрасной белой равнине Тюлькюр чудесную красную юрту.
Юрта его стояла на семидесяти семи подпорках. Набросили на подпорки двадцать четыре тканых покрывала, завязали двадцатью четырьмя поясами. Переднее покрывало крыши было обшито шкурами оленей и белым шёлком. Широкое покрывало сшили из красивого шёлка всех цветов радуги, а завязки – из ярко-красных нитей. Покрывала те ткали и шили самые искусные мастерицы со всех улусов. Таваки в юрте были из чистого золота.
На деревянных воротцах вокруг юрты была вырезана гордо парящая в воздухе Гаруда, на верхнем косяке – попугай. На деревянных жердях крыши были вырезаны бодающиеся козлы, а на подпорках – львы и тигры.
Вместе с Овше родился и чудесный жеребёнок по имени Аранзал, который рос вместе с хозяином и вырос в красивого взрослого коня. Он понимал язык людей, был быстр и смел и с Овше никогда не разлучался.
Прошли годы, и вот, наконец, настало время для Овше помочь своему народу и показать силу, храбрость и ум.
Пришли к его красной юрте люди, с малыми детьми, со стариками, с конями своими верными. Стали просить Овше защитить их родные земли.
– Слышал ли ты, Овше, о нашей беде? – поклонился ему высокий старик в чёрном дэгэле. – Никто не знает, откуда и никто не знает когда, но появились в этих краях страшные мангадхаи. Житья от них нет! Они угоняют у бедняков коров и верблюдов, разоряют селения, пронзают стрелами наших батыров, забирают ребят малых в плен.
– И воевода у них есть, – подхватил другой старик. – Самый страшный из них, пятиглавый, сильный, очень хитрый и непобедимый в бою. Одну голову ему снесёшь – на том месте новая вырастает.
– Рядом с ним даже ты, батыр Овше, кажешься маленьким и слабым мальчиком! – испуганно произнёс третий старик.
– Покажу я этому мангадхаю, кто здесь маленький и слабый! – разгневался Овше. Долго раздумывать он не стал, мигом собрался в путь-дорогу. Взял с собой острый меч в ножнах, вскочил на верного коня Аранзала и попрощался со своим кочевым народом.
Ускакал на Аранзале Овше, и ехал он по степи целых десять дней. Но так и не встретил нигде ни мангадхаев, ни их воеводу.
И вот утомились быстрые ноги Аранзала, заболели его острые копыта, да и сам Овше устал. Решил юноша остановиться на привал. Лёг под чистым звёздным небом, уснул под раскидистым тополем рядом с журчащим ручьём, а перед сном отпустил коня пастись рядом с собой.
Просыпается утром Овше – нет коня Аранзала. Батыр сразу догадался, кто мог увести его верного друга, пока он спал. Надо выручать друга!
Овше переоделся пастухом и пошёл по лошадиным следам. У коня воеводы мангадхаев следы большие, а те, что рядышком и поменьше, – то были следы от острых копыт Аранзала.
Через три дня Овше догнал воеводу-мангадхая в степи. Знал батыр, что мангадхай и вправду сильнее него, – и решил взять злодея хитростью.
– Я – бедный сирота, – сказал воеводе Овше, – одинокий пастух. А ты, могучий и непобедимый мангадхай, забрал коня моего хозяина. Если я вернусь домой один, без коня, то несдобровать мне – убьёт меня хозяин. Прошу, отдай мне коня.
Отвечает ему воевода-мангадхай громовым голосом всеми пятью головами:
– Если так, то садись на своего коня и отправляйся в путь, только не к хозяину своему, а ко мне. В моей юрте будешь жить, прислуживать мне станешь! Голос у воеводы был таким громким и зычным, что задрожала после его слов степная земля.
Схватил мангадхай Аранзала за узду, стегнул свою лошадь, усадил Овше позади себя в седло и тронулся дальше в путь. Поехал Овше с мангадхаем вместе – а что поделаешь?
Прискакали они к юрте мангадхая, и пятиглавый воевода первым делом принялся за еду. Он слопал в один присест тысячу тогашей, выпил два колодца чигяна и осушил три колодца арзы.
Насытился мангадхай, разлёгся на овечьем покрывале. Видит Овше – воевода теперь в хорошем расположении духа.
– Что ж, – говорит мангадхай Овше, – расскажи мне, пастух-сирота, как там в твоих краях богатыри-батыры живут? Что эти слабые и худые сморчки делать умеют?
Отвечает ему Овше:
– Наши батыры одним махом целый казан кипящего чугуна выпивают – даже глазом не моргнут!
Мангадхай хитро ухмыльнулся. Велел слугам принести ему целых десять казанов с кипящим чугуном. Один за другим осушил казаны – и ничегошеньки ему не сделалось! Стоит, смотрит на Овше и смеётся.
– Ну, а что ещё твои батырыслабаки делать могут? – спрашивает воевода.
«Не так-то прост этот мангадхай. Шутка ли – выпить кипящий чугун! Нужно придумать что-то похитрее, – думает Овше. – Надо его от слуг подальше увести, и туда, где холодно».
– Наши батыры, – чуть хвастливо заявил Овше, – могут зимой в реке стоять по грудь, пока вода накрепко не замёрзнет. А когда лёд реку покрывает, они лёд ломают, как соломинку, и из воды невредимыми выходят!
– Что ж, – нахмурился пятиглавый, – поедем туда, где реки замерзают. В наших краях таких не бывает.
Сел воевода на своего коня, а Овше на Аранзала, и поскакали они в соседнюю страну, где уже наступила зима. Меч свой в ножнах Овше прихватить не забыл, спрятал в пастушьи лохмотья.
Остановились они на берегу реки. Залез мангадхай в воду по грудь и стал ждать, пока река льдом покроется. Ждать пришлось недолго – морозы в той стране стояли сильные. Вмёрз воевода в лёд, но вот пошевелил мизинцем – лёд вокруг него на мелкие кусочки и рассыпался. Довольный собой, начал вылезать мангадхай из реки на берег.
– Постой! – кричит ему Овше. – Я неверно тебе сказал, что вода должна быть по грудь! Встать надо в таком глубоком месте реки, чтобы вода тебе до всех пяти подбородков доходила, а кончики пальцев на ногах едва-едва речного дна чтобы касались! – сказал так, а сам замер: поверит воевода его словам или нет?
Ухмыльнулся воевода, но ничего не сказал, вернулся в воду и побрёл на середину реки, в глубокое место. Вода ему до пяти ртов доходит, и вот уже снова река льдом покрылась. А он стоит, вмёрзший в лёд, и пошевелиться не может.