– Это что? – не выдержал фермер, присел на колено, дотянулся рукой, толкнул чешуйку пальцем.
– Это? Шкура.
– Смеёшься? – даже вроде как обиделся.
– Да нет. Каков вопрос, таков и ответ. Если серьёзно, то тут недалеко столкнулся с двумя вот такими тварями. Невидимками. Еле отбился. И раньше про таких я не слышал. Решил предупредить. А вы других оповестите.
– А почему в посёлок не пошёл? А, понятно, – покосился на мою забинтованную ногу.
– Ну да, мне до посёлка скоро не добраться. А предупредить надо, мало ли беда будет.
– Ты сказал, невидимки. Это как?
– Сам не понял. Глаза отводят, что ли. Пока огнём не шарахнул, не увидел.
– Ты маг?
– Не совсем. Так, дед кое-чему научил. Можно сказать, самоучка.
Смотрю, задумался. Ещё раз осмотрел меня, мой самострел, рюкзак. Опасности от него не чувствую, злобы нет, любопытство только зашкаливает.
– Что ещё?
– Извини, остальная информация платная.
– Что? – удивился фермер. – Ты не местный?
– Местный.
– А откуда слова такие знаешь?
– Ну ты нас совсем уж за диких-то не держи.
– И говоришь, словно взрослый. Тебе лет-то сколько?
– У нас такие вопросы не задают. Тебе самому-то сколько? Ненамного меня старше.
– Но старше.
– И что?
– Егор! – нетерпеливый крик из катера поставил точку в нашем бестолковом споре.
– Ладно, разряжай свою стрелялку и залезай в катер. Расскажешь всё отцу.
Ну вот, другое дело. Хоть этот резиновый и старше меня с виду, но я с ним как с младшим говорил, есть у меня такое убеждение.
Иду впереди, загребаю воду. Уже у самого борта меня обогнал фермер, протянул автомат напарнику, ухватился за протянутую руку, перевалился через борт, тут же отсел на корму, пристраивая своё оружие на коленях.
– Теперь ты залезай. И глупостей не делай, хорошо?
Только и кивнул в ответ. Сил нет. Сейчас вот рюкзак свой перекину в катер и прощай моё имущество. Оттолкнут меня в сторону и отвалят со всем моим добром. Отогнал чёрные мысли, навалился грудью на борт, оттолкнулся ногами, забрался.
– Этого с собой забираем? Ты уверен?
Второй чуть попроще. Одежда простая, рабочий застиранный комбез, резиновые сапоги-заколенники, оружие только одинаковое у обоих.
– Уверен. Отец пусть послушает.
Понятно. Сынок, получается. А это кто-то из работяг.
Катер запыхтел, задрожал, погнал вперёд волну мути, отошёл назад, развернулся и, разгоняясь, бодро почапал вперёд.
Прошли в узкие железные ворота, чуть разъехавшиеся в стороны при нашем приближении, пошли прямо на ферму. Вокруг всё в больших стеклянных поплавках, сети вниз уходят. Мягко притёрлись к причалу, Егор выпрыгнул на деревянный настил, шустро привязал прихваченный канат к какой-то торчащей штуке, поманил меня рукой. Пора. Иду, оглядываюсь по сторонам, интересно же. Резиновый поглядывает искоса с любопытством.
Людей немного, но есть. Тоже на меня косятся. Чуть в стороне навесы, сараи. Из железного колпака прямо напротив причала торчат пулемётные стволы.
Каменный дом, крепкий, окна узкие, ступени высокие. В посёлке дома другие, из разного хлама построены, кто что где нашёл. А тут всё красиво, чисто и аккуратно.
Подошли к дому, народ вслед за нами подтянулся, любопытствуют, на меня поглядывают, перешёптываются. Не по себе как-то.
Дверь распахнулась, вот и главный пожаловал.
– Отец, посмотри, что он принёс. И выслушай его.
– Ты уверен?
– Да.
Затянулась пауза. Отец с сыном пободались взглядами. У одного он тяжёлый, аж к земле давит, у другого такой же упрямый, полностью в себе уверенный. Ничья, оба друг друга стоят.
– А вы почему столпились? Работать кто за вас будет? – оторвался на работягах хозяин.
Интересно, простые люди здесь откуда? Может, из посёлка? Тогда мне отсюда или быстро уходить надо, или уже только на архипелаг выбираться.
Фермер проводил взглядом расходящихся людей, поморщился, собрался было сплюнуть, да передумал. Покосился ещё раз на сына, покачал головой, кивнул мне:
– Раз сын просит, выслушаю. Рассказывай.
И тут вывернул в свою пользу. Только мне просто так рассказывать не с руки, не за тем я сюда пришёл. Расскажу сейчас, и меня вон отправят. Нет, не пойдёт.
– Основное я вашему сыну рассказал. Остальная информация только за плату.
Ишь как взвились вверх брови у фермера, скулы напряглись, желваками заиграли. Да пофиг. Что они мне сделают? Вещи не отберут, не принято это, да и свидетелей вокруг хватает, разговоры пойдут. Ну, отправят отсюда, да и ладно, других найду. Или, вон, в сопках жить стану. Места здесь тихие, кроме двух встреченных тварей больше никто не попадался. Рано или поздно найду способ убраться с острова. Или как-нибудь договорюсь с теми, кто товар забирает на фермах.
– Что, Егор, считаешь, оно того стоит? – хозяин медленно спустился по ступеням, остановился прямо напротив меня, впился взглядом в мои глаза. А вопрос вроде как в сторону задал. Сыну. Не отрывая от меня взгляда. И что? Пронять надеешься? На кладбище поживи сначала…
– Стоит, отец.
– Посмотрим. Что за свой рассказ попросишь? – это уже мне.
– На архипелаг перебраться! – была не была. Что я теряю? Ничего. Посмеются и всё, с меня не убудет.
– На архипела-аг… – протянул с издёвкой фермер. Даже вроде бы немного опешил от неожиданности. Прищурился. – Это не тебя ли поселковые ищут?
Не дождался моего ответа, вообще никакой реакции не дождался, стою молча, стараюсь накатывающуюся боль перетерпеть. Что-то рана на бедре разболелась, дёргать начала.
– Ну, молчи-молчи. Местные все уши про тебя прожужжали. Бандитам тебя сдать, что ли?
Снова прищурился. Если так будет постоянно щуриться, таким же, как поселковые, станет. Что там старый говорил? Во – азиатский тип! Ногу дёрнуло, поморщился:
– Назад меня верните…
– Что морщишься? Не нравится?
– Отец, у него нога перебинтована… – из-за спины влез резиновый. – И спина вся ободрана.
– Да вижу я. Ладно, потом расскажешь, – поднял взгляд на сына. – Егор, ты почему в костюме до сих пор? Сколько раз тебе говорил, нечего на солнце в резине ходить.
– Так не успел же снять, когда?
– Когда, когда… Успевать надо! – и уже мне: – Егор тебя отведёт, обработаете ногу и спину. Ещё раны есть?
Я головой мотнул отрицательно.
– Вот и хорошо, что нет. Егор, накормишь нашего… гм, гостя. И посмотри там внимательно… понял?
Тот только головой кивнул и потянул меня за рукав, пошли, мол.
Пошли так пошли. Подбросил рюкзак на плече, поправил лямки, заторопился за уходящим вперёд Егором, чувствуя буравящий спину взгляд.
Раны мне обработали, намазали какой-то мазью, потом попшикали из баллончика. Не знаю, что там на спине, хотя мне и предлагали глянуть в зеркало, да не стал, отказался, сил не было шевелиться, а на ноге образовалась мягкая прозрачная плёнка, совсем не мешающая ни одеваться, ни ходить. Потом, что интересно, загнали в душ, плёнка даже не намокла, вода с неё просто стекала, не прилипала. И одежду дали другую, чистую и не драную. Мою же отправили в стирку. Так Егор сказал. Без своей резины он показался ненамного старше меня, а уж роста точно одного со мной. И сразу же слетела вся его серьёзность вместе со снятым резиновым костюмом. Всё косился на мой самострел, даже попросил подержать в руках. Покрутил, повертел, поприцеливался в стену, похмыкал. Но промолчал. А потом меня накормили. От пуза. Давно я не ел горячего и, вообще, давно не ел, со вчера. Или с утра, уже и не помню, забыл. Давно это было. После еды мы пошли в дом. Нет, что такое настоящий дом, я знал по рассказам старого, а вот самому в нём побывать пока не доводилось. У торговца дальше торгового зала не пускали, а больше нигде и не был, с поселковыми мы отношений не поддерживали, не было у нас там ни друзей, ни знакомых. Близких. Впрочем, неблизкие тоже как-то быстро закончились со смертью деда.
Поэтому мне всё интересно. Даже не страшно. И может быть, поэтому я забыл даже назвать цену своему рассказу, когда меня начали быстро расспрашивать. Рассказывал, а сам всё головой крутил по сторонам, пока не опомнился и не притормозил свой язык, с ужасом осознав, что всё разболтал.
– Да рассказывай уже до конца, что замер. Договоримся, не бойся, – правильно понял мою заминку хозяин.
Только сейчас опомнился, обратил внимание на людей вокруг. В большой комнате кроме фермера с сыном сидели ещё три человека. Все с оружием, молчаливые. Хотя нет, один без разнообразного навешанного железа. Ладно, раз проболтался, останавливаться на полпути будет совсем уж по-детски. Рассказал. Только вот про молнию пока говорить не стал, придержал почему-то. Надо же оставить хоть какой-то аргумент для торга. Вдруг пригодится.
На полу расстелили плёнку, выложил снятую шкуру, развернул, сразу обратив внимание на запах тухлятины. Странно, а когда нёс, совсем его не замечал, привык, похоже. Обступили трофей, пощупали чешую, попытались порезать ножами.
– Ты говорил, из своего самострела в них стрелял. И как?
Пришла пора отвечать на вопросы. Это можно. Несмотря на то что проболтался, а может, и благодаря этому настроение было превосходным. В первый раз за несколько дней ничего не болело, в желудке успокоилась приятная сытная тяжесть, чисто отмытое тело скрипело, только вот в сон неудержимо потянуло, глаза начали закрываться. Начал отвечать и поплыл, запутался.
– Э-э, брат. Да ты совсем засыпаешь. Егор, отведи-ка его в гостевой домик, пусть отоспится, потом и договорим.
Словно через вату донёсся голос фермера. Потом кто-то осторожно потянул меня за плечи, заставил подняться на ноги, настойчиво подтолкнул в спину, не давая провалиться в сон, повёл на выход. Механически передвигал ноги, на ходу просто спал. Так и не понял, куда меня отвели. Очнулся, когда упёрся ногами в кровать, испытал огромное облегчение и упал на мягкий матрас. Как меня раздели и накрыли лёгким одеялом, уже не заметил.