тиснулся к дальнему краешку стола, усадив супругу рядом с Алёной.
«Ну, Алексей!» – поймал я извиняющийся взгляд своего родича.
По колену похлопал сидящий рядом Георгий. Я, конечно, всё понимаю и участкового сразу же простил, но…
– Молод ты ещё. Пацан совсем… – раздался над ухом шёпот. Опять учитель все мои мысли прочитал.
Такое застолье я видел впервые, и для меня всё было необычным. Тихий, спокойный вначале общий разговор, который вскоре распался на несколько самостоятельных. Всё время порывавшийся что-то рассказать Георгию наш участковый, которого при этом безуспешно оттаскивала жена. Мы с пацанами тихонько ушли на задний двор, в моё любимое место, к бане конечно же, и там спокойно поговорили. Егор с Витьком учатся в одной группе в училище, потому и знают друг друга давно и очень хорошо. А я-то удивлялся, чего это они вместе в лечебницу заявились.
– Но ты, Славка, вряд ли с нами учиться будешь. Дядя обмолвился, что уедешь ты скоро в столицу. Будешь столичным франтом, нас за людей считать перестанешь.
– Это почему это перестану? – я даже удивился от этого утверждения и вообще сильно растерялся. Нет, давнишний разговор про столицу я помнил, но не думал, что всё это когда-нибудь действительно сбудется.
– А не знаю, – улыбнулся Егор. – Дядя Василий так говорит.
– Точно! Ты просто на поле давно не был и не видел, какие к нам столичные хлыщи прилетают. Они даже по траве ходят, поджав губы. Противно им…
Давно на поле не был… Да я там только один раз и был.
– Не знаю, что это такое за хлыщи, но я пока никуда не улетаю и улетать не собираюсь. Мне тут хорошо. И Алексей с Алёной есть. И вы.
– Ладно, посмотрим. Ты только таким же не стань. А то встретимся когда-нибудь, а ты мимо пройдёшь и руки нам не подашь…
Но пацаны оказались правы. На следующий день за этим же столом собралась вся вчерашняя компания. Тут-то мне и представили незнакомца. Это спасённый мной когда-то давным-давно боярин Тимофей Муромцев. Такое ощущение, что сто лет прошло, а на самом-то деле…
Пожал ему руку, помня наставления Георгия об обращении с боярами, промямлил что-то тихо, выслушал хвалебные отзыве о себе, любимом. Впрочем, я их мимо ушей пропустил, неинтересно.
Гораздо интереснее было потом. Участковый торжественно вернул моё отобранное оружие вместе с патронами, ножами и шашкой, заинтересовав этим арсеналом всех присутствующих. Ну тех, кто об этом ещё не знал. После участкового начали дружно обсуждать мою дальнейшую судьбу. Тут я удивился ещё больше, потому что как из-под земли в доме откуда-то появились глава города и доктор. Посмотрел я по сторонам и пересел между Алёной и Алексеем, больно уж сильно вокруг споры закипели, на повышенные тона перешли.
– Не бойся, Славушка, никто тебя здесь не обидит, – наклонилась ко мне Алёна. – Ты в столице о нас не забывай. И если что, знай, здесь, на Центральном, всегда твой дом.
Глаза защипало, пробормотал, отворачиваясь:
– И никуда я не уеду.
– Надо, Славушка, надо. Георгий правильно говорит, этот узел нужно разрубить. Где ты про себя и своих родителей узнаешь? Только там. А если что, всегда вернуться сможешь…
Глава 12
Осталась внизу бетонная коробка вокзального терминала вместе со всеми провожающими. Перед тем, как шагнуть в овал входной двери пассажирского дирижабля, я бросил прощальный взгляд на город, на сопки в предутреннем мареве лёгкого тумана, потянулся рукой к холодному поручню рядом с широким люком, осторожно переступил через порог. В узкую щель под ногами мелькнула далёкая земля, воображение сразу же услужливо подсказало, что подо мною кроме тонкого рифлёного металла больше ничего, одна пустота, и я поёжился, но шагнул дальше, пересиливая страх и загоняя его в самые дальние уголки души. Осмотрелся. Просторная обзорная галерея, через широкие окна которой можно было с такой-то высоты осмотреть все окрестности города, постепенно заполнялась народом. Кроме нашей экспедиции пассажиров было немного, но по мне, так это хорошо, больше места будет. Задержался на секунду, куда бы пристроиться, к какому окну, чтобы и удобно сидеть было, и всё вокруг увидеть.
– Что ты, папа, от него хочешь? Одно слово – дикарь необразованный!
Едкая фраза за спиной заставила поспешно освободить проход и только потом оглянуться.
– Настя, и что ты взъелась на молодого человека? Места хватает, можно обойти…
Мимо прошли Муромцевы, отец с дочерью. Если первый улыбнулся примиряюще, то вторая, проходя мимо, обдала ледяным презрением. Да и ладно, мне с ними только до столицы долететь, а там я их больше не увижу. Первый раз я на них обратил внимание ещё на лётном поле, да как-то не придал особого значения тому факту, что рядом с боярином молодая девушка под ручку идёт. Мало ли кто это может быть? Потом, чуть позже, полюбопытствовал, вгляделся и охнул. Про себя. Может быть, они просто меня не заметят? Не обратят внимания? Обратили. То есть девушка обратила, и мне показалось, что она специально меня высматривала. Давно я столько ненависти во взгляде не видел, да ещё и обращённом в мою сторону. Буду держаться подальше от этой семьи. И можно просто не обращать на них внимания. А утро так хорошо начиналось…
Что бы я ни говорил вслух, а про себя сразу же решил не упускать шанса посмотреть столицу, тем более, проезд мне оплачивали и твёрдо обещали устроить на жительство по прилёте. Насчёт жилья я особо не рассчитывал, несмотря на заверения Георгия, а надеялся только на свои силы. Страшно, конечно, было, но, думаю, справлюсь. Кое-какие деньги есть, во внутреннем кармане тугая пачечка лежит, на первое время хватит, а там посмотрим. В крайнем случае домой вернусь, обратный билет мне твёрдо обещали обеспечить. Правда, как потом мне наедине сказала Алёна: «Обещанного три года ждут!» Посмотрим.
Решающим доводом явилось предложение окончательно разобраться с теми, кто меня преследовал. Все концы вели в столицу. Правда, Георгий намекнул, что поможет мне подать документы в магическую академию, но головой-то я понимал, какие у меня документы? Откуда? Удостоверение? И всё! Кому я нужен без начального даже образования. А учиться хотелось. Прежняя жизнь на кладбище старых кораблей улетела в прошлое, и возвращаться я туда не хочу. Да, можно, если что, на Центральный, там мой дом, там Алёна с Алексеем, друзья, там я точно без работы не останусь. Но перспектив никаких. Незнакомое слово уже почти привычно капнуло весомым доводом в копилку сомнений. А хочется и мир посмотреть, и себя показать. И, главное, узнать, кто я такой, откуда я появился на свалке, кто мои родители и где они сейчас. На последнее я точно не рассчитывал, потому что мне мой несостоявшийся убийца прямо дал понять, что все давно мертвы. Конечно, в столице могут продолжить на меня охоту, но зато можно будет сразу и узнать, почему эту охоту объявили. Именно так мы и решили на семейном совете.
– Решать только тебе, полетишь ты или нет. Да, в столице тебя могут и убить, и там это будет с одной стороны проще сделать, а с другой сложнее. Но зато появится шанс разобраться со своей жизнью, узнать, кто ты и откуда. Думаю, за одно это можно рискнуть? – Алёна точь-в-точь повторила вчерашние слова Георгия, которыми он меня убеждал улететь с ними в столицу.
Так я оказался в одно прекрасное утро вместе с членами отбывающей домой экспедиции на лётном поле, а потом и в дирижабле. Прекрасным утро было до того момента, пока к нам не подошли Муромцевы. Я уже и думать забыл бы про тот случай, если бы мне не напомнили о нём на нашем праздничном обеде. Слишком много разных событий со мной произошло за это время. И про пацана этого, которому оплеуху отвесил, вообще забыл, из головы вылетело. А он не забыл. То есть она. Пацаном оказалась дочь боярина, Анастасия. Нет, теперь-то я бы точно не ошибся, когда она в платье-то, а тогда, да ещё в резиновом костюме? Кто бы об этом догадался в запарке боя?
– Анастасия, познакомься с нашим спасителем. Ты должна его помнить. Зовут его Вячеслав, с нами в столицу летит.
Довольный голос боярина за спиной заставил оторваться от окна, повернуться и поздороваться. И утро перестало быть добрым.
– Конечно, я помню этого дикаря. Если бы не он, нам бы плохо пришлось. Надеюсь, ты достаточно ему заплатил за эту услугу? Хотя по нему этого не заметно. Папа, немедленно отблагодари нашего спасителя! – звонкий и чёткий девичий голос привлёк всеобщее внимание, весело гомонящий народ на галерее начал замолкать и оборачиваться в нашу сторону.
С каждым новым произнесённым словом озорное веселье уходило из глаз боярина. К концу короткой речи передо мной стоял совсем другой человек, жёсткий и сильный, с резкими закаменевшими чертами лица.
А я сначала растерялся. Никак не мог себе представить на месте того испуганного пацанёнка вот эту холодную и расчётливую стерву. Именно так. И тоже пришёл в себя как раз к концу речи. Но растерянность никуда не делась, как себя вести и что в таких случаях полагается говорить, и тем более делать, я не знаю. Странное чувство, доселе ни разу не испытанное. Растерянность и злость в одной фляге. На свалке я бы знал, что делать, а тут… Поднял взгляд, кляня себя и за эту поездку, потому что сейчас более всего желал бы оказаться где-нибудь подальше, хотя бы на нашем корабельном кладбище, кляня за своё покрасневшее лицо, за судорожно сжавшиеся в кулаки от такого прилюдного унижения ладони. С тоской посмотрел на уплывавшую вниз спасительную землю, никуда не спрятаться… старательно огибая взглядом стоящую напротив стройную фигурку в красивом платье, нашарил глаза боярина и… замер. Никаких эмоций в них, абсолютно пустые, ничего не выражающие, смотрят на меня, как на пустое место. И пол подо мной железный, так бы и провалился сквозь него, да не получится.
– Дочка, ты сходи, погуляй, в окно посмотри.
– А можно я пока рядом постою? А то вдруг ты опять забудешь рассчитаться с этим… молодым человеком?
– Анастасия! Мне НАДО с ним наедине поговорить!