– Я работаю в Бруклине, на верфи, – наконец выпалила Анна и, еще не договорив, поняла, что ляпнула это зря.
– Неужели? – Наконец-то ей удалось перехватить блуждающий луч его внимания. – Я читал в газетах, что теперь там стали брать на работу женщин. И что же вы делаете?
– Измеряю микрометром детали, – ответила она. – Но женщины работают и сварщицами, и клепальщицами…
– Сваркой занимаются?!
– Да, наравне с мужчинами. В маске не отличишь.
– Разве это нормально? Чтобы женщины работали наравне с мужчинами?..
Он смотрел на нее в упор.
– Не знаю, – смущенно проронила она. – Я-то в основном работаю вместе с женщинами.
– Что ж, приятно было побеседовать с вами, мисс?..
– Фини, – неожиданно для себя сказала она и протянула руку. – Анна Фини.
– Декстер Стайлз.
Они пожали друг другу руки, Стайлз коснулся рукава топтавшегося поблизости официанта:
– Джино, будь добр, проводи мисс Фини к ее столу и проследи, чтобы им принесли бутылку шампанского за счет клуба. Всего хорошего, мисс Фини.
Больше она его не интересовала. Декстер Стайлз вернулся к своим собеседникам.
Анна пробиралась сквозь толпу на танцполе, в ушах у нее звенело. До чего же странно все обернулось! И дело даже не в том, что она назвалась Фини – это фамилия Лилиан, подружки Анны с детских лет, – в таком заведении фальшивая фамилия вполне уместна; дело в другом: она попыталась замаскировать их давнее знакомство. Зачем? Ведь мистер Стайлз, возможно, припомнил бы ее имя и понял, кто она.
Вернувшись за свой столик, Анна погрузилась в глубокую задумчивость, хотя Луи всячески старался вызвать ее на разговор. С ее места Декстера Стайлза не разглядеть, скорее всего, она больше никогда его не увидит. Но едва Анна представила, как сложилась бы у них беседа, если б она назвалась своим настоящим именем, ей стало ясно, что интуиция ее не подвела, уловка была вполне уместна. Иначе наверняка посыпались бы вопросы: Как поживает ваш отец? Где он теперь? Чем занимается? От одной мысли, что пришлось бы на них отвечать, она сгорала от стыда и унижения.
Официант принес еще бутылку шампанского. Нелл с Марко вернулись к столу. Вид у Марко был очень довольный.
– Что случилось? – спросила Нелл, усаживаясь рядом с Анной. – Перепила, что ли?
– Может, и впрямь хлебнула лишнего.
На самом-то деле ей казалось, что никакое шампанское не развеет нахлынувшую глухую печаль, вернее, пустоту.
– По-моему, на сегодня хватит, пора закругляться, – сказала Нелл.
Такого поворота Луи никак не ожидал.
– Да бросьте, девочки! – воскликнул он. – Выпейте шампанского! Нам прислали бутылку – угадайте, от кого? От заведения! Я всю жизнь мечтал получить бутылочку шампанского за счет заведения!
– Какой же ты милый, Луи, – отозвалась Нелл.
– Очень хочу вам угодить. А раз лица у вас грустные, значит, ничего у меня не вышло.
За его веселостью проскользнула нотка отчаяния, Анна ее уловила и огорчилась.
– С тобой нам было просто замечательно, – заверила она, обняла рукой его узкие плечи и поцеловала в прохладную бледную щеку.
– О-ля-ля! – вскричал Луи.
Нелл обняла его с другого бока. Марко и второй некрасивый кавалер, который постарше, дружно засмеялись. На Луи невозможно сердиться.
– Сейчас упаду в обморок от счастья, – сказал Луи. – Держите меня, ладно, девочки?
Ни капли бурного веселья, царившего в клубе “Лунный свет”, не выплескивалось на Пятьдесят третью улицу; казалось, эти два мира не имеют между собой ничего общего. Анна взглянула на часы и поразилась: шел второй час ночи.
– Мне нужно срочно ехать домой, – сказала она.
Нелл не откликнулась. Если в начале вечера она была неестественно возбуждена, то теперь совсем сникла.
– Ты с ним завтра увидишься? – спросила Анна.
Нелл покачала головой:
– В выходные он не может улизнуть из дома. А сегодня взял и не пришел, крысеныш несчастный, вот я и бешусь.
– Это он тебе такое платье купил?
– Да, в Палм-Бич, – ответила Нелл. – Ездил по делам в Майами, и я с ним увязалась. Ты, небось, от меня в шоке? – с мрачной беспечностью спросила она.
– Чуть-чуть, – призналась Анна, – Мне кажется, это… опасно.
– Только для него, мне-то терять нечего. А он уверяет, что ради меня готов рискнуть всем. – Она грустно улыбнулась. – Только не говори, что ты думала, я – ангел.
– Нет-нет. Да я так и не думала.
– Тем более что ангелов никаких нет.
Анна молчала.
– По-моему, ангелы просто врут лучше всех, – угрюмо бросила Нелл. И после паузы спросила: – А ты, Анна, ты – ангел?
Анна слушала шорох осенних листьев на асфальте и ловила аромат гардении – это Нелл надушилась. Никто никогда не задавал ей такого вопроса. Это само собой разумелось.
– Нет, – сказала она. – Я не ангел.
Их глаза встретились, и девушки поняли друг друга.
Нелл повеселела и взяла Анну под руку. Они шли мимо особняков, похожих на мастерски сделанные коробки с драгоценностями.
– Но ты это очень ловко скрываешь, – шепнула Нелл.
– И, по-моему, правильно делаю.
– Из тебя вышла бы шпионка или сыщица. Никто не догадался бы, кто ты на самом деле и на кого работаешь.
– Я хочу стать водолазом, – сказала Анна.
Глава 7
Декстер Стайлз ехал через Бруклин по Восемьдесят шестой улице и краем глаза увидел, что Баджер, глянув на наручные часы, потянулся волосатой лапой к ручке радиоприемника, скорее всего, чтобы послушать свежие – в пять тридцать утра – новости. Декстер сбросил его лапу с ручки.
– Почему это? – буркнул Баджер.
– Не смей трогать чужую машину без разрешения хозяина. В Чикаго тебя этому не учили?
– Извините, босс, – смиренно пробурчал Баджер, но в его неуступчивом веселом взгляде не было и намека на покорность. И точно, бурчание возобновилось: – Когда… когда я просто сижу в машине, я ведь тоже ее трогаю, понимаете? И когда откидываюсь на спинку сиденья, опять же трогаю.
– Если хочешь получить затрещину, так и скажи.
– Чего вы всю ночь ко мне цепляетесь?
Декстер искоса глянул на него. У Баджера есть немало свойств, от которых у ангела лопнет терпение, в частности, он довольно точно определяет настроение босса. А босс уже злится всерьез, только не может вспомнить из-за чего. Может, из-за того, что Баджер загромоздил своей тушей весь салон, причем вот-вот наступит час суток, который Декстер особенно любит: это краткий промежуток между ночью и зарей, когда ты лишь предчувствуешь свет, но его еще не видно.
– Да, та девушка, – вспомнил он. – Ты нагрубил девушке, которая подошла к моему столу. Мисс Фини.
От изумления Баджер даже разинул рот.
– Если бы в “Какого черта” – еще бы ладно, – продолжал Декстер; он имел в виду придорожную гостиницу во Флэтлэндз, они туда заглянули после отъезда из клуба “Лунный свет”. – Пусть даже в “Сосны”, хотя и там никто ни разу не слышал, чтобы мистер Хили так разговаривал с клиентом. Но уж точно не в “Лунный свет”.
– Слишком шикарное заведение?
– Вроде того.
Баджер тяжело вздохнул:
– В Чикаго все было по-другому.
– Слыхал, слыхал.
В последние семь ночей Баджер ему все уши прожужжал про шикарные кабаки, где подают джин, про бесподобных дамочек и красивейшее озеро; а главное – про идеальный, без сучка, без задоринки договор между Синдикатом и законниками. Баджер обожает Чикаго, вот только Чикаго не отвечает Баджеру взаимностью. Что-то в Городе ветров пошло совсем не так, как надо, и менее удачливый парень сейчас кормил бы рыб на дне озера Мичиган. Но мать Баджера – любимая племянница мистера К. Велись кое-какие переговоры; в результате мистер К. позаботился, чтобы его внучатый племянник перебрался в Бруклин, а там передал его с рук на руки Декстеру – для обучения и дальнейшего руководства. Вообще-то за рулем должен сидеть Баджер, но Декстер скорее согласился бы назначить парня своим юристом, чем посадить его за руль новенького “кадиллака”. Это же 62-я серия, цвет мягкий серый, один из последних красавцев, сошедших с детройтского конвейера, после чего завод перешел исключительно на военную продукцию. Декстер обожает водить машину. Едва ли в Нью-Йорке наберется десяток мужчин, которые проводят за рулем столько же времени и сожгли столько же купленного на черном рынке бензина, сколько Декстер.
– Эй, босс, вы же не туда свернули.
– А это смотря куда мне надо попасть.
– Я думал, вы везете меня домой.
Баджер имел в виду Бенсонхерст: он ночевал в доме престарелой незамужней сестры мистера К., в спальне для гостей.
В Грейвсенде они заскочили в “Сосны”, а потом Декстер отвлекся и неожиданно для себя очутился в Бей-Ридж. Неделями раньше он уже был поблизости: заехал навестить компаньона на холмистой улице повыше форта Гамильтон и там обнаружил роскошный вид на Нэрроуз. Что ж, пора возвращаться, решил Декстер, но вдруг понял, что перед ним Аппер-Нью-Йорк-Бей, только объятый тьмой: на судах и в порту – ни огонька. Режим затемнения. Но в этой непроглядной тьме он ощущал динамическую плотность. Его глаза сразу вычленили главное: огромные корабли один за другим, точно хищные звери или призраки, выскальзывали из гавани через равные промежутки времени. Конвой шел в открытое море. В этом беззвучном движении было что-то нездешнее, неземное. Декстер терпеливо считал; наконец гавань покинуло последнее, двадцать восьмое судно; впрочем, неизвестно, сколько времени длился этот парад до его приезда. Завершил действо маленький катерок: он закрыл проход в противолодочном заграждении. После того случая у Декстера вошло в привычку раз в несколько дней заезжать в Бей-Ридж ночью, в надежде еще раз поглядеть на такой конвой.
– Ты же молодой здоровый парень, Баджер, – не выключая двигателя, начал он. – Почему в армию не пошел?
– Я не солдат, вот и не пошел.
– Ты именно солдат. Как и я.
– Солдат, да не такой.
– Твой двоюродный дед – наш генерал.