Надлежащая судебная процедура в киберпространстве затронет интересы многих – пользователей (не важно, индивидов, группы или объединения), но не граждан конкретного национального государства. Эта процедура позволит защищать разнообразные интересы: жизнь онлайновых личностей, свободу видов деятельности без произвольного изменения правил, право собственности на доменное имя или хорошо известную веб-страницу. Скорее всего, судебные процессы примут форму общего обсуждения, независимого от прав физической личности (таких как перекрестный допрос свидетелей или очная ставка). Конечно, судебные процедуры в разных местах будут отличаться. Пользователи смогут сами выбирать свое онлайновое окружение в зависимости от того, какие правила им ближе. Но, несмотря на все эти различия, законы киберпространства будут в целом воплощать одни и те же базовые ценности, обозначенные в доктрине: уважение интересов индивидов перед лицом подавляющего большинства, вдумчивый и рациональный подход к каждому конкретному случаю, возможность всеобщего участия в разработке и применении новых законов сетевого мира.
Криптоанархия и политика
В своей книге «Криптоанархия» (Crypto Anarchy) писатель Исаак Крофтон приводит в качестве основного мотива возникновения идеологии криптоанархистов противодействие массовой слежке государств за пользователями Интернета, среди которых он упоминает наделавший много шума проект PRISM[19] и цензуру в Сети. Еще одной причиной возникновения этого явления Крофтон считает попытку строительства новой интернет-экономики, дублирующей и расширяющей функции экономики традиционной. Однако он забыл упомянуть еще один важный аспект криптоанархизма, как социального явления, а именно его влияние на политику, о чем в последнее время столь часто говорят в свете воздействия интернет-публикаций на электорат в процессе выборов президента в США.
Вот что об этом пишет популярное британское издание «The Guargian» в статье журналиста и блоггера Джами Бартлетта «Забудьте о правом популизме: криптоанархисты – новые хозяева» (Forget far-right populism – crypto-anarchists are the new masters).
«Многие обеспокоены ролью Интернета в политике.
Но более тревожным является цифровое цунами, способное поглотить нас, поскольку машинный интеллект и растущая техническая элита радикально меняют привычную каждому из нас жизнь.
Тот, кто ошибочно считал, будто 2016 год был аномалией, серией беспрецедентных событий, должен утратить последние сомнения. Марин Ле Пен, возможно, заикалась, но все же сумела набрать почти 11 миллионов голосов. Ее оппонент, «нормальный» кандидат, был лидером партии всего лишь один год. Продолжающиеся террористические атаки, нагнетание фальшивой паники в новостях, твиты Трампа и Джеймс Коми – в прошлом году все это так и не закончилось, оно просто перешло в настоящее время.
После десятилетий футуристических прогнозов Интернет, наконец, трансформирует политику, но не так, как ожидали цифровые пророки. Вы, возможно, помните, что 90-е годы были оптимистичны в отношении нашего будущего в Интернете: считалось, что безграничный доступ к информации и общая связь сделают нас более информированными, менее фанатичными и более добрыми гражданами.
Сегодняшний Интернет является ужасной и беспорядочной мешаниной взаимоисключающих фактов, заявлений, блогов, данных, пропаганды, дезинформации, журналистских расследований, графиков, комментариев и репортажей. Это не рассудительные и осторожные политики, которые процветали в оживленной среде раньше, это люди эпохи мгновенных текстовых сообщений. Дональд Трамп вполне мог бы стать первым политиком в сфере социальных медиа: его наполненные эмоциями, простые для понимания твиты идеально подходят для этой среды.
В результате общество в настоящее время охвачено любопытным консенсусом: Интернет сговорился с правыми популистами, чтобы сформировать будущее политики. Отмечая появление сильных популистов и демагогов, которые, как представляется, являются экспертами в сфере цифровых технологий, многие сравнивают – с некоторым мрачным удовлетворением – нашу нынешнюю бурю с 1930-ми годами. Это очень поверхностный взгляд на вещи. Верховенство популистского права не представляется неизбежным будущим. Рост популизма в Сети лучше рассматривать как ранний этап борьбы за гораздо более продолжительную и гораздо более значительную, переработанную технологией перестройку нашей политики и общества. Цифровые технологии до сих пор помогали популистам, но вскоре они проглотят их вместе со многими другими политическими движениями, которые не могут или не желают видеть, как меняется мир.
Подумайте, как изменилась ваша жизнь благодаря цифровым технологиям. Вы можете подружиться с двумя миллиардами людей в Сети, выбрать интересующие только вас новости и посмотреть или заказать все, что захотите, парой щелчков мыши. Бесконечный выбор и широкие возможности в настоящее время являются нормой, а формальная политика едва эволюционировала со времен Роберта Пиля[20]. Наша современная политическая система достигла совершеннолетия в ходе промышленной революции, которая была временем массовых организаций и централизованного контроля. Тем не менее, мы твердо настроены на новую индустриальную революцию, характеризующуюся бесконечным выбором, цифровыми технологиями, данными, автоматизацией и искусственным интеллектом. Экономика, самобытность, политическая привязанность, возможно, даже суть того, чем должен быть сам человек, все начинают меняться, и наша политика должна измениться. Текущее состояние будет сохраняться некоторое время, как устаревшая ИТ-система, которая слишком дорога для обновления, но вскоре она станет излишней.
Так что же еще может произойти в ближайшем будущем?
В октябре прошлого года, когда я представил читателям новую книгу, «Радикалы» (Radicals), я был приглашен словенским хакером в место под названием «Параллель Полис», трехэтажное здание в Праге, в котором располагается мастерская по изготовлению 3D-принтеров и «Институт криптоанархии». Криптоанархисты – это, в основном, компьютерные хакеры, антигосударственные либертарианцы, которые на протяжении двух десятилетий блуждали вокруг политических границ, пытаясь предупредить в основном незаинтересованную публику об опасностях мира, где все объединено в сети. Они также считают, что цифровые технологии, предоставляющие гражданам возможность использовать шифрование самостоятельно, являются кратчайшим путем к свободному раю, поскольку это подрывает способность правительства контролировать и взимать несправедливые налоги с граждан. Криптоанархисты создают программное обеспечение и считают его политическим компьютерным кодом, который может защитить нас в Интернете. Джулиан Ассанж – криптоанархист (до WikiLeaks он был активным членом самого важного списка рассылки этого движения) и, возможно, Эдвард Сноуден тоже. Когда-то активные и бойкие школьники, теперь они исправляют ваши политические ошибки и вводят в действие технологии будущего. Это люди, управляющие технологией, которая управляет миром.
В «Параллель Полис» проводится нечто, называемое Конгрессом хакеров: трехдневная конференция европейских криптоанархистов, энтузиастов биткоинов, либертарианцев и хакеров. Единой темы на мероприятии не было. «Понятие авторитетного государства постепенно устаревает», – прочел я программке. «Рост обменной экономики в сочетании с моделями репутации, цифровыми контрактами и криптотерминами делает бесполезным роль центральных правительств». Этот конгресс был создан, чтобы выяснить, как ускорить их кончину.
Когда я приехал рано утром в субботу, все пространство в этом здании было заполнено в основном мужчинами в возрасте от 20 до 30 лет, выступавшими на грамотном английском языке. 3D-принтер захлебывался в фоновом режиме, рядом продавались открытки с неуловимым создателем биткоина Сатоши Накамото, и его глаза смотрели на строки непонятных стороннему наблюдателю компьютерных языков: java, ruby, C ++.
В ходе докладов группы этих парней жаловались на неэффективность как на самый страшный грех; обсуждали, «как построить мир без гражданства»; хвалили Эдварда Сноудена; посмеивались над дерьмовой организацией правительственных ИТ-структур; изучали последние анонимные и безопасные приложения для обмена сообщениями; взволнованно рассказывали о биткоине и о чем-то, что называется «блокчейн». Фрэнк и Контрабандист – два немецких криптоанархиста – все выходные ходили с жутковатым макияжем на физиономиях, потому что они боялись, что их деанонимизируют с помощью технологии распознавания лиц.
Я не ел с тех пор, как покинул Лондон, поэтому первое, что я сделал по прибытии, – присоединился к очереди за едой и кофе. Но мои чешские деньги, кроны, которые я послушно обменял в аэропорту по почти грабительскому курсу, принимать отказались. «Мы принимаем биткоин», – сказал бармен. «Параллель Полис» – это единственное место в мире, где принимается только биткоин. Если вы еще не знаете, биткоин – это такая цифровая валюта. Она безопасна и анонимна, не имеет централизованного управления, контролирующего ее стоимость или эмиссию. Это валюта, которая действует независимо от правительств, не позволяющая легко отслеживать транзакции и потому – не подвергается налогообложению. В «Полисе» зарплата сотрудникам выплачивается в биткоинах; арендная плата за их «коворкинг» – совместное рабочее место – также оплачивается в биткоинах. Я получил небольшую пластиковую карту с QR-кодом и перевел биткоин на нее, используя один из трех специализированных банкоматов. С этого момента каждый раз, когда я хотел что-либо купить, я сканировал QR-код. Бип! Кофе. Бип! Ред Булл. Бип! Порция гуляша. Бип! Открытка с Эдвардом Сноуденом. Я ни разу не расплатился кронами.
Учитывая, что биткоин стоил тогда около 300 фунтов стерлингов, а теперь торгуется в районе 2 000 фунтов стерлингов, чашка кофе обошлась мне о