коло 25 фунтов стерлингов в сегодняшних деньгах. Некоторые из тогдашних сотрудников благодаря такому курсу, вероятно, теперь ушли на пенсию. Несколько лет назад криптоанархисты, подобные им, были единственными людьми, использующими биткоин. Несмотря на то, что он теперь в ходу у миллионов людей и принимается во все большем числе предприятий как законное платежное средство, первоначально он был разработан криптоанархистами как эффективный способ подорвать контроль центрального банка над денежной массой. Это была революционная идея, превратившаяся в потрясающе эффективный инструмент.
Биткоин – это больше, чем валюта, это новый способ обработки информации. Он использует блокчейн, который является методом создания распределенной базы данных, защищенной от несанкционированного доступа, которую любой может дополнить, но никто не может удалить, поскольку никто ее не контролирует. Миллионы фунтов инвестиций вливаются в биткоин, способный составить конкуренцию правительствам, банкам и традиционным финансовым услугам. Все взволнованно смотрят на новый способ хранения информации или надежного владения активами. Специалисты считают, что это так же революционно, как и сам Интернет.
Криптоанархия захватывает мир, так как миллионы людей теперь невольно полагаются на эти технологии в целях обеспечения онлайн-безопасности, чаще используют технологии блокчейн и биткоины, отчаянно желая не отставать от современного мира. В «Параллель Полис» идея всеобщего принятия криптоанархизма обществом встречается скептически и, очевидно вызывает ухмылки. То, что правительства, предприятия и дружественные либералы используют сами, чтобы применять на практике захватывающие новые технологии, явно предназначенные для подрыва этих самых правительств изнутри, – расхожая шутка в среде криптоанархистов. Большинство из обывателей просто хватает новые блестящие игрушки и не имеет реального понимания, зачем они это делают.
Рост криптоанархизма может быть хорошей новостью для отдельных пользователей – и существует много способов использовать эту технологию для достойных социальных целей, но в то же время это плохая новость для правительств. Пусть и не напрямую, но цифровые технологии имеют тенденцию расширять возможности человека за счет государства. Полицейские жалуются, что не могут идти в ногу с новыми видами онлайн-преступлений, отчасти из-за распространения свободно доступных инструментов шифрования. Информацию всех типов – авторское право, творческий контент, незаконные изображения и программы – становится все труднее сдерживать и контролировать. Способы вымогательства наверняка будут расширяться, демонстрируя хрупкость современных сетевых технологий (все необходимые хакерские инструменты нетрудно купить в даркнете – сети скрытых веб-сайтов, которые невозможно подвергнуть цензуре и к которым легко получить доступ с помощью анонимного веб-браузера). Кто знает, как это может закончиться. Представитель сообщества, которое называется «Битнация», объяснил в своем докладе, как однажды станет возможным создать виртуальную страну, существующую онлайн с помощью неконтролируемой, не поддающуейся оценке цифровой сети, где группы граждан могут объединиться, чтобы приватно оказывать друг другу различные цифровые услуги и предоставлять сервисы. Основательница Bitnation Сюзанна Тарковски надеется, что «битнация» в один прекрасный день заменит национальные государства и избавит нас от бюрократов, создав мир из миллиона конкурирующих цифровых стран, – как она позже рассказала мне.
И это только верхушка айсберга. Как предполагает тема конгресса, цифровые технологии, такие как биткоин, являются мощной силой децентрализации. Она разрушает упорядоченные иерархические организации и строит новые сетевые (хотя, как, например, Facebook, иногда они также становятся очень централизованными).
Социальные медиа – это «многое для многих», а не «одно для многих». Модели «совместного использования экономики», такие как Uber и Airbnb, подразумевают связь людей и активов с помощью смартфонов. Даже сам Интернет предназначен для распространения информации, без границ и с определенными трудностями в управлении этим процессом.
Такая децентрализация усиливается через общество и экономику, а эффекты трудно предсказать. Самое интересное, что я услышал в «Параллель Полис», заключалось в попытках угадать, какие отрасли будут «uber’изированы» далее, то есть превратятся в одноранговую индустрию, управляемую с помощью мобильных приложений. Несколько компаний уже монетизируют неиспользуемые активы: аренда автомобилей (RelayRides), планирование ежедневных задач (TaskRabbit), аренда велосипедов (Liquid), выдача денежных кредитов (Lending Club), домашний wi-fi (Fon) и даже аренда одежды (Neighborgoods). Вывод, к которому пришли ребята в «Параллель Полис» и даже в Силиконовой долине, заключается в том, что любая отрасль, которая организует заключение сделок между людьми или имеет фиксированные активы, которые могут быть предоставлены неформально, скоро будет «uber’изирована», поскольку смартфоны напрямую связывают покупателей и продавцов. Лично я считаю, что агенты по недвижимости могут приготовиться к путешествию на свалку истории.
Эти так называемые совместные экономические компании с гордостью разрушают целые отрасли промышленности во имя эффективности. Политика изо всех сил пытается идти в ногу со временем, и регуляторы не всегда уверены, какие правила применимы к данной сфере. Uber, крупнейшая в мире фирма такси, не обладающая ни одним авто, управляет гигантской экономической системой, состоящей из временных, не связанных постоянным контрактом сотрудников. Это хорошо работает для потребителей и некоторых водителей, но стоимость подобной гибкости – это безопасность и юридические аспекты. Вместе с тем эта новая экономическая модель уже сейчас составляет серьезнейшую конкуренцию традиционным лондонским «черным кэбам», что не может не вызывать озабоченность бизнесменов и налоговиков.
Время, проведенное в «Параллель Полис», – это пристальный взгляд в недалекое будущее, в котором видятся глобальные перемены. Вскоре после того как я покинул Прагу, я наблюдал, как Дональд Трамп избирается с помощью твитов о заборе вокруг Мексики, строительстве новых шахт и заводов. Он затронул проблемы, беспокоящие обывателей, многие из которых ощутили на себе стагнацию роста экономики и зарплат в Средней Америке (отчасти в результате технологических изменений). Но все это чувствовалось как-то незначительно, лишь как отдельные приметы грядущих перемен. Большинство людей из «Параллель Полис» считали, что выборы в США были немного нерелевантными.
В короткий промежуток времени с момента победы Трампа возникла еще более серьезная технологическая проблема: искусственный интеллект.
Забудьте о сердитых марширующих роботах или какой-то абсурдной «сингулярности», благодаря которой компьютеры станут разумными. Революция ИИ сегодня принимает скучную форму алгоритмов машинного обучения, что по существу означает предоставление машине множества примеров, из которых она узнаёт, что ей делать. Дайте компьютеру достаточно данных, и он может начать делать что-то лучше и быстрее, чем люди. И поскольку машинное обучение основано на обработке данных, существует мощный цикл обратной связи: больше данных, которые подаются на вход, делает компьютер более «умным», что позволяет ему получать еще больше данных, что делает его более «умным», и так далее…
За последние пару лет мы вошли в этот цикл компьютерного самообучения. Приготовьтесь к рассказу о машинах, делающих работу лучше, чем ненадежный, медленный, подверженный болезням Homo sapiens. Уже в этом году программное обеспечение вытеснило европейцев из индустрии сбора фруктов, строительства и быстрого питания[21]. То, что вы, вероятно, не удивлены этим замечательным событием, показывает, как далеко мы уже зашли. Роботы очень скоро перейдут к менее рутинной и даже очень квалифицированной работе, которая много лет остается прерогативой человека и требует длительного обучения. Уже сейчас компьютерное программное обеспечение может превзойти лучших врачей при диагностике болезней, трактовке результатов КТ-сканирования, с использованием миллионнов правильных и тысяч неправильных примеров исследований, которые на протяжении многих лет собрали настоящие живые врачи.
Обернется ли эта революция в машинном обучении сокращением количества рабочих мест, увеличением количества рабочих мест, ухудшением или улучшением условий работы для человека, трудно предсказать. Скорее всего, в кратко-срочной и в долгосрочной перспективе ожидается снижение количества рабочих мест: по данным Банка Англии, в результате внедрения искусственного интеллекта и автоматизации в течение одного поколения могут исчезнуть 15 миллионов рабочих мест в Британии. По крайней мере, это будет означать разрушение карьер многих людей и исчезновение целых отраслей, связанных с внезапными изменениями в потребностях рабочей силы и обученного персонала. Возьмите грузоперевозки в США, являющиеся крупнейшим работодателем в 10 штатах, ответственным за 3,5 миллиона рабочих мест. В течение ближайшего десятилетия это останется, скорее всего, в основном беззатратной отраслью. Разумеется, все равно у общества останется потребность в контейнерных перевозках, но все это будет управляться единым программным комплексом. Благодаря такому подходу исчезнет необходимость в тысячах клерков, планирующих маршруты, нанимающих водителей, и так далее.
Если большое количество профессионалов-налогоплательщиков вдруг исчезнет или превратится в самозанятых фрилансеров, что произойдет? Техно-оптимист – один из тех, кто выступал в «Парралель Полис», – убеждал аудиторию, что общество создаст новые рабочие места, освободит людей от тяжелой скучной работы и в итоге приведет человечество к прогрессу и свободе. Главный способ достижения этой цели, без сомнения, будет состоять в том, чтобы поручить людям более творческую и значимую работу, чем та, что могут выполнять машины. За кадром остались лишь сомнения в том, кому именно нужна такая творческая работа. Лучшее, на что мы сейчас способны в плане творческих задач, – это программирование. Но программирование, вероятно, станет одной из первых вакансий, которые будут автоматизированы.