BBC: А вы могли бы представить кого-то наподобие Марка Цукерберга на посту президента США или… я не знаю, может даже в качестве президента всего земного шара? Ведь он уже объединил два миллиарда человек! Он может объединить и все семь. Можете ли вы представить, что какая-то корпорация завоюет весь мир?
Д. Г.: Прямо сейчас у нас что есть? Пять главных компаний: Amazon, Apple, Google, Facebook, Microsoft. Сейчас сложно представить, чтобы одна какая-то поглотила все четыре остальные и стала абсолютной монополией. Но я уверен, что каждую из них уже можно назвать монополией. И это пугает. У них во многом уже есть квазигосударственная власть. А в некоторых случаях они даже сильнее государства. Цукерберг же сам вышел из этой хакерской тусовки. Он лучше остальных высказывается о демократических ценностях, но я думаю, что его видение сферы, в которой его компания заняла такую значительную нишу, очень ограничено. Недавно он выступил в речью в [Гарвардском] университете и сказал там что-то типа «мы сделали Фейсбук, чтобы сделать этот мир лучше». Он так часто говорит, но в последний раз это было прямо явно.
Но вообще-то это не то, для чего люди создают компании. Они существуют не чтобы сделать мир лучше, они существуют для того, чтобы продавать продукты и получать за это деньги. И Цукерберг понятия не имеет, что нужно миру для того, чтобы мир стал лучше. Я не считаю, что он вообще вдумывался в это или изучал вопрос. Вообще-то многие годы люди говорят о том, насколько его продукт деструктивен. И каждый раз Цукерберг говорит: «нет, этого не происходит, мы делаем мир только лучше». А потом оказывается, что критики были правы, и он вынужден это признавать. Он ведь изначально отрицал и то, что «Фейсбук» как-то замешан в предвыборной гонке в США и в кампании за «брекзит» в Великобритании. И в итоге это признали, хотя Цукерберг довольно долго все отрицал. Я думаю, это его типичное отношение ко всему подобному.
Конечно, у этого есть свои плюсы, но есть и минусы, которые обычно и сам Цукерберг, и его сторонники недооценивают. Не должно быть у одной компании столько мощи в международной политике. Она разрушает институциональный механизм, который был изобретен для того, чтобы сдерживать такую силу.
BBC: Все это очень напомнило мне фильм «Сфера», где идет речь о компании – IT-гиганте, фактически об Apple, которая в итоге предлагает голосовать на выборах через свой аккаунт – тут можно провести параллель с голосованием через Apple ID. Что, если правительства осознают такой потенциал этих технологий и станут использовать их в управлении страной?
Д. Г.: Ну, что касается, например, блокчейна… Правительства и корпорации сейчас думают об этом беспрестанно, изучая любую возможность, где эту технологию можно применить. И это идеальный пример такого вот чистейшего хайпа. Честно говоря, на данный момент еще не найдено достаточно интересного применения блокчейна кроме как системы для платежей. Вы и правда можете осуществлять трансфер токенов, но больше особенно ничего и не можете. И это, конечно, совершенно удивительно – то, сколько в разработку блокчейн-платформ сейчас вкладывают денег и сил, причем границы их использования пока еще узкие. Но даже вне зависимости от этого, если от этой технологии будет польза, правительства и корпорации обязательно станут ее использовать. В нее вливаются огромные деньги. К чему их останавливать?
Что забавно, многие, кто прославляет биткоины, почему-то думают, что в блокчейн как будто «вшита» автоматическая защита от использования государством и корпорациями. Поэтому я вижу проблему в риторике хакерской общины. Они волшебным образом представляют себе, что правительство даже не будет пытаться использовать блокчейн или шифрование, или хакерство. А почему нет-то?
ВВС: То есть ваше настроение по поводу всего этого негативное?
Д. Г.: В целом я думаю, что все это не очень хорошо. Мы движемся слишком быстро и в опасном направлении.
BBC: Смотрите, ведь вокруг темы криптовалюты и блокчейна сейчас развели большой ажиотаж. Уже даже видеокарты в дефиците – все хотят майнить биткоины у себя дома. Как вы считаете, является ли это таким трендом, которого нам всем не избежать и за которым лучше последовать? Каким, например, стал для нас «Фейсбук». Или лучше, по-вашему, воздержаться?
Д. Г.: Ох, знаете… Дело в том, что эти криптовалюты – это во многом лишь способ быстро разбогатеть. Все это очень похоже на пузырь доткомов в 1990-х, когда были компании, которые выходили на IPO даже еще не имея продукта. Но там были хотя бы компании, которые в теории могли что-то создать. А криптовалюты ничего не создают. Это просто токены. И их сейчас уже буквально сотни. И правда в том, что на этом можно очень хорошо заработать. Можно заработать на трейдинге, можно заработать на майнинге. И кто я такой – советовать людям в это не ввязываться?.. Очень рискованно: вы можете как потерять на этом деньги, так и заработать. Это очень опасно, и я бы сам не стал в это вкладываться. Это не как на бирже, где вы можете потерять деньги лишь в случае, если акции упадут. В случае с криптовалютами способов может быть очень много. Их у вас могут просто украсть, и обратно уже не вернешь.
А в случае майнинга… На данный момент вы не можете майнить основные криптовалюты самостоятельно, и со временем их становится все сложнее майнить. Для этого нужны все более и более мощные компьютеры. И теперь в одиночку их не получится майнить. Можно вложиться в пул и заработать несколько пенни, но это же почти ничто. Я уверен, что кто-то разбогатеет на майнинге менее известных криптовалют, будет майнить тысячи таких, они в итоге станут дороже на пару центов, и эти люди разбогатеют. Но я не думаю, что это хорошо. Я думаю, больше людей будет терять на этом деньги, чем зарабатывать. Рынки криптовалют, которые определяют их ценность через продажу, подвержены сильному влиянию людей с набитыми кошельками, которые могут просто взять и купить целые «мешки» этих валют и начать манипулировать рынком. Люди, изучающие финансы, прекрасно знают, как это происходит. А этот рынок сейчас совершенно не регулируется. И нет возможности оградить людей от мошенников, которые там промышляют.
BBC: Давайте представим такое: вся наша экономика ушла в блокчейн, вся наша политическая система – в веб, где мы голосуем через наши Apple ID, и так далее. Как вы думаете, насколько это реалистичная картина?
Д. Г.: Вы сейчас задали, наверное, самый важный вопрос на нынешний момент. Я считаю, что в соцсетях есть много хорошего, но что мне кажется сейчас абсолютно точным, это то, что соцсети и гаджеты направлены на самые эмоциональные структуры нашего мозга. На те его части, которые не задействованы в более глубоком, спокойном мышлении. И мы видим это в «Твиттере» – он «общается» с той частью нашего мозга, которая быстро вспыхивает гневом или впадает в панику, и так далее. Лауреат Нобелевской премии экономист Даниэл Канеман говорил об этом быстром и медленном мышлении: до последнего трудно достучаться, но именно благодаря ему и происходит все самое главное – поэтому мы с вами хотим, чтобы важные решения принимались «медленными» частями нашего мозга. А все соцсети аппелируют к «быстрым» его частям. И это не то, чем вы хотите обдумывать политику.
Когда я смотрю на историю американской политики за последние сто лет, я вижу, что в ней бывали волны как быстрого, так и медленного мышления. И сейчас, кажется, мы достигли вершины быстроты – у нас президент только и занят тем, что сидит в «Твиттере». Именно это волнует меня и по поводу Цукерберга, и по поводу «Твиттера», и по поводу всего остального. Я не понимаю, как засунуть этого джинна обратно в бутылку! Мы просто обязаны понять, как замедлиться, чтобы уметь принимать важные политические решения. Дело не только в соцсетях, тут еще много чего сыграло роль и надавило на людские эмоции, вместо того чтобы помочь им думать более ясно. Но соцсети, в частности, я думаю, в этом точно не помогают.
В своих работах и университетских курсах Дэвид Голамбия часто касается популярных ныне digital humanities, то есть цифровых гуманитарных наук. В книге The Politics of Bitcoin («Политика биткоина», вышла на английском языке в 2016 году) он рассматривает явления современной цифровой культуры – такие как блокчейн или хакерство, – и пытается разобраться в том, к чему они действительно нас ведут (в противовес тому представлению, которое внушают ее проповедники). В данный момент Голамбия работает над книгой Cyberlibertarianism: The False Promise of Digital Freedom («Киберлибертарианство: ложные обещания цифровой свободы»).
Как видим, эксперты расходятся во мнениях относительно целей и задач «строителей цифрового общества будущего», взгляды на то, хороша ли идеология криптоанархизма, или плоха, разделились. Однако одно можно сказать твердо: на сегодняшний день криптоанархисты, в отличие от анархистов «традиционной школы», пока еще не убили ни одного человека.
Тимоти Мэй. Криптоанархия и виртуальные сообщества
Тимоти Мэй – американский технический и политический писатель, бывший сотрудник корпорации Intel, которую покинул в 2003 году. С тех пор он полностью посвятил себя защите криптоправ. Мэй был одним из основателей и самых активных участников списка электронной рассылки «Cypherpunks».
Современная криптография
За два прошедших десятилетия в криптографии (сокращенно крипто), науке создания шифров и кодов, произошла революция. Помимо обычных шифров, полезных, главным образом, для сохранения секретности передаваемой информации, современная криптография включает в себя разнообразные инструменты для аутентификации сообщений, создания цифровых временных меток для документов, сокрытия сообщений в других документах (стеганография) и даже для систем электронной наличности.
Уитфилд Диффи и Мартин Хеллман – авторы криптографического алгоритма Диффи – Хеллмана, позволяющего безопасно обмениваться данными в незащищенной от прослушивания среде, используя общий секретный ключ, – удостоились премии Тьюринга «за фундаментальный вклад в криптографию».