– А что это за транспортная компания? – спросила Маня.
– Это МОЯ транспортная компания, – отрезал Максим. – Возьмите визитку, тут есть адрес. Приходите завтра, к девяти, – сказал Максим, положил на стол деньги за кофе и вышел из ресторана.
Вечером Маня открыла шкаф и из своего скудного гардероба выбрала юбку и блузку. Белый верх – черный низ. Она примерила свой наряд и, хоть у нее от волнения заколотилось сердце, улыбнулась: новая жизнь началась, и она нравилась ей с каждой секундой все больше.
Работа в компании оказалась несложной. По крайней мере сначала. Маня, точнее Мария, как она представилась на работе, не позволяла называть себя никаким Машами, Манями и Машеньками. Рабочее место ее находилось в приемной президента компании – Максима Егорова. И здесь Мане сразу понравилось: и обстановка (мебель из красного дерева с дорогой обивкой, стены, обитые тканью, похожей на шелк), и деловая атмосфера, которая казалась Мане воплощением ее мечты о новой жизни.
Посетители здесь были серьезными, и Маня быстро освоила подходящий тон: у всех складывалось впечатление, что она работает здесь много лет и знает абсолютно всё и всех. Благодаря своей способности чувствовать людей она безошибочно угадывала, что за человек пришел к директору. И Максим сразу понял, что он не ошибся в своем новом ассистенте.
С первой зарплаты Маня купила себе подходящий строгий костюм, хорошую блузку и сделала дорогую стрижку у хорошего мастера. Короткая стрижка каким-то таинственным образом изменила ее мироощущение: теперь из зеркала на нее смотрела серьезная девушка, которая жила уже совсем другой жизнью. Она быстро освоила компьютер, машинопись и весь документооборот. Кроме того, Максим нанял для нее репетитора по английскому языку – веселую журналистку-американку, которая некоторое время жила в России и писала статьи о новой российской экономике. И через полгода Маша могла уже сносно изъясняться и писать по-английски и даже находила в этом некоторое удовольствие.
С другими сотрудниками Маша сознательно держала дистанцию: она уже понимала, что дружить с кем-то – это означало потерять контроль, снова пустить жизнь на самотек, впустив в нее других людей и непредсказуемые обстоятельства. А этого она больше не могла себе позволить, потому что второго шанса ей совершенно точно представиться не могло. Но она была с коллегами приветлива. С молодыми была остроумна и доброжелательна, со старшими – членами правления и прочими специалистами – держалась подчеркнуто уважительно.
И через некоторое время такая стратегия дала свои плоды: к Маше на работе относились серьезно и с уважением. Ее шеф – Максим – держался с ней подчеркнуто вежливо, но при этом она видела, что он был удовлетворен ее работой. Она отвечала на звонки, занималась его перепиской, умело контролировала поток посетителей, а самое главное, она помнила его основное пожелание – не иметь своих интересов. Она их и не имела. Маленьких интересов. Потому что у нее появился один большой тайный интерес, вернее цель. И к ней она шла. День за днем.
Как и на прежней работе, в качестве развлечения она завела себе тетрадку, в которую записывала свои наблюдения за всеми сотрудниками, правда, она ни с кем не делилась этой информацией. С одной стороны, она тренировалась в наблюдательности. А с другой стороны, ей нравилось знать и фиксировать все, что происходит.
Каждому сотруднику было отведено несколько страниц: и там время от времени появлялись записи, кто что любит на обед. Кому звонит. С кем встречается. С кем дружит, с кем конфликтует. Кто приходит на работу раньше или задерживается в офисе после окончания рабочего дня. Туда попадали любые мелкие изменения в сотрудниках, которые замечала внимательная Маня.
Она обратила внимание, что шеф набирал сотрудников определенным образом: в основном здесь работали одинокие женщины. Они были и молодыми, и не очень, но почти все были одинокими. Также Маня заметила со временем, что это было не случайно. Она слышала, как Максим, принимая новых сотрудниц, разговаривал с кандидатками. Он всегда говорил им, что его компания похожа на семью, что он ищет преданных делу и фирме людей, что он заботится о каждом. И каждая принимаемая сотрудница на первой же встрече чувствовала непреодолимое желание работать здесь и угождать своему новому шефу. Максим действительно следил, чтобы каждая сотрудница не имела личных интересов, хотя делал это довольно мягко. Каждая из работающих здесь дам чувствовала себя незаменимой и почти любимой шефом, поэтому ни у кого не было желания уходить с работы вовремя, и порой все дамы сидели в офисе допоздна, отдавая месту работы абсолютно все свое время.
Более того, шеф делал так, что он всегда был в курсе личных проблем и личных драм каждой, потому что в случае неудач, происходивших у сотрудниц за пределами работы, они шли жаловаться и просить помощи у шефа.
Быстро заметив это, Маня в шутку окрестила коллектив фирмы гаремом шефа, а шефа – султаном. И, конечно, Маня заметила, что таким образом шеф полностью контролировал каждого сотрудника, чтобы обезопасить себя от неприятных сюрпризов.
Такая стратегия приносила свои плоды: из компании, за редким исключением, почти никто не увольнялся, охотно соглашался на небольшую зарплату, и каждая дама подходящего и неподходящего возраста считала себя кандидаткой в возлюбленные шефа, потому что шеф был не женат.
И хотя Маня быстро разгадала тактику шефа и даже про себя подшучивала над «гаремом», она сама не заметила, как стала постепенно себя считать кем-то вроде «любимой жены» в этом гареме, потому что те же самые приемы Максим применял и к Мане, привязывая ее к себе день за днем.
Так что со временем Маня даже не мыслила себя вне работы, возвращаясь домой порой за полночь, семь дней в неделю, без отпусков и выходных.
Мать, замечая все это, все же была довольна Маней: ее устраивало то, что дочь наконец перестала тосковать и нашла для себя интересное дело.
Так, постепенно, не участвуя ни в каких союзах и альянсах, благодаря своей наблюдательности и практическому уму Маня была в курсе всего происходящего в фирме. Ей нравилось ее положение в фирме, ей нравилось чувство контроля за всем и вся, ей нравилось считать себя на особом счету у шефа. Ей казалось, что она семимильными шагами идет к достижению своей цели. Она была уверена: при достижении этой цели ни один удар судьбы больше не сможет сокрушить ее.
Ее роль в семье теперь совсем изменилась. У матери, по-прежнему работавшей в физико-математическом интернате, была мизерная зарплата. У сестры тоже была крошечная стипендия. Теперь уже Маня регулярно давала им обеим деньги: матери – на ведение хозяйства; сестре – на разные приятные мелочи. И Мане все это нравилось, наверное, больше, чем им. Особенно она любила покупать для них в дорогих коммерческих продуктовых магазинах дефицитные импортные продукты: мраморную говядину, дорогую салями, невиданные ранее кондиционеры для волос (никто и слыхом не слыхивал, что это такое).
Со временем в семье ее перестали называть Маней, и то и дело мать говорила ей «Маша», а однажды она услышала, как в телефонном разговоре с подругой мать сказала: «Спрошу, что думает Мария по этому поводу».
Маня чуть не подпрыгнула от счастья, но сдержалась. Потому что до достижения ее истинной цели было еще очень и очень далеко.
Если сказать, что Маня совсем не вспоминала об Амине, это было бы неправдой. Хотя, конечно, она сделала все, чтобы у нее совсем не оставалось свободного времени на праздные размышления. Но иногда ночами, если ей не удавалось уснуть после длинного рабочего дня, она частенько думала о том, почему Амин так с ней поступил. Почему не приехал к ней и не рассказал о разговоре с родителями? Почему хотя бы не позвонил ей, а ограничился разговором с ее матерью, ведь он знал, когда она приходит с работы?
Иногда к ней подкрадывалось ощущение, что дело обстоит не так, как ей сказала ее мать. Она даже ездила в его университет и спрашивала про него, но ей ответили, что он перевелся учиться в Германию, и отказывались давать его адрес и номер телефона. Она даже несколько раз говорила об этом с Валечкой и просила ее совета: все-таки Валечка училась с ним в одном университете, но Валечка говорила ей то же, что Мане говорили в деканате: он, мол, уехал, и все. При этом Маня ловила в Валечкиных ответа торжествующие нотки, что-то вроде: «Я же говорила тебе, что на него нельзя надеяться. Мы для них – неверные!» И только Лиза в разговорах с Маней на эту тему задумывалась и говорила, что произошло что-то непредвиденное и, возможно, с Амином что-то случилось. Поэтому, прислушавшись к Лизе, однажды Маня даже поехала в общежитие, к другу Амина и соседу по комнате Мохаммеду, ведь раньше они порой проводили за разговорами все вместе по много часов, но Мохаммед встретил Маню очень холодно и только сказал, что Амин решил жить и учиться в Германии, с семьей. И на все Манины уговоры дать ей адрес и номер телефона Амина Мохаммед ответил ей категорическим отказом и почти насильно выставил ее из комнаты.
И только Елена Павловна, с которой Маня время от времени виделась, снова и снова говорила Мане про необходимость соединиться со своей жизнью, и тогда, кто знает…
Но разочарованная Маня считала, что Амин пренебрег ею, и она сделала все, что могла, чтобы забыть его и его вероломный поступок: она выбросила все его подарки, все его фотографии и всё, что хоть как-то напоминало ей о нем. И только новости из Ливана и Германии, которые она слышала по телевизору, ранили ее, как острый нож.
И все же время делало свое дело: боль постепенно утихала. А нескончаемая работа и постоянное нахождение Мани рядом со своим шефом Максимом – привлекательным молодым мужчиной – постепенно отодвигали образ Амина все дальше и дальше.
С момента расставания с Амином прошли уже четыре года. Наступил тысяча девятьсот девяносто восьмой год. В стране грянул кризис, и экономика страны полетела в тартарары, но компания Максима, довольно сильно пошатнувшись, все-таки выстояла – одна из немногих.