Она в две минуты собралась, на стойке регистрации вызвала такси и уже через полчаса была в этом парке. И до самого вечера она бродила по дорожкам среди пейзажа, который, с ее точки зрения, вовсе нельзя было назвать зимним. Конечно, было довольно холодно, но везде рос кустарник с вечнозелеными плотными листьями, на ветвях пищали, пели и кричали птицы, тут и там деловито сновали белки. На Манином лице то и дело появлялась улыбка: все здесь было наполнено покоем и тихой радостью. Даже внутри она ощутила вдруг смирение – чувство давно позабытое, откуда-то из детства, которое сейчас ей стало вспоминаться как счастливое.
Пусть она не встретила здесь Амина… Но все же сейчас все здесь ей было мило: и старинные фонтаны, и скульптура жутковатого Тритона, и бюст какой-то нежно улыбающейся принцессы, и памятник прекрасного юноши со львом. А в конце своей прогулки она и вовсе набрела на Охотничий дворец, в котором теперь был устроен Музей Гёте. Правда, в течение всего времени, что она находилась здесь, в парке, из головы у нее не выходило то самое стихотворение – о страшном сне Светланы, но все же главное заключалось в том, что оно заканчивалось очень хорошо… Несмотря ни на что.
Внешне у Мани и Максима было все хорошо: классический служебный роман и помолвка; свадьба, медовый месяц на греческом острове Кос, новоселье в огромной светлой квартире, обеспеченная жизнь. Но Мане казалось, что все это было похоже на театральную постановку, в которой играют хорошие актеры. Казалось, что сейчас актеры отыграют спектакль и разойдутся по домам, к тем, кого они по-настоящему любят и с кем по-настоящему счастливы.
На свадьбу они никого не пригласили. Маня очень хотела позвать всю свою семью: и Кирю, и сестру, и маму, и бабушку, и Валечку, и Лизу, она хотела, чтобы на свадьбе также был брат Максима и родители жениха, но Максим решил иначе.
В тот день, когда они подали заявление, Максим в своей обычной, очень спокойной и сдержанной манере сказал Мане:
– Давай только без гостей. И без этих шутовских нарядов. Только ты и я. Договорились?
– Почему? – почувствовав ставший привычным ужас перед шефом, то есть женихом, еле слышно спросила Маня.
– Ну смотри… – Максим присел на скамейку в парке, по которому они шли, выйдя из загса. – Хорошо, что ты задала этот вопрос «почему?» именно сейчас, до того, как мы поженились. Мой ответ на это «почему» и все другие «почему», которые возникнут во время брака, будет один: «Потому что я так решил». Если тебя это не устраивает, мы просто не пойдем в загс. Поэтому прими решение, подходит ли это тебе, прямо сейчас. Я хочу быть честным с тобой. Я дам тебе все, что ты захочешь: деньги, путешествия, прекрасные квартиры и дома в обмен на послушание. И если хочешь совсем честно, то в обмен на верную службу. Я устал от своенравных и непредсказуемых баб, которые жизнь делают похожей на митинги анархистов, и предлагаю тебе точно такую же роль, какую ты играешь на работе: слушать меня и выполнять мои требования. Точно так же обстоит у моих родителей: отец говорит, что делать, а мать беспрекословно выполняет. И живут они так сорок лет. Так что я считаю, что это вполне работающая модель. Более того, это единственная модель, подходящая мне. Так тебе это подходит?
Мане показалось, что все это происходит не наяву. У нее похолодели руки и ноги, когда она услышала это слово – «роль». И еще вот эту фразу: «Точно такую же роль, как и на работе». В первую секунду ей хотелось вскочить и заорать: «Да провались ты с твоими правилами! Что ты возомнил о себе?! Это же моя единственная жизнь! И я хочу и любви, и свободы, и ругаться хочу, и мириться!..»
Но сразу же она вспомнила, как она, не глядя на то, что многое изменилось и она теперь невеста серьезного человека, по-прежнему не нравится самой себе; какой простушкой она кажется себе! Но тут же она осеклась, потому что также она вспомнила, что за время, прошедшее от расставания с Амином, за эти пять лет, ей впервые хоть кто-то понравился. Все эти годы мужчины, как один, казались ей недостойными внимания… И из-за того, что ее не устраивают какие-то мелочи, вроде требования послушания и тайной свадьбы, она просто не должна отказываться от брака с Максимом! Не должна! Да, в далеком, почти забытом прошлом у нее был Амин, которого она любила, как никого на свете… Так ведь это было в прошлом…
– Максим, подожди, – сказала Маня, – мне надо подумать. Можно я подумаю?
– Конечно, – спокойно и холодно, как всегда, сказал Максим, – подумай еще раз, если ты все любишь так тщательно обдумывать. Такая основательность мне нравится. Я поеду в офис, а ты позвони мне, когда решение будет принято. И я пришлю за тобой машину.
– Да, – слабым эхом отозвалась Маня.
Максим уехал, и Маня, не зная, как ей быть, побрела к Лизе, которая жила буквально в двадцати шагах от этого парка. Лиза, к счастью, оказалась дома.
К тому времени Лиза была уже три года как замужем, и с тех пор, как она вышла замуж, они с Маней виделись нечасто: они обе чувствовали, что у них все меньше тем для разговоров. Тем более что Лиза все время хотела говорить только о своем муже, об их отношениях, а еще о разных вещах, которые Мане были совершенно неинтересны, вроде философских учений и новых изданий авторов, и старые-то издания которых Мане были неизвестны. Но сейчас Маня понимала, что только Лиза с ее широкими взглядами на действительность может помочь ей советом.
Лиза открыла дверь и очень обрадовалась Мане. Маня заметила, что Лиза выглядела очень уставшей: она оканчивала университет и готовилась к госэкзаменам, работала в школе учителем русского языка, получая копейки. Они с мужем жили до сих пор с его родителями, свекровь ее не любила, считая бездельницей, только и почитывающей книжки.
Лиза выбивалась из сил, стараясь угодить мужу и без конца готовя ему завтраки, обеды и ужины, желая хоть как-то смягчить свекровь. Однако свекровь смягчить было невозможно, и она не разговаривала с Лизой. Так что Лиза, будучи по своей натуре свободолюбивой и независимой, вдруг оказалась в тисках раннего брака, к которому она не была готова, нищеты и сложных взаимоотношений со свекровью, от которой она зависела.
Все это она вывалила Мане при встрече, не дав ей открыть рот, потому что больше рассказать это было некому. Лиза старалась сохранить чувство собственного достоинства, поэтому никому, даже родителям, не рассказывала о своей сложной семейной ситуации.
Маня слушала Лизу, все больше понимая, что даже страстный роман, который был у Лизы перед тем, как они с мужем поженились, не может быть гарантией счастливого брака. Так что когда Лиза исповедалась перед Маней и спросила, как ее дела, Маня, не раздумывая и неожиданно для себя, ответила Лизе, улыбаясь улыбкой, которую Лиза теоретически могла воспринять как счастливую:
– Лизик, я выхожу замуж за Максима. Через месяц.
– Маш, а ты хорошо подумала? – вдруг спросила Лиза так, как умела только она – внезапно, не зная фактов, в течение доли секунды поймать самую суть.
Мане стало неприятно от того, как Лиза отреагировала на новость: ей хотелось, чтобы Лиза порадовалась за нее и тем самым… поддержала решение, в принятии которого Маня так сильно сама сомневалась.
Лиза, увидев реакцию Мани, осеклась и сказала, желая поправить ситуацию:
– Машенька, я поздравляю тебя, если ты думаешь, что это правильное решение. Только вот… Максим ведь относится к тебе довольно холодно… Ты ведь сама об этом все время говорила. Да и, по-моему, вы просто коллеги по работе…
– А твое решение было правильным?! – вдруг разозлившись, внезапно крикнула Маша. – Ты что, счастлива? А ведь ты была у нас влюблена до потолка! Прямо Ромео и Джульетта!
– Маш… Маш, прости меня, я все время забываю, что в разговоре с тобой должна поддерживать тебя, а не говорить то, что я думаю… Мы с тобой договорились об этом когда-то…
Маня смотрела на Лизу холодно и враждебно. Лиза поежилась: ей меньше всего хотелось обидеть подругу, она раскаивалась, потому что который раз зареклась говорить то, что думает, ведь, возможно, и в самом деле она, Лиза, ошибается…
– Счастливо оставаться, – холодно сказала Маня. – Желаю тебе всяческого благополучия.
– Пожалуйста, Маш, постой, – расстроенно ответила Лиза, – ты не обижайся… Я сама не знаю, что болтаю… Может быть, из-за своих проблем… Но ты… звони… Прости меня, если я обидела тебя…
– Ладно, пока, – резко сказала Маня и ушла, громко закрыв за собой дверь.
«Как-нибудь обойдусь! – подумала Маня, выходя из Лизиного дома. – Жить в нищете, в дерьме, тяжело работать, думать, что тебя любят, в то время когда это совсем не так, и какую награду получить за это?! Ядовитое лицо свекрови? Оскорбления мужа, которому не понравился запах жареной рыбы? Нищета, как в каждой петуховской семье?! Боже мой, только не это! Я выбираю спокойствие и достаток! И пусть мне кто-нибудь скажет, что я не права! А Амин? Ненавижу его! Ненавижу!!!»
Маня решительно вынула из кармана мобильный телефон, который недавно подарил ей Максим, набрала номер Максима и сказала ему:
– Максим, я согласна на твои условия.
– Вот и умница, – спокойным, деловым голосом ответил Максим, как будто речь шла о чем-то незначительном, и добавил: – Кстати, зайди в офис, надо срочно разобраться с кое-какими документами.
Маня поежилась: этот их короткий разговор напомнил ей деловые переговоры, множество которых она наслушалась в приемной у Максима. Но она все-таки взяла себя в руки: решение было принято, и отступать уже было некуда.
Они поженились в тысяча девятьсот девяносто девятом году, в мае. Они просто расписались в загсе и поехали в офис.
– Как ты думаешь, как мне одеться? – робко спросила накануне свадьбы Маня Максима, надеясь на чудо. Несмотря на все обстоятельства их женитьбы, ей все же хотелось побыть настоящей невестой-красавицей.
– Это будет вторник, рабочий день, – отозвался Максим, бегло глянув рабочий календарь, – значит, нужно соблюсти офисный дресс-код. Тем более что сегодня ко мне приедет человек, от которого зависит то, как пойдет бизнес дальше, – и добавил: – Так что это будет важный день.