Но для начала она решила, что нужно выпить чего-нибудь. Просто так было легче придумать, что бы ей такого сделать. Чтобы расслабиться и стать немного сумасшедшей. Как Пеппи.
Маня вернулась на Кёнигсаллее. Пробежав глазами по вывескам, она выбрала бар, в окнах которого мерцал уютный свет и манил посетителей внутрь. К тому же на ней была яркая юбка, красивое пальто и сапоги на высоченных каблуках. Это был самый подходящий наряд, для того чтобы сегодня стать легкомысленной посетительницей лучшего бара этого города. На вывеске значилось название «Papagei».
Догадавшись, что это слово означает «попугай», Маня улыбнулась и вошла в бар. Она огляделась и, преисполнившись восторгом от того, как она свободна сегодня от всех и вся, заказала виски со льдом.
Маня сделала глоток и поняла, что этот виски – редкая гадость. Все-таки она так и не научилась пить, да и хорошо помнила историю, когда она напилась и потеряла сознание. Но виски в такой малой дозе подействовал хорошо: по телу Мани разлилось приятное тепло.
Она огляделась по сторонам. Там и тут сидели хорошо одетые люди и вполголоса говорили по-немецки. На этом языке Маня, конечно, не говорила, но даже это непонимание действовало на нее вполне умиротворяюще. Более того, она заметила, что она здесь, в этом баре, была самой привлекательной женщиной. Немки, которые сидели здесь, все до одной выглядели вполне аристократично, но при этом скромно и всем своим видом показывали, что их не интересует ни мужское, ни вообще чье-либо внимание. По этой причине спутники этих дам хоть и делали вид, что ничего такого не произошло, все, как один, заерзали на своих стульях и то и дело посматривали на Маню, а некоторые из них даже плотоядно улыбались. Так что вечер начался вполне приятно.
И вдруг кое-что произошло: Маня услышала, как в баре раздался то ли шелест, то ли восторженный шепот. Маня оторвала взгляд от своего виски и увидела, что в бар вошел невысокий мужчина атлетического сложения. На нем были темно-синие джинсы, расстегнутая короткая куртка, из-под которой была видна белая рубашка поло; каштановые волосы, немного волнистые и зачесанные назад.
Его вход не остался незамеченным. Почему-то каждый человек, сидевший в том баре, как-то отреагировал на него. Женщины – улыбкой и восторженным шепотом, мужчины – еле заметным движением брови, в котором читалась зависть. Официантки вообще сияли, глядя на него, и радостно щебетали между собой о его приходе.
Мужчина оглядел бар, потом еще раз и после этого пристально посмотрел на Маню. От его взгляда по Маниной коже словно скользнул ветерок. Хотя… сначала Мане показалось, что в мужчине не было ничего особенного. Хотя нет… Его взгляд. В его взгляде читалось… читалось… нет, ничего Маня не могла там прочитать: в ее голове уже гулял виски.
Бармен заметил мужчину издалека и радостно замахал ему, многозначительно улыбаясь. Затем бармен театрально раскланялся и с театральным же старанием протер стойку, широким жестом приглашая этого гостя сесть за барную стойку, как если бы это было его обычное, привычное место. Но вошедший всё еще смотрел на Маню, немного помедлив… сел рядом с ней за ее столик, хотя вокруг было полно свободных мест.
Маня сразу же ощутила мощную энергию, исходившую от мужчины. Эта энергия меняла пространство вокруг него – Мане это не показалось, потому что воздух в баре моментально стал горячим.
Маня вдруг поймала себя на том, что она сидела рядом с ним и вдыхала запах его тела, запах его рубашки, ощущала его силу, и мысли ее лихорадочно скакали.
Пока Маня переживала его присутствие, мужчина как ни в чем не бывало вытащил откуда-то небольшую книгу, на старой, потертой обложке которой было написано: Гёте, «Фауст».
«Ничего себе заявочка!» – подумала она.
Мужчина же знаком подозвал официантку, тоже заказал виски и только после этого, чуть насмешливо глядя на Маню, что-то спросил у нее по-немецки.
Маня слабым шепотом по-английски сказала, чтобы мужчина повторил то, что он только что сказал.
Мужчина улыбнулся и сказал уже по-английски:
– Можно сесть с вами?
– Вы уже сидите, – ответила ему Маня.
– Вы такая гибкая! – мужчина сказал это и прищелкнул языком.
– Да? – удивилась Маня.
– Вы гениально извернулись, чтобы посмотреть, что написано на обложке моей книги, – улыбнулся мужчина и добавил: – Ваш акцент может свести с ума.
Маня широко раскрыла глаза и почувствовала желание впиться губами в его губы.
– Откуда вы? – продолжал мужчина.
– Э-э-э-э, – ответила Маня, которая уже была не в состоянии одновременно чувствовать вожделение и говорить на иностранном языке.
– Прекрасно! – шепнул он Мане на ухо. – Когда вам не хватит ни английских слов, ни слов родного языка, мы перейдем на язык тела.
Манино тело уже было похоже на электростанцию: от его тихого шепота в каждой клетке ее тела чувствовалась вибрация.
– А когда, по-вашему, мне начнет не хватать ни английских слов, ни слов родного языка? – спросила Маня, поняв, что началась какая-то захватывающая и опасная игра.
– Когда? – Мужчина сделал вид, что он задумался, а потом вместо ответа улыбнулся совершенно одуряющей, ослепительной улыбкой.
И тут же он тронул Манину руку чуть выше запястья, чуть отодвинув вверх рукав ее блузки. Точнее, даже не тронул, а чуть-чуть, очень мягко сжал. Как в булочной слегка сжимают хлеб, чтобы почувствовать, свежий ли он.
– Какая нежная кожа… – тихо прошептал он, зажмуриваясь, но тут же открыл глаза и посмотрел на Манину реакцию. – Так как тебя зовут, иностранка?
– Ма… – Маня произнесла первый слог, не понимая, как по-английски в данной ситуации должно звучать ее имя.
– Китайское имя? Или ты забыла, как тебя зовут?
– Мария, – ответила Маня и улыбнулась.
– Мария… – вкусно произнес мужчина, потом выпил залпом свой виски… и погрузился в чтение своей книги.
Прочитав несколько страниц, мужчина оторвался от книги, попросил у официантки еще виски, а потом тихо сказал Мане:
– Меня зовут Фрэнк.
– А почему все эти люди так живо реагируют на вас? – спросила Маня, не в силах сдержать любопытство.
Фрэнк огляделся, два раза наивно моргнул и пожал плечами:
– Не знаю… Так бывает… Приходишь куда-то, а на тебя смотрят и реагируют… Разве с вами так не бывало?
– Не бывало, – ответила Маня, видя, как окружающие смотрят с интересом и на нее тоже.
Мужчина продолжил читать. А Маня – сидеть рядом и чувствовать все возрастающее желание.
Маня подвинулась к мужчине поближе – так, чтобы своим телом ощущать его тело. Мужчина никак не отреагировал, по-прежнему читая своего «Фауста».
Некоторое время они так и сидели. Маня время от времени крошечными глотками допивала виски и смотрела на бармена-латиноамериканца, а мужчина, сидевший рядом, цедил свой второй виски и читал книгу. А через какое-то время он снова тронул ее руку. После он взял ее ладонь в свою руку и посмотрел на Маню своими голубыми глазами. И Маня внезапно почувствовала жар внизу живота. Жар нарастал, и его языки лизали уже ее ноги, грудь, лицо. Ее щеки, которые были розовыми от прогулки, и от виски, и от сидения рядом с этим незнакомым Фрэнком, моментально стали ярко-пунцовыми.
Фрэнк еще некоторое время наслаждался тем эффектом, который он произвел на Маню, а потом шепнул ей на ухо:
– Пойдем в туалет. Сначала ты, потом – я.
Маня изумилась и громко сказала:
– Ну уж нет!
Фрэнк хохотнул, закрыл книгу, встал, театрально поклонился Мане и сказал ей шепотом:
– До свидания! Но, мне кажется, мы еще встретимся.
– Кто это был? – спросила Маня у бармена, когда Фрэнк покинул бар.
Тот хитро прищурился и ответил:
– Неужели не поняла? – бармен продолжал заниматься своими делами.
– Нет…
– Ты иностранка, не знаешь. А наши дамы, кстати, очень даже падки на него, он актер и режиссер, – сказав это, бармен развернулся и ушел в подсобку, не желая дальше поддерживать разговор.
Маня вышла на улицу.
Было темно. На небе кое-где поблескивали то ли звезды, то ли летящие во все концы света самолеты. Она пошла не спеша по Кёнигсаллее, потом повернула направо, потом еще куда-то – и неожиданно вышла на площадь. Вдруг она почувствовала, что на ее плечо легла чья-то рука.
Маня резко обернулась и… увидела того самого актера Фрэнка.
– Я вернулся за тобой. Я тут живу недалеко.
– Вернулся за мной, – хмыкнула Маня. – А если я не пойду?
– Но ты ведь пойдешь, – утвердительно сказал он.
И Маня в самом деле пошла: ей вдруг стало очень интересно, что же сегодня будет дальше.
– Фрэнк – это твое настоящее имя? – спросила Маня.
Он достал из кармана какое-то удостоверение, кажется автомобильные права. Там и правда стояло имя Фрэнк.
Они пришли в просторную светлую квартиру-студию, с окном во всю стену и с видом на реку Дюссель.
Он нажал сенсорную кнопку на стене, и рядом с ними, как летающая тарелка, откуда ни возьмись приземлилась большая кровать. Он показал ей знаком: ложись.
Но Маня отрицательно покачала головой и села на кровати, опершись спиной о стену. Он вышел на минуту из комнаты. И через минуту вернулся с сигаретой в руках. Сладко затянулся и прищурился.
Она смотрела на Фрэнка.
– У тебя сильный акцент, – сказал Фрэнк.
– Потому что я из…
– Не надо подробностей. Это не важно. Я просто так спросил, – сказал Фрэнк и через голову стянул рубашку. Сел рядом с Маней и погладил ее ладонью по щеке.
– Нежная кожа. Мне она понравилась, когда мы были в баре.
От него исходила опасность, но вместе с тем было ощущение, что он много знает, много чувствует, много пережил и, главное, умеет обращаться с женщинами, то есть с Маней.
Он отложил сигарету, притянул Маню к себе и хрипло сказал:
– Я очень хочу тебя…
Утром он проснулся первым и сварил Мане кофе. Ей понравилось, что это не было одолжением с его стороны или чем-то таким, чем он хотел ее удивить. Он просто принес чашку черного кофе и еще одну чашку с молоком: