нь похожа на Машу. Те же голубые глаза, золотистые волосы…
Сейчас, за рулем, он уже мог себе признаться, что к вечеру того дня, как Маша звонила ему, он пожалел, что так холодно поговорил с ней. И даже несколько дней всерьез думал о том, чтобы поехать в Москву и поговорить о событиях тринадцатилетней давности. Потому что все эти годы нет-нет да и посещали его мысли о том, что все, что сказала Машина мать, могло быть неправдой. Но тут же он стыдил себя, понимая, что ни одна мать не могла бы так поступить со своим ребенком. Его мать ни за что бы так не поступила! Поэтому мысли о своей неправоте и неправоте Машиной матери он решительно отметал. Отметал, пока мог отметать… Потому что эта длинная дорога говорила ему снова и снова, что он поддался на уговоры своего раздутого эго, и что ситуация на самом деле не такова, какой она казалась ему все эти годы.
Размышляя об этом, Амин почувствовал, что весь покрылся испариной и понял, что ему нужно срочно остановиться, потому что в своих размышлениях он зашел слишком далеко и так разволновался, что минута-другая, и случится какая-нибудь неприятность. И, увидев указатель с надписью «Гатчина», он внезапно крутанул руль в сторону этого места, о котором он раньше не имел никакого представления.
Амин некоторое время петлял по узким улицам этого маленького города, глядя на совершенно разношерстные ряды домов – обветшавшие домики чередовались с совершенно роскошно отремонтированными особняками, что производило на него странное впечатление, но через несколько минут справа он вдруг увидел огромный белый дворец – похожий на дворцы, виденные им когда-то во время путешествий в Италию. Дворец казался легким и воздушным, а вокруг дворца Амин увидел прекрасный парк с вековыми деревьями, аллеями и прудами.
Он, почувствовав непреодолимое желание обойти этот дворец вокруг, припарковался недалеко от входа и вошел в парк.
После двух месяцев работы в петербургский клинике он чувствовал себя очень уставшим, хотя, конечно, темп работы здесь невозможно было сравнить с темпом работы в его клинике в Германии. Там был настоящий конвейер, когда порой целыми днями и ночами он работал без остановки. Петербургская же частная клиника была гораздо более спокойным местом, да и его статус был высоким (он сам порой над собой посмеивался, видя, с каким благоговением к нему входили в кабинет пациенты), но все же жизнь в Петербурге всегда казалась ему довольно сложной. Люди были нервными, в воздухе часто висело напряжение, и к тому же рядом с ним не было всей его большой семьи (родителей, братьев, сестер, племянников и племянниц), поэтому в Петербурге он очень устал. И теперь здесь он отдыхал душой: этот чистейший воздух, вид этого старинного парка и дворца переносили его в какую-то совершенно иную историческую эпоху, словно вот-вот из-за поворота выйдут люди в париках и камзолах, как в каком-то фильме, который он на днях видел по телевизору.
В ту же секунду, когда он подумал об иной исторической эпохе, он заметил пару – молодых женщину и мужчину, которые, расположившись под раскидистым дубом, на скамейке, хохотали и что-то без умолку друг другу рассказывали. Затем, словно разыгрывая какую-то сцену, молодой человек встал со скамейки и галантно, как в восемнадцатом веке, поклонился даме. Молодая женщина моментально включилась в игру и, придерживая руками воображаемое пышное, роскошное платье, сделала реверанс, после чего неожиданно и при этом абсолютно закономерно, совершенно роскошным, оперным голосом пропела кусочек из арии на итальянском языке. Молодой мужчина зааплодировал, закричал «браво!», после чего коснулся своими губами ее губ. Они оба были молоды, явно счастливо жили в своей стране и были влюблены, и их любовь придавала этому парку еще большее очарование.
Но Амину стало грустно: эти двое нашли друг друга, а он чувствовал себя совершенно одиноким. Он – кардиолог, который однажды разучился слышать свое сердце…
Его план был таков: он приедет в Псков и весь вечер и следующее утро проведет в городе, болтаясь без всякой цели по улицам. Может быть, заглянет в кремль, может быть, зайдет в книжный магазин, чтобы купить что-нибудь племянникам и себе.
В Псков он приехал довольно быстро и, разместившись в уютной гостинице напротив Псковского кремля, отправился гулять.
Сделав первые шаги по Пскову, Амин вспомнил, как они гуляли здесь с Машей, ощущая дух древности, который здесь царил. И даже в какой-то момент ему показалось, что белые древние церкви очень напоминают ему белостенные дома Ливана, а здешнее синее ясное небо, еще чуть-чуть, и можно было бы принять за голубое Средиземное море; кучевые облака, которые он заметил на горизонте, были очень похожи на белые вершины гор.
Он давно заметил, что всякий раз, когда он вспоминал Машу и их счастливые дни, проведенные вместе, он начинал думать и о своей стране, о родине, которую он покинул.
Любой человек мог бы сказать ему: «Ты уехал оттуда из-за войны, не вини себя!» Но иногда он винил себя. Потому что уже прошли годы, и ситуация там стабилизировалась, и он вполне мог бы вернуться, и он мог бы быть полезным там… Конечно, его родители, его братья и сестры были рядом с ним, в Европе, но порой ему так не хватало родной земли, по которой сделать хотя бы несколько шагов сегодня было бы так кстати… И, поймав себя на этих воспоминаниях, он ощутил тоску, которая чуть было не завладела им целиком, и Амин постарался отвлечься.
Взгляд его упал на небольшой книжный магазин, рядом с которым был припаркован автомобиль… с немецкими номерами.
«Вот это да!» – подумал Амин и вошел в магазин.
В магазине на первый взгляд было пусто. Продавщица, молоденькая девушка, лениво листала тонкую книжку в яркой обложке, но, увидев Амина, приосанилась и приветливо кивнула ему. И тут же Амин увидел, что все же он не был единственным покупателем в этом книжном магазине. Рядом с одной из полок стоял невысокий бородатый мужчина средних лет, с очень русским, на взгляд Амина, лицом. Так как кроме них в магазинчике не было других покупателей, Амин приветливо кивнул мужчине. Мужчина кивнул в ответ. Проходя мимо, Амин увидел, что он стоял возле стенда с историческими книгами и одну из них перелистывал, держа в руках.
Амин некоторое время постоял возле полок с медицинской литературой и, не найдя ничего интересного, перешел к уголку с детскими книгами, заметив боковым зрением очень изящное издание Корана на русском языке на одной из полок, стоявших напротив.
Детских книг здесь было много – все они были яркими, манящими и точно понравились бы его маленьким племянникам. Он с удовольствием перебирал их и выбрал одну, об истории дружбы мальчика с барсуком: ему показалось забавным такое сочетание. Самой младшей племяннице он купил русскую азбуку. И когда он расплачивался, то заметил, что бородатый мужчина подошел к Корану и, полистав его страницы, задумался и вернулся к полке с историческими книгами.
Выйдя из магазина, Амин еще раз с интересом взглянул на немецкую машину, припаркованную возле магазина, и решил, что этот мужчина точно не мог быть ее владельцем. И почему-то все время, пока Амин гулял по городу и бродил по территории древнего Псковского кремля, он не переставая думал об этой немецкой машине посреди маленького русского города.
Когда наступил вечер и стало совсем темно, Амин вернулся в гостиницу и отправился ужинать в ресторан. В зале гостиничного ресторана, оформленного как старинный трактир, людей было тоже немного. Одинокий мужчина, зашедший выпить водки; молодая парочка, ворковавшая возле окна, и… тот самый мужчина, которого Амин видел сегодня в книжном магазине.
В камине горел огонь, освещение было приглушено, и хоть обстановка была самой уютной, это явно не нравилось тому мужчине, потому что, ожидая свой заказ, он пытался читать книгу при скудном освещении. Мужчина поднял глаза на Амина, и они снова поздоровались друг с другом.
– Вы купили эту книгу сегодня в магазине? – спросил Амин, желая завязать беседу и отвлечься от своих мыслей.
– Да, – ответил мужчина и вежливо отложил книгу.
– А что это за книга, если не секрет? – спросил Амин.
– О, это очень интересное издание, – отозвался мужчина. – Это книга о псковских иконах. Довольно, кстати, редкая. Я купил, раз уж приехал сюда. Здесь, в Пскове, была своя школа иконописи. Но вы… я думаю, мусульманин… Там, в том книжном магазине, где мы с вами встретились, продавалось очень интересное издание Корана. Вы когда-нибудь видели Коран на русском?
– Да, я мусульманин, я родом из Ливана, но теперь живу в Германии, в Дюссельдорфе. Я видел однажды Коран на русском языке. В Москве, в мечети, и в книжных магазинах. У вас в России много мусульман, я знаю. Я учился в Москве когда-то… а вы зашли сюда поесть или вы остановились в этой гостинице?
– Я действительно остановился здесь. Я был в Москве у друзей, на обратном пути заехал вот сюда, в Псков… Очень мне хотелось взглянуть на псковские иконы… А живу в Германии, я русский эмигрант. И мы с вами – соседи. Я живу совсем рядом, в Эссене…
– Как интересно! – воскликнул Амин. – Так это, значит, ваша машина была припаркована рядом с книжным магазином?
– Да, моя, – улыбнулся мужчина и представился: – Алексей Дальберг.
– Амин Альсаади, – в ответ представился Амин.
– Садитесь ужинать за мой стол, раз уж мы с вами разговорились, – предложил Алексей.
– Позвольте мне угадать вашу профессию, – предложил Амин, – мне кажется, вы университетский преподаватель.
– Да, я был им, когда жил в России, в одном городке на Волге. Преподавал литературоведение в университете… Хотя вы, наверное, не знаете такого термина – литературоведение.
– Это явно что-то связанное с литературой, – с улыбкой сказал Амин.
– Вы очень хорошо говорите по-русски! – сказал Алексей. – Мне кажется, что даже не каждый русский человек обладает такой хорошей речью, как вы!
– Благодарю вас! – смущенно ответил Амин. – Мне нравится русский язык. И мне нравится бывать в России. При том, что наши страны, я имею в виду Ливан и Россию, очень разные, в них все-таки много общего… Так вы преподаватель и сейчас?