Отец молчал, низко опустив голову.
– Да, я знаю, мама и бабушка отказали тебе во встрече с нами, – продолжила Маня, – но это ведь ОНИ отказали. Мы-то с Варей всю жизнь ждали тебя, каждый божий день! Тебя ведь не лишали родительских прав! Ты же знал, где мы живем! Но мы так и не дождались тебя. Ты отверг нас. ОТВЕРГ!
– Да, я знал, – глухо отозвался отец. – И я мог приехать к вам… Но я страшно струсил тогда и ничего не мог с собой поделать. Я тоже боялся, что вы отвергнете меня… и мне придется с этим жить…
– Ты мог и потом приехать к нам, когда мы стали взрослыми, мы бы поняли тебя, простили, но ты не приехал и тогда!
Манино лицо раскраснелось, волосы растрепались, а слезы, которых она не замечала, рекой текли по лицу.
– Знаешь, что получилось из того, что я никогда не знала отца? Знаешь? Все мои отношения с мужчинами разрушились. Все до одного! Меня отверг КАЖДЫЙ мужчина, с которым я пыталась построить отношения. Каждый! Лучший мужчина, хороший мужчина, плохой мужчина, слабый мужчина – все они не захотели остаться со мной, потому что со мной было что-то не так! А я принимала это как должное! Я понимала, что если я не нужна первому, главному, мужчине, то, значит, все остальные отвергают меня на вполне законных основаниях! И теперь это значит, что я на всю жизнь останусь одна! На всю жизнь! Как моя бедная мать!!!
Маня, выкрикивая это, бегала по комнате и не понимала, как ей остановиться, потому что все отчаяние и вся злость, которые были в ней, кипели внутри как ядерный реактор.
Сначала отец все ниже опускал голову и молчал, но когда Маня сорвала голос и, уже не имея возможности говорить, только плакала, отец схватил ее и сжал в объятиях, хотя она изо всех сил вырывалась и только сипела севшим голосом:
– Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя!
Он держал ее, держал крепко, и через несколько секунд она ослабла, обмякла. Отец бережно опустил ее на диван. У нее уже совсем не было сил, и она не могла сидеть. Отец принес ей из спальни подушку и положил ей под голову.
Потом он налил ей воды в высокий стакан. Маня из последних сил приподняла голову и, сильно всхлипывая, жадно стала глотать воду.
В комнату постучали. Отец открыл дверь, это был официант, который принес еду. Отец позволил официанту войти и сервировать обед: котлеты с пюре, кофе, фрукты, нарезанные на кусочки, и воду.
Когда за официантом закрылась дверь, отец сказал Мане:
– То, что ты мне сказала сейчас, самое страшное, что я слышал в своей жизни… Это даже страшнее было услышать, чем то, что я должен покинуть свою родную страну в течение двадцати четырех часов… Но я рад, что ты это сказала… Я заслужил это, и мне нет оправдания… Прости меня, доченька… Прости, если можешь…
Маня лежала на диване, свернувшись калачиком, спрятав от отца лицо. Она то всхлипывала, то вдруг замирала, то снова всхлипывала, но через некоторое время она подняла красное лицо, распухшее от слез.
– Ты тоже прости меня… Я не хотела так… Просто… просто недавно я рассталась с мужчиной, которого люблю и который любит меня. Но я рассталась с ним, потому что не верю ему, не верю себе, не верю тому, что могу быть счастливой с мужчиной… А ведь я жду от него ребенка…
Отец вскочил:
– Машенька, ты ждешь ребенка?! Это же… это же такое счастье! Подожди…
Отец недоверчиво посмотрел на Маню:
– Ты же не собираешься…
Маня сделала сердитое лицо:
– Да что ты про меня подумал! Он родится на свет, обязательно родится на свет. И я буду матерью-одиночкой с тремя детьми.
– Ты говоришь об этом ливанском враче, о котором мне говорила… твоя мама?
– Да, это он. Я не хочу рассказывать тебе всего. У меня уже нет на это сил. Но… но, наверное, это я не права. Я не поверила ему. Да как только ему верить, если у меня совсем нет никакого понятия, как должен выглядеть мужчина, который любит тебя и живет с тобой годами? У меня же нет опыта…
Маня осеклась, взглянув на отца, который снова вжал голову в плечи.
– Прости меня, больше не буду… Даю слово, я больше не буду обвинять тебя. Только если с Варей и с мамой и за твоей спиной…
Отец улыбнулся, и Манино лицо тоже осветилось улыбкой.
Потом Маня снова стала серьезной и принюхалась к котлетам и пюре, которые стояли перед ней на тележке. Ей понравился запах, она взяла рукой котлету и начала жадно ее есть. В другую руку она взяла вилку и стала есть пюре.
Отец глубоко вздохнул: наконец-то эта буря (ожидаемая, конечно, им) прошла, и теперь перед ними сидела голодная дочка, которую он наконец мог покормить.
Маня съела котлеты с пюре, выпила кофе, съела все фрукты и теперь с улыбкой смотрела на отца.
– Папа, спасибо за жизнь, – сказала она все еще осипшим голосом и добавила: – Но в основном спасибо за котлеты.
Отец присел рядом с ней на диван и обнял ее за плечи.
– Так что ты планируешь делать теперь?
– Теперь я планирую попросить тебя заказать что-нибудь на десерт, – сказала Маня. – Яблочный пирог или штрудель, что-нибудь в этом роде. И какао.
– А после того, как ты съешь десерт, ты не собираешься помириться со своим доктором? – спросил отец Маню, после чего набрал номер ресторана и заказал какао с яблочным штруделем.
– Я не знаю, – растерянно сказала Маня. – Он, наверное, уже считает меня сумасшедшей. А вообще… он очень хороший. Он, наверное, даже любит меня. Но я увидела эсэмэски в его телефоне от его бывшей и сорвалась. Он иногда звонит мне, но я не беру трубку. Я просто не знаю, что делать. Я то лелею свою гордость, то впадаю в отчаяние, что прогнала его, то боюсь лишить будущего малыша его отца… Он живет не в Москве, а в Дюссельдорфе. Далеко… А ты думал когда-нибудь о том, что не все люди должны быть счастливы в любви? Может быть, кто-то должен и страдать?
– Я не могу давать тебе советов, я сам кругом виноват перед тобой и Варей. Но… я так чувствую сейчас, что ты могла бы создать с ним семью. И у тебя могло бы это получиться. Я так чувствую… Ох, я же совсем забыл…
Отец подошел к своему пиджаку и достал из его кармана маленькую коробочку. Потом снова сел на диван рядом с Маней.
– Моя мать, твоя бабушка… Она прожила долгую жизнь и умерла несколько лет назад. – Отец на секунду замолчал, закрыв глаза. Но, совладав с собой, он продолжил: – Она много лет просила меня восстановить связь с вами. Она хотела вас увидеть. Я много лет обещал ей, что вы увидитесь, но она не дожила до этого дня. Но она оставила кое-что… вам с Варей.
Отец открыл коробочку и вынул оттуда кольцо.
Маня ахнула: это было золотое кольцо с большим рубином и примерно двумя десятками маленьких бриллиантов, которые окружали этот рубин.
– Я хочу, чтобы ты взяла себе это кольцо. От твоей бабушки. Ты когда-то сказала по телефону, что ты потеряла половину рода из-за меня… Но я хочу сказать, что ты никого не потеряла… Они все с тобой. Они даже дарят тебе подарки…
Маня взяла в руки кольцо и надела его на безымянный палец правой руки. Кольцо пришлось впору.
Маня порывисто обняла отца и прошептала ему:
– Прости меня за сегодняшний день… И спасибо за кольцо. Тебе и бабушке… Я оставлю это на пальце. Оно очень красивое…
В дверь снова постучали. Официант принес штрудель и какао.
– Пап, – тихо сказала Маня, – а что бабушка оставила Варе?
Отец достал из кармана небольшой бумажный сверток, открыл его и показал Мане. Это была золотая подвеска с маленькими гранатами в виде остролистого цветка, на цепочке.
– Вот, передай это Варе.
Маня снова обняла отца.
Они помолчали. И Маня, виновато улыбнувшись, взялась за штрудель и какао.
Отец с удовольствием смотрел, как Маня поедала свой десерт.
– Послушай, Маша, – сказал отец серьезно.
В этот момент на Манин мобильный телефон пришло сообщение от Амина. Она отложила вилку и открыла это сообщение. Там было написано следующее:
«Однажды я обещал тебе, что мы вместе поедем в Ливан. Я обещал тебе, что ты увидишь мою страну. Я хотел, чтобы ты попробовала лепешки с сыром, лабани, фаттуш – все эти блюда, которые готовили в моей семье… Я хотел, чтобы ты увидела Средиземное море. Я хотел, чтобы ты ощутила аромат кедров, когда их кора раскалена от солнца и пахнет смолой… Мы были бы как первые мужчина и женщина на Земле, как в самом начале, как в раю… Как будто мы могли бы начать историю человечества с самого начала, понимаешь? Я так много тебе обещал! И что я сделал вместо этого? Я снова уехал от тебя. Но, Маша, мы оба сделали несчастными себя и многих других людей, вместо того чтобы послушать голос свыше и следовать этому голосу. Что бы ни случилось, ты до сих пор – самый главный человек в моем сердце. Я жду тебя».
Прочитав, Маня рассеянно глядела на отца. А потом вспомнила, что он что-то хотел ей сказать.
– Папа, ты хотел мне что-то сказать?
– Это сообщение от твоего доктора? – вместо ответа спросил отец.
– Да, – тихо ответила Маня. – Он хочет быть со мной.
– А ты? – спросил отец.
– Я тоже хочу быть с ним, но боюсь ему довериться… Хотя…
Маня в отчаянии махнула рукой.
– Маша, я хочу сделать еще один подарок, не тебе, а моему будущем внуку.
Отец вынул из кошелька несколько купюр и протянул Мане:
– Возьми эти деньги и купи билет в Дюссельдорф. Мой отель – в аэропорту, поэтому внизу здесь у нас есть авиакасса. Купи билет. Дай своему ребенку шанс иметь отца, а его отцу дай шанс… растить… своего ребенка…
Отец не договорил и заплакал.
Маня обняла своего отца и шепнула ему:
– Хорошо, папа… Наверное, я куплю билет.
И где-то посреди ее тревожного, противоречивого, неопределенного будущего, как солнце, взошла радость.
Благодарности
Работа над романом заняла несколько лет, в течение которых мне помогали люди, которым я бесконечно признательна.
Я благодарю:
Моих родителей за подаренную мне жизнь!
Мою семью, которая много лет с пониманием и бескрайним терпением относится к наличию писателя в доме.