Когда пол успокоился, Поющая Скала включил камеру, приставил глаз к черной резине визира и начал скрупулезно осматривать комнату. Он заглянул в каждый угол и за каждую дверь. Репортеры из КБС с беспокойством смотрели на него, когда он ходил кругом. Видимо, напряжение его тощего тела выдавало, как сильно он взволнован.
— Что этот тип вытворяет, черт возьми? — заговорил один из техников.
— Тихо, — успокоил его коллега. — Может, он пытается выяснить, откуда здесь так смердит.
Через несколько минут поисков Поющая Скала отложил камеру, кивнул мне и быстро и тихо зашептал, чтобы никто не мог подслушать.
— Наверное, я знаю, что случилось. Приходили демоны, которые всегда сопровождают Великого Старца. Теперь они уже прошли, должно быть, на десятый этаж, чтобы собраться вокруг Мисквамакуса. Оператор, наверное, их и видел.
— Видел их? Как?
— Есть старое поверье индейцев, что их нельзя фотографировать, поскольку фотоаппарат крадет души. В каком-то смысле это правда. Объектив, хоть и не способен выкрасть маниту человека, может его зафиксировать. Потому-то и существует так много фотографий, на которых духи, невидимые в момент фотографирования, необъяснимым образом проявляются, когда делаются фотографии.
Я кашлянул.
— Ты хочешь сказать, что оператор увидел этих демонов через визир? И потому у него был приступ?
— Я так думаю. Но лучше всего пойти поговорить с ним, если он в состоянии. Если бы он нам сказал, каких демонов он увидел, то мы могли бы предвидеть, когда появится Великий Старец.
Мы позвали Джека Хьюза и объяснили, что творится. Он на это ничего не сказал, но согласился, когда Поющая Скала попросил разрешения поговорить с оператором. Он обменялся несколькими словами с доктором Уинсоном, после чего провел нас в лечебный кабинет.
— Будьте осторожны, — сказал один из тех, кто был в кабинете. — У этого человека было сильное потрясение, и он не выдержит длинного разговора.
Поющая Скала не ответил. Он склонился над белым как мел оператором и прошептал:
— Ты слышишь меня? Ты слышишь, что я говорю?
Больной только сжался в клубок.
— Ты слышишь, что я говорю? — повторил Поющая Скала. — Ты знаешь, где ты находишься?
Никакой реакции. Врачи пожали плечами, а кто-то из них сказал:
— Он в глубоком шоке. Мы не знаем, что с ним случилось, но его сознание будто провалилось в пропасть и не реагирует на раздражители. Типичный признак в клинических случаях. Дайте ему немного времени.
— Времени уже нет, — буркнул себе под нос Поющая Скала. Он вынул из кармана пиджака ожерелье из удивительного цвета камешков и осторожно положил его на голову оператора. Какой-то врач попытался протестовать, но умолк, утихомиренный Джеком.
Поющая Скала закрыл глаза и начал декламировать заклятие на языке сиу. Так мне, по крайней мере, показалось. Я не лингвист, и с моей точки зрения он с тем же успехом мог говорить по-французски.
Сначала я думал, что заклятие не подействовало. Оператор лежал бледный и только время от времени сжимал пальцы, бесшумно шевеля губами. Но, когда Поющая Скала вычертил в воздухе над его головой магический круг, больной неожиданно открыл глаза. Они были стеклянными и бездумными, но открытыми.
— Теперь скажи мне, друг, — ласково заговорил индеец, — что ты видел в своей камере.
Репортер задрожал, и в уголках его рта появились пузырьки слюны. Он выглядел больным на последней стадии сифилиса или бешенства. В его сознании отразилось что-то столь ужасное, что он не мог заставить себя забыть это. Он не мог даже умереть от этого.
— Это… это… — заикался он.
— Говори, друг, — повторил Поющая Скала. — Я приказываю тебе говорить. Тебе вреда уже не причинят. Гиче Маниту будет защищать тебя.
Репортер закрыл глаза. Сначала я даже подумал, что он снова потерял сознание, но через несколько секунд он заговорил, изливая быстрый, почти непонятный поток слов:
— Это плавало, плавало, проплыло через комнату и поперек комнаты, и я поймал его только на мгновение, самый краешек; как будто осьминог, осьминог с колеблющимися щупальцами, он был такой большой, не знаю, какой большой, я так перепугался, что это что-то в моей голове, как будто кто-то украл у меня мозг. Только краткий кадр, совсем краткий, как в полете.
Поющая Скала послушал еще немного, но оператор больше не проронил ни слова. Потом он осторожно снял с головы оператора ожерелье.
— Ну, вот, — утвердительно заявил он. — Это именно то.
— С ним ничего не случилось? — спросил я. — Это значит, что он, наверное, не…
— Нет, — подтвердил шаман. — Он не умрет. Он никогда уже не будет таким, каким был прежде. Но он не умрет.
— А этот чертов осьминог? Знаешь, что это была за дьявольщина?
— Да, — ответил, помедлив, Поющая Скала. — Этот человек был отмечен возможностью увидеть что-то, что века назад было изгнано с земли. Он не видел его полностью, и наверняка так для него лучше. Великий Старец снова среди нас.
XК свету
Я вышел из операционной в коридор, следуя за Поющей Скалой. В его черных глазах снова заблестел огонь оптимизма, который медленно угасал в течение этой долгой, мучительной ночи.
— Это ОНО, Гарри, — заявил он. — Ты идешь помогать мне?
— Что — оно? Что, чёрт побери, творится?
Поющая Скала облизал губы. Он был разгорячен и с трудом дышал.
— Великий Старец прибыл. Сразиться с ним… понимаешь, что это значит для шамана? Это — как христианину получить шанс помериться силой с Сатаной в его истинном облике.
— Поющая Скала…
— Мы должны сделать это. У нас уже очень мало времени. Мы должны спуститься вниз и биться.
— Куда спуститься? Ты хочешь сказать, на десятый этаж?
Поющая Скала словно бы вырос, наполненный магическим ветром. Он был весь напряжен и полон страха и одновременно решителен в желании рисковать жизнью в бою с наибольшим злом мифической Америки. Когда я промолчал, он просто повернулся и двинулся в сторону лестницы так быстро, что я с трудом его догнал.
Он оглянулся, когда я схватил его за рукав.
— Поющая Скала, — начал я убеждать его. — Ради Бога, там уже погибли одиннадцать вооруженных людей. Ты же сам видел, что с ними случилось.
— Уже слишком поздно, — ответил индеец. — Великий Старец уже здесь. То, что нас ожидает, будет намного хуже.
— Поющая Скала…
Он вырвал у меня руку и открыл дверь на темную лестничную клетку.
— Ты идешь со мной? — спросил он. — Или останешься здесь?
Я слышал страшные стоны безветренного урагана, отражающиеся эхом от стен, и волосы вставали дыбом у мена на затылке. Мерзкая вонь Великого Старца висела в воздухе. Снизу доносились звуки, приводящие на память рисунки Доре, представляющие ад, демонов, бестий и безымянных чудовищ, кружащих среди ночи, — чудовищ, вид которых доводил человека до безумия, чудовищ скачущих, ползающих и извивающихся во мраке перепуганного воображения.
Я проглотил слюну. Неважно как сильно я боялся, но я не мог отпустить его одного.
— Я иду, — сказал я, протискиваясь рядом с ним на бетонный пол. Я чувствовал, что еще минута — и моя отвага пройдет.
Как только за нами закрылись двери, нас охватила душная темнота. Мы осторожно спускались, ощупывая ногой каждую ступень и предусмотрительно держались за поручни. Каждая тень вызывала у нас дрожь страха, от каждого шелеста сердце выскакивало из груди. Я мог бы поклясться, что слышу шаги под нами, уже вне поля зрения, но не было времени остановиться и прислушаться.
— Поющая Скала, — прошептал я. — Что ты хочешь делать?
— Пытаюсь что-то придумать, — тихо ответил индеец. — Мне трудно оценить ситуацию, пока я сам всего не увижу. Я только надеюсь, что смогу в нужную минуту вызвать маниту УНИТРАКа. И еще, не настроен ли он против нас так же враждебно, как и против Великого Старца. Ведь и с этим нужно считаться.
Я кашлянул.
— А если просто сдаться? Это могло бы спасти множество людей. Ведь если мы будем биться, то один Бог знает, сколько из них может пострадать.
Поющая Скала покачал головой.
— Все это не бой в том смысле, к какому ты приучен. Это акт мести индейского колдуна во имя всех страданий, измен, убийств, которые испытал его народ от рук белого человека. Ты не можешь сдаться кому-то, кто ищет мести. Мисквамакус уступит только тогда, когда мы все погибнем. А что касается Великого Старца…
— Что касается Великого Старца?..
— Не знаю, какой договор заключил с ним Мисквамакус, — пожал плечами Поющая Скала. — Но Великий Старец известен в культуре индейцев пуэбло под именем Великого Обжоры. А род пайутов называет его: Тот-который-пожирает-в-бездне. Выводы можешь сделать сам.
Мы спускались в темноте все ниже и ниже. Жалобный вой и стоны ветра становились все более громкими и все более гнетущими. Я начал чувствовать пульсирующую боль в голове и с трудом мог сосредоточить взгляд. Моя кожа свербила так, будто вся моя одежда была полна блох. Если бы я мог теперь выбирать, то я убежал бы и позволил Великому Старцу, Томукоторыйпожираетвбездне, творить любые мерзости, какие он только пожелает.
— Мы приближаемся, — заметил Поющая Скала. — Потому ты и чувствуешь себя так плохо. Держи, надень это ожерелье. Это не очень много, но должно защитить тебя от самых простых фокусов и иллюзий.
Оглушенные ревом вихря, мы добрались до десятого этажа. Поющая Скала вынул кусок бумаги, на котором записал переданные утром УНИТРАКом цифры, и внимательно посмотрел на них. Он выставил указательный палец вверх, потом осторожно толкнул дверь, ведущую в коридор, где таился Мисквамакус и где материализовался Великий Старец, этот страшный, враждебный маниту из давно забытых веков.
Смрад делал невозможным дыхание. Коридоры были пусты, но отовсюду слышалось пронзительное царапанье, которое не заглушал даже вой вихря. Казалось, что вокруг полно крыс, стекающихся на смрад гнили, распространяемый Великим Старцем.