Я продиктовал свой адрес, номер телефона и вернулся к миссис Герц. Она на минуту перестала дрожать и сидела удивительно спокойная, как будто в раздумье.
— Миссис Герц… — заговорил я.
Она повернула голову в мою сторону. Ее лицо было старым, неподвижным и застывшим. Водянистые глаза всматривались в меня.
— Де боот, минньер, — сказала она грубым голосом. — Де боот.
— Миссис Герц, прошу вас ни о чем не беспокоиться. Скорая помощь уже в пути. Только сидите и постарайтесь успокоиться.
Миссис Герц схватилась за поручень кресла и встала. Она с трудов удерживала равновесие, будто ходила по льду. Но наконец она выпрямилась и встала с опущенными по бокам руками, более высокая и сильная, чем я когда-либо ее видел.
— Миссис Герц, наверное, будет лучше…
Она игнорировала меня и заскользила по ковру. Никогда я еще не видел, чтобы кто-то так двигался. Ее ноги словно не касались пола. Она бесшумно добралась до двери и открыла ее.
— На самом деле будет лучше, если вы подождете, — заявил я довольно убежденно. Честно говоря, я начал чувствовать неприятную дрожь и совершенно не знал, что мне нужно говорить. Мне казалось, что она меня не слышит, во всяком случае, не обращает на меня внимания.
— Де боот, — хрипло проскрипела она, после чего выскользнула за дверь, в коридор.
Естественно, я побежал за ней. То, что я увидел, было так неожиданно и ужасно, что я едва не пожалел о своем решении. Только что она стояла за дверью, а я протягивал руку, чтобы схватить ее за плечо, и тут же она помчалась от меня по длинному светлому коридору так быстро, как будто от кого-то убегала. Но она не бежала. Она удалялась от меня, вообще не двигая ногами.
— Миссис Герц! — закричал я, но из моего горла вырвался сдавленный чужой писк. Я почувствовал нарастающую где-то внутри меня волну страха, как если бы посреди ночи неожиданно увидел мелово-бледное лицо за окном.
В конце коридора она обернулась еще раз. Она стояла на вершине лестницы. Казалось, она пытается кивнуть мне или поднять руку, или даже, скорее всего, что-то оттолкнуть от себя. Потом она исчезла, и я услышал, как ее высохшее мумиеподобное тело падает, гремя на ступенях.
Я побежал за ней. На всех этажах открывались двери, показывались обеспокоенные и любопытные лица.
Я посмотрел вниз. Миссис Герц лежала там, свернувшись, а ее ноги выступали из-под тела под удивительными углами. Я сбежал вниз, упал рядом с ней на колени и взял за твердую, как палка, руку. Ничего, ни следа пульса. Я поднял ее голову. Изо рта вытекла струйка густой крови.
— Что случилось? — спросил один из моих соседей, остановившись наверху лестницы. — Что с ней?
— Упала, — ответил я. — Ей семьдесят пять лет. Передвигалась с трудом. Наверное, она мертва. Я уже вызвал скорую помощь.
— О, Боже, — взвизгнула какая-то женщина. — Я не могу смотреть на смерть.
Я встал, сдирая с себя зеленый мешок. Я не мог во все это поверить. Мне казалось, что я вот-вот проснусь и вокруг будет раннее утро, а я буду лежать в постели в своей апельсиновой атласной пижаме. Я посмотрел на миссис Герц, сморщенную, старую и мертвую, как воздушный шар, из которого выпустили воздух. Волна тошноты начала подниматься к моему горлу.
Лейтенант Марино из отдела по расследованию убийств был необычайно разумен. Оказалось, что миссис Герц оставила мне кое-что в завещании, но явно недостаточно для того, чтобы спихивать ее с лестницы.
Детектив сидел, выпрямившись, в моем кресле, вбитый в черный, тесный плащ, а его черные, коротко остриженные волосы торчали во все стороны. Он старался что-то прочесть на смятом клочке бумаги.
— У меня здесь записано, что вы наследуете две викторианские вазы, — он потянул носом. — Кто-то из наших сейчас проверяет их стоимость, но вы явно не похожи на типа, который убивает пожилую даму из-за двух ваз.
Я пожал плечами.
— Такие пожилые дамы для меня — как золотые жилы. Не сбрасывают же золотые жилы со ступеней.
Лейтенант Марино поднял голову. У него было широкое плоское лицо, и он напоминал освистанного оперного певца. Он задумчиво почесал пальцами голову и оглядел комнату.
— Значит, вы что-то вроде бабы-ворожеи, так?
— Точно. Карты Таро, кофейная гуща и прочее в таком стиле. Большая часть моих клиенток — это пожилые дамы, такие, как миссис Герц.
Он покивал головой, покусывая губу.
— Ясно. Вы говорили, что она вела себя неестественно все время?
— Да. Это значит, что, как только она вошла, мне показалось, что с ней что-то не в порядке. Она была очень старая и слабая, это факт, но обычно у нее было время, чтобы со мной поболтать и рассказать, что у нее нового. На этот же раз она вошла, села и все время молчала.
Лейтенант Марино всматривался в свою бумажку.
— Успели ли вы ей поворожить? Дело в том, что, может быть, была какая-то причина, которая склонила ее к самоубийству. Какие-то дурные известия на кофейной гуще?
— Это было невозможно. Я не успел даже разложить карты. Она только успела войти и сесть, и тут же начала бредить о «ботах».
— О «ботах»? Что вы имеете в виду?
— Сам не знаю. Она непрерывно повторяла: «боот». Не имею ни малейшего понятия,' что это значило.
— Боот? — Лейтенант Марино наморщил лоб. — Каким образом она это говорила? Может, она пыталась сказать что-то о человеке по фамилии Бот?
Я задумался и потянул себя за нос.
— Наверное, нет. Это не звучало как фамилия. Но она казалась очень этим обеспокоенной.
— Обеспокоенной? — заинтересовался лейтенант Марино. — Что вы имеете в виду?
— Собственно, это трудно объяснить. Она вошла, села и начала с этими своими боотами, а потом вышла и побежала по коридору. Я пытался ее задержать, но она была для меня чересчур шустрой. Она помахала немного рукой, а потом грохнулась на самый низ ступеней.
Детектив сделал несколько записей, после чего сказал:
— Побежала?
— Прошу не спрашивать, как это возможно, — я развел руками. — Я сам не понимаю. Но она побежала по коридору, как пятнадцатилетняя девочка.
Лейтенант Марино нахмурил брови.
— Мистер Эрскин, этой мертвой женщине семьдесят пять лет. Она ходила с тростью. А вы пытаетесь мне внушить, что она бежала по коридору. Она бежала?
— Именно это я и сказал.
— Мистер Эрскин, не считаете ли вы, что вы слишком отпускаете вожжи у своего воображения? Не верю, что вы ее убили, но не могу поверить и в то, что она бежала.
Я опустил глаза. Я припомнил, как миссис Герц выскользнула из комнаты, как затем исчезла в перспективе коридора так, будто ехала по рельсам.
— Да, честно говоря, она не совсем бежала, — выдавил я.
— Так что она делала? — терпеливо выпытывал лейтенант Марино. — Она шла? Волочила ноги?
— Нет, ничего подобного. Она скользила.
Лейтенант Марино как раз хотел записать это, но неожиданно его ладонь застыла в половине сантиметра от бумаги. Он кашлянул, скривился и сунул смятый листок бумаги в карман плаща. Потом он встал и подошел ко мне со снисходительной улыбкой на лице.
— Мистер Эрскин, вид чьей-то смерти всегда вызывает шок. Обычно потом с памятью творится что-то удивительное. В конце концов, вы, наверное, знаете это, ведь мы работаем в смежных профессиях. Может, вам кажется, что вы видели что-то, что по сути дела выглядело совершенно иначе.
— Да, — тупо согласился я. — Это возможно.
Он положил мне на плечо свою толстую ладонь и дружески стиснул его.
— Мы должны будем произвести вскрытие останков, чтобы установить причину смерти, но не считаю, чтобы дело могло пойти дальше. Может, пришлю кого-нибудь, чтобы вам задали еще пару вопросов, но кроме этого вы чисты. Я просил бы вас, чтобы вы не покидали город в ближайшие день или два, но не считайте, что это арест или что-то такое.
— Хорошо,1 лейтенант, понимаю, — я покивал головой. — Благодарю, что вы появились так быстро.
— И говорить не о чем. Мне неприятно, что ваша клиентка… сами знаете, каким образом переправилась в иной мир.
Мне удалось бледно усмехнуться.
— Мы наверняка будем в контакте, — заявил я. — Ведь нельзя же сдерживать такого доброго духа.
Я уверен, что лейтенант Марино счел меня полным психом. Он натянул на свои короткие волосы шляпу и направился к двери.
— Пока, мистер Эрскин.
Когда он вышел, я подумал немного, потом поднял телефонную трубку и набрал номер телефона Госпиталя Сестер Иерусалимских.
— Добрый день, — сказал я. — Я хотел бы узнать о состоянии вашей пациентки мисс Карен Тэнди. Сегодня утром ей должны были сделать операцию.
— Немного подождите. Вы ее родственник?
— Да, — соврал я. — Я ее дядя. Я как раз приехал в город и узнал, что она больна.
— Одну минутку.
Я ожидал, барабаня пальцами по столу. Из трубки до меня доносились звуки больницы, я слышал чей-то крик: «Доктор Хьюз, прошу доктора Хьюза». Через пару минут другой голос попросил: «Подождите», и меня соединили с другим набором звуков.
Наконец какая-то женщина проверещала носовым голосом:
— Чем я могу помочь? Как я понимаю, вы хотите узнать о состоянии здоровья мисс Карен Тэнди?
— Точно. Я ее дядя. Я слышал, что у нее утром была операция, и я хотел проверить, все ли у нее в порядке.
— Мне очень неловко. Доктор Хьюз передал сообщение, что наступили определенные небольшие осложнения. Мисс Тэнди все еще находится под легким наркозом. Мы вызвали другого специалиста, чтобы он исследовал ее.
— Осложнения? — удивился я. — Какие еще осложнения?
— Извините, но я не могу давать такую информацию по телефону. Если бы вы захотели прийти, то я смогла бы помочь вам встретиться с доктором Хьюзом.
— Гммм… Нет, не надо так утруждаться. Я еще позвоню, наверное, завтра и тогда узнаю, что с ней.
— Пожалуйста.
Я положил трубку. Может, не стоит нервничать, но легко так говорить. Удивительное поведение карт прошлой ночью, внушающий беспокойство случай с миссис Герц, не говоря уже о необычных снах Карен Тэнди и ее тетки. Все это приводило к тому, что я чувствовал себя неуверенно. А если на самом деле там что-то было, что-то ужасное, могучее и недружелюбное?