Я вернулся к столику, чтобы взять письмо и рисунки Карен Тэнди. Береговая линия, корабль и флаг. Три эскиза с границы ночи. Три мнимых указания к разрешению проблемы, которой, может быть, вообще не существует. Я сунул их в карман, нашел ключ от машины и поехал, чтобы все-таки проверить кое-что в библиотеке.
Я добрался туда почти перед закрытием и пристроил свой «кугуар» на маленькую парковочную площадку, в лужу тающего снега. Небо имело темный цвет позеленевшей меди, предвещая, что снега будет еще больше. Морозный ветер пронизал меня через мой плащ в елочку. Я запер машину и через глубокие, по щиколотку, лужи двинулся к теплым деревянным дверям библиотеки.
Дама за столом скорее напоминала хозяйку борделя на пенсии, чем библиотекаршу. Обтягивающий красный свитер и черные завитые волосы, а иметь такие зубы не постыдился бы и конь.
— Ищу корабли, — заявил я, топая ногами, чтобы стряхнуть с них снег.
— Почему бы вам не сделать это в доках? — совсем по-лошадиному она оскалила зубы. — Здесь же у нас только книги.
— Ха-ха, — холодно ответил я. — А теперь не соблаговолите ли мне сказать, где здесь корабли?
— Вверху, пятый или шестой ряд. Под буквами «Мо».
Я посмотрел на нее с легким удивлением.
— Не думали ли вы когда-нибудь, — спросил я ее, — что вам лучше выступать в водевиле?
— Водевиль слишком глуп, — зашипела она.
— Так же, как и ваши шутки, — заявил я и отправился на поиски кораблей.
Вот что я вам скажу. Я никогда не отдавал себе отчета в том, сколько есть разных видов кораблей. Я всегда полагал, что существует две или три разновидности — маленькие корабли, большие корабли и авианосцы. Когда я, однако, просмотрел пятнадцать книг, посвященных кораблестроению, то начал понимать величину задачи, которую перед собой поставил. Я нашел арабские дхоу, шебеки, бриги, баркентины, фрегаты, корветы, катера и шлюпки, длинги, караки, барки и ещё много чего другого. И каждый второй из них выглядел как смешной маленький кораблик, нарисованный Карен Тэнди.
Я попал как раз на тот, который мне нужен, совершенно случайно. Вытянутая мною кипа из шести или семи книг с шумом грохнулась на пол. Пожилой тип в очках, изучавший толстенный том о членистоногих, оглянулся и вбил меня своим взглядом в землю.
— Очень извиняюсь, — сокрушенно сказал я и собрал рассыпавшиеся книги. И нашел, под самым своим носом. Точно такой корабль. Для меня все старые корабли звались «галеонами» и выглядели одинаково, но в этом было что-то необычное — форма корпуса, способ установки мачт. Несомненно, это и был корабль из сна Карен Тэнди.
Подпись холодно информировала, что на рисунке изображен «голландский военный корабль, период около 1650 года».
Дрожь крайнего удивления пробежала по моему затылку. Голландский. А что же мне болтала старая миссис Герц в моем жилище? «Де боот, минньер, де боот».
Я сунул рисунок под мышку и зашел в отдел языков. Здесь отыскал голландско-английский словарь, перебросил в нем пару страниц. И нашел. Де боот. Корабль!
В принципе, я рассудителен и логичен, как все мы, но это было нечто большее, чем случайное стечение обстоятельств. Карен Тэнди снились кошмары о голландском корабле семнадцатого века, а потом у миссис Герц случились галлюцинации или черт знает что еще на ту же самую тему. Не имею понятия ни как, ни почему, но мне показалось, что раз этот психоз убил миссис Герц, то с Карен Тэнди может случиться то же самое.
Я Вернулся и записал на свой номер книжки о кораблях. Старая дева с конскими зубами и черными волосами сардонически улыбнулась, отчего я не почувствовал себя лучше. Такой «красотки» вполне достаточно самой по себе, чтобы человеку снились ночные кошмары без всякой помощи таинственных парусников прошлых веков.
— Приятного чтения, — съехидничала она, и я скривился в ответ.
Снаружи я нашел телефонную будку, но должен был ждать на снегу и ветре, пока приземистая толстая баба наболтается со своей больной сестрой из Миннесоты. Разговор был из тех, что гонится за собственным хвостом, и когда человек думает, что уже его конец, разговор начинается сначала. Наконец я забарабанил в стекло. Баба бросила на меня взгляд василиска, но закончила эпический монолог.
Я вошел в будку, сунул десять центов, набрал номер Госпиталя Сестер Иерусалимских и попросил к телефону доктора Хьюза. Я ждал четыре или пять минут, притопывая, чтобы разогреть кровь в замерзших ногах.
— Хьюз слушает, — наконец отозвалась трубка.
— Вы меня не знаете, доктор, — сказал я. — Меня зовут Гарри Эрскин, и я ясновидец.
— Кто?
— Ясновидец. Знаете ли, предсказания, ворожба и все подобное такого рода.
— Очень жаль, мистер Эрскин, но…
— Подождите, прошу, — прервал я его. — Послушайте. Вчера вечером меня посетила ваша клиентка Карен Тэнди.
— Да ну?
— Доктор Хьюз, мисс Тэнди сказала мне, что со времени появления этой опухоли она видит повторяющиеся сны, кошмарные сны.
— Это часто бывает, — нетерпеливо ответил Хьюз. — Многие мои пациенты подсознательно беспокоятся о своем состоянии.
— Это не все, доктор. Этот кошмар очень подробен и выразителен. Ей снился корабль. И не просто корабль. Она нарисовала его для меня, и оказалось, что речь идет об особенном корабле. О голландском военном корабле времен около 1650 года.
— Мистер Эрскин, — сказал Хьюз. — Я очень занятой человек, и я не знаю, как я мог бы…
— Прошу вас, доктор, послушайте. Сегодня утром меня посетила другая клиентка и начала говорить о корабле по-голландски. Эта женщина не узнала бы голландца, пусть бы даже он пришел к ней в деревянных башмаках и вручил ей букет тюльпанов. Неожиданно она стала беспокойной, потом впала в истерику, и наконец с ней произошел несчастный случай.
— Какой несчастный случай?
— Она упала с лестницы. Ей было семьдесят пять лет, и она не пережила этого.
В трубке была тишина.
— Доктор Хьюз? — закричал я. — Вы еще слушаете?
— Да. Мистер Эрскин, почему вы все это мне рассказываете?
— Поскольку считаю, что все это существенно для Карен Тэнди. Днем мне сказали, что возникли какие-то осложнения. Этот сон уже убил одну из моих клиенток. Боюсь, как бы это не повторилось.
Снова тишина, на этот раз более длительная.
— Мистер Эрскин, — наконец заговорил Хьюз. — Я не говорю, что понимаю, что вы хотите мне сказать, но у вас, наверное, есть какая-то теория относительно состояния моей пациентки? Нельзя ли попросить вас приехать в госпиталь? Я хотел бы поговорить с вами. Это противоречит предписаниям и, наверное, лишено смысла, но, признаюсь вам, что в случае с Карен Тэнди мы очутились в полном тупике. Любая мысль, даже самая невероятная, может помочь нам понять, что же с ней, собственно, происходит.
— Теперь вы говорите рассудительно, — сказал я. — Прошу дать мне пятнадцать минут. Я буду в госпитале. Нужно ли спрашивать вас?
— Да, — измученно ответил Хьюз. — Спросите меня.
Прежде чем я успел доехать до госпиталя, грязь на улице начала подмерзать, а дорога стала предательски скользкой. Я припарковался в подземном гараже госпиталя и поднялся на лифте в вестибюль. За столиком сидела девушка с улыбкой, как на рекламе зубной пасты.
— Привет, — сказала она. — Невероятный Эрскин, не так ли?
— Точно. Я на встречу с доктором Хьюзом.
Она позвонила в его кабинет и направила меня на восемнадцатый этаж. Я поднялся бесшумным отапливаемым лифтом и вышел в коридор, устланный толстым ковром. Табличка на дверях передо мной гласила:
«ДР Д.Г.ХЬЮЗ».
Я постучал.
Доктор Хьюз казался невысоким мужчиной, явно измученным, и выглядел так, словно нуждался в немедленном отдыхе в горах.
— Мистер Эрскин? — спросил он, легко пожимая мне руку. — Садитесь. Кофе? Если желаете, могу предложить кое-что покрепче.
— С удовольствием выпью кофе.
Он попросил секретаршу сделать кофе, затем сел в большое черное вращающееся кресло и переплел руки на затылке.
— Я занимаюсь опухолями много лет, мистер Эрскин, и я видел все их виды. Я вроде даже являюсь экспертом по этой части. Но скажу вам честно, что я еще не встречался со случаем, аналогичным случаю Карен Тэнди. Я совершенно беспомощен.
Я закурил.
— Что в этом случае такого необычного?
— Эта опухоль — не обычная опухоль. Не вдаваясь в мельчайшие подробности, скажу, что она не имеет типичных особенностей ткани новообразования. У Карен Тэнди есть что-то, что является быстро растущим наростом, состоящим из кожи и хрящей. Собственно, можно даже сказать, что это очень похоже на человеческий эмбрион.
— Вы хотите сказать… ребенок? Что у нее ребенок на шее? Не очень понимаю.
— Я тоже не понимаю, мистер Эрскин, — Хьюз пожал плечами. — Существуют тысячи описанных эмбрионов, растущих не там, где им положено: в яйцеводе, например, или в разных придатках матки. Но я не знаю случая, когда бы зародыш какого-либо типа развивался в шейной области. И уж наверняка не был описан ни один случай, когда бы зародыш развивался так быстро, как этот.
— Вы не оперировали ее сегодня утром? Мне сказали, что вы должны были убрать эту опухоль.
Хьюз покачал головой.
— Такое намерение у нас было. Она уже была на столе, и все было готово для операции. Но как только хирург, доктор Снайт, сделал первый разрез, ее пульс и дыхание нарушились настолько быстро, что стало необходимо прервать операцию. Еще две-три минуты, и ей бы пришел конец. Так что пришлось удовольствоваться рентгеновскими снимками.
— Почему так произошло? — спросил я. — Почему ей стало так плохо?
— Не знаю, — ответил Хьюз. — Сейчас мы проводим ряд исследований, тогда мы, может быть, получим объяснение. Но я еще никогда не встречался ни с чем таким, и я сам удивлен так же, как и все.
Секретарша внесла две чашки кофе. Пару минут мы молча пили. Наконец я задал вопрос. Вопрос за шестьдесят четыре тысячи долларов.
— Доктор Хьюз, — сказал я. — Верите ли вы в черную магию?
Он задумчиво посмотрел на меня.