вычным продолжением. Я сказала Джиёну, что постараюсь полюбить Сынри, так почему бы не продемонстрировать, что это уже частично удаётся? Гром с неба не грянул, и ничего не произошло, Джиён не взбеленился, не закричал мне «как ты можешь? Я тебя забираю!», нет, ничего подобного. Когда поцелуй закончился, я почти до конца убедилась, что Дракону на меня всё равно. Сняв руку с Кико, он спокойно курил над столом, подвинув к себе стакан виски и пепельницу, и даже встретил мой взгляд, как мне показалось — с насмешкой. Как избавиться от ощущения, что этот мужчина читает мои мысли? Он преступник во всем, и даже в том, что в чужую голову проникать — незаконно. Джиён обратился к Сынри: — Помнишь, ты как-то попросил разрешения с ней потанцевать? — Мой любовник кивнул. — А мне на свадьбе разрешишь исполнить один танец с невестой? — Нет, — полу-шуткой покачал указательным пальцем Сынри, после чего опустил ладонь мне на колено, собственническим, хозяйским жестом. — Какой ты жадный! — засмеялся Джиён. — Я таким не был. — Чем больше имеет человек, тем он щедрее, — устремил взор на него Сынри, заговорив с таким хмельным апломбом, что даже нижняя челюсть слегка выпятилась, заострив контур лица. Мне почудилось, что я впервые вижу Сынри таким… собранным, сосредоточенным и думающим, хотя, вися постоянно на телефоне, решая рабочие вопросы, он умудрялся потихоньку превращаться в моих глазах из негодяя-бабника в воротилу-бизнесмена. — У тебя целых два борделя женщин, Джиён, а у меня одна только Даша. Не мне делиться. — Что же выходит, я тебя ещё и как клиента потеряю? — расплылся широко Джиён, и не похоже было, что его печалит этот факт, хотя смысл подразумевал именно разочарование. — Одни убытки… — Зато сколько девушек сохранит невинность! — развеселился и Сынри. Они сменили тему, и достаточно дружелюбно продолжали болтать. Я отлучилась в туалет и обнаружила, что у меня начинаются месячные. Если бы я не выпила, то занервничала бы по этому поводу, но от четырёх бокалов мне уже было почти всё безразлично, а я ещё зачем-то выпила пятый позже. Кроме того, я помнила, что от алкоголя у меня развязывался язык, и я боялась самой себя, что выскажу что-нибудь не то Джиёну. Обезвреживаясь, я вернулась к Сынри и доложила, что мне нужно домой, поделившись событием женской физиологии. Мужчина, немного растерявшись, принял к сведению, и мы ушли, попрощавшись со всеми. Нетрезвый путь в авто казался безумно долгим. Молчание угнетало, особенно с фоном из таких мыслей, что были у меня. Водитель был местным, и корейского не понимал, так что я не побоялась заговорить при нём: — Ты примешь предложение Джиёна вступить в его клан? — Сынри повернулся ко мне, оторвавшись от айфона. — Я похож на сумасшедшего? — мой спутник тоже выпил, и побольше моего, отчего был резковат. — Добиться столько, чтобы положить это к ногам Джиёна? Я не хочу становиться зависимым и несвободным. Достаточно одного дня в чьём-то клане, чтобы заслужить репутацию чужого для всех остальных. Будет очень сложно договариваться в других местах о сделках и общем бизнесе, и я завязну в лапах Дракона. Нет, я не пойду на его условия. — Значит, ты отдашь ему меня? — уточнила я, чувствуя, как заплетается язык. Мне противопоказано пить, когда я это запомню, наконец? — Пока не собираюсь, — вернул он внимание в экран телефона. — Пока? То есть, ты надеешься всего лишь оттянуть тот день, когда вышвырнешь меня? — Даша, не начинай… — Не лучше ли сразу вернуть меня Джиёну, чтобы избежать неприятностей? — Сынри сделал вид, что пропустил это мимо ушей, увлекшись чтением чего-то там в интернете. — Почему бы не сделать это прямо сейчас? Я все равно не сгожусь сегодня для секса, со своими-то месячными! А минет я тебе не буду делать даже за деньги! — Сынри насупился, закипая, как вулкан. Мне вспомнилось, как забрал меня Мино тогда из клуба, всегда вежливый, обходительный, красивый, высокий… где-то там считающий меня сейчас шлюхой, похуже, чем Сынри, потому что этот хотя бы знает, что был моим первым и единственным, а Мино проглотил, что у меня было уже минимум трое мужчин. — Останови машину! — потребовала я. Сынри посмотрел на меня. — Тебе нехорошо? — Нехорошо мне было тогда же, когда Мино пришлось притормозить и дать мне подышать воздухом. А сейчас меня лишь чуть-чуть шатает. Но дурноты нет. Я сняла туфли, взяв их в руки. — Мне нормально! Я хочу прогуляться. Нет, я хочу пойти, куда глаза глядят, а ты езжай в бордель, и трахайся там, хоть со всеми проститутками, которых там найдёшь! — Вместо того чтобы начать извержение гнева, Сынри наоборот переборол себя, облизнув губы и недовольно цокнув языком. — Успокойся. Мы едем домой. — Не хочу! Верни меня Джиёну, выброси сейчас! Я не собираюсь жить в напряжении, ждать тот день, когда об меня вытрут ноги, потому что это вам насрать на всех и всё, а я так не умею! Я привыкаю, я привязываюсь хоть к последней гниде, я начинаю верить и надеяться, и мне потом больно, слышишь, больно!!! — прокричала я, запустив в него туфлей, хотя нас разделяло меньше полуметра. Изумленный Сынри слегка вздрогнул, бессознательно подняв туфлю, но я швырнула следующую, от которой ему пришлось прикрыться. — Вели остановить машину! Я хочу уйти! Пойду в пролив и буду плыть, пока не пропаду в его волнах! — Сынри не реагировал, естественно, и к водителю не обращался, что начало меня злить, и я принялась лупить его по плечу. Он поймал мои руки и, пытаясь угомонить, а в пьяной мне сил будто бы прибавилось, ввязался уже во вторую нашу драку. Но мне только казалось, что я стала мощнее и могущественнее. Сынри сумел сжать мне запястья и вдавить в сидение, чтобы я успокоилась, хотя я ещё несколько минут брыкалась. — Пусти! Выпусти меня! — Успокойся! — косясь на водителя, явно не желая, чтобы его вот такую личную жизнь кто-то лицезрел, мужчина втиснул меня в спинку, тряхнув. — Прекрати! — Провались ты со своим Джиёном! Пропадите вы тут все пропадом! Отстань от меня и езжай к шлюхам! — Я подумала, что он сейчас скажет, что уже с одной из них, но он не произнес ничего подобного. — У меня нет настроения сегодня трахаться, так что твои… эти дни пришлись кстати, — проворчал он. Мы подъехали к дому, и я не помню толком, как выбралась из машины и поднималась, но Сынри определенно мне помогал. Его рука обнаружилась на моём локте, когда мы вошли в квартиру. Всё это время он поддерживал меня. Босую — это я увидела, опустив лицо вниз на пороге. — Господи, зачем было столько пить, если не умеешь? — услышала я над ухом негодование Сынри. Зачем? Не знаю, с некоторых пор я поняла, что в Сингапуре лучше пить, чем не пить, потому что тогда легче переносится происходящее. — Где мои туфли? — прислонившись к стене, смотрела я на свои ноги, и остальные стены, пол и потолок кружились вокруг. Состояние было не из лучших. — Боже… — вздохнул Сынри и, подталкивая, завел меня в ванную. — Приведи себя в порядок. — Единственное, о чем я там вспомнила — это о своих месячных, так что меня хватило лишь сменить нижнее бельё, применив необходимое средство гигиены, умыться, стерев тушь, тени и подводку, и вывалиться обратно в коридор, в котором, по стенке, я добралась до нашей кровати и упала на неё, в платье, с прической, от которой, разумеется, после падения ничего не осталось. Чьи-то руки развернули меня и стали расстегивать молнию. Сынри! Да, я же живу с ним… Вытаскивая шпильки из моих волос, он развернул меня обратно на спину, избавляя от платья. — А ещё говорят, что в России хлещут водку, как кони! — приговаривал он, покачивая головой, — тебя с какого-то вина развезло в дрянь просто… — Россия — не страна алкоголиков! — подняла я руку с выпяченным указательным пальцем. — Это ложь! У нас не пьют… — Сынри почему-то засмеялся. Что я такого сказала? У меня никто в семье не пил. И я не пила… раньше. Я закрыла глаза, перед которыми замелькало что-то связанное с прошлым, и, видимо, на какой-то момент вырубилась, потому что когда пришла в себя, то была уже в одних трусиках под одеялом, а Сынри ложился рядом. Я развернулась к нему, уставившись в оба глаза. Он замер, ожидая моих дальнейших действий. Я прежде не пила, не материлась, не спала с мужчинами и, не задумываясь, бросалась на помощь к кому угодно, даже ценой собственной жизни. От меня ничего не осталось, я собрала все грехи, какие можно, и есть последняя возможность сохранить себя — быть честной, и не разучиться жертвовать собой во благо других. Да и чем уже жертвовать? Этим бренным телом, цена которому — грош? — Я не нужна Джиёну, ты понял это? — сказала я в глаза Сынри. Он смотрел и молчал. — Ему нужен ты. Он хочет получить тебя в свою банду, в свои сообщники. Я лишь инструмент. Видимо, он хотел найти в тебе слабость, чтобы поставить ультиматум… — это слово далось мне с огромным трудом. — А раз не нашёл, то попытался создать. Если ты поведешься, то, скорее всего, Дракон тебя погубит, как погубил меня, — Сынри протянул руку к моему лицу, и только когда провёл ей под моими глазами, я поняла, что плачу. Испугано приложив свою ладонь к щеке, я стала стирать слёзы, пряча следы горя. — Я много выпила, прости… я не такая эмоциональная обычно… — О да-а… — недоверчиво усмехнулся мужчина. — …Так что избавься от меня, — соскочила я на предыдущую тему. — Верни Джиёну, и проблема разрешится. Он никак тебя не подставит, когда поймёт, что у тебя нет слабостей… — Зачем ты говоришь мне это? — подпер рукой голову Сынри, устроившись на боку. — Потому что я не хочу, чтобы из-за меня ты пострадал… не хочу быть виной… не знаю чего. Если Дракон хочет к тебе подкрасться, то пусть ищет другое средство. Я не буду причиной ни чьих бед. — И это после всего, что я тебе сделал? — Мне кажется, Сынри впервые произнеся это сейчас, задумался о том, чем для меня была девственность, что для меня вообще была жизнь, чем для меня были родина, семья, возможность возвращения. Он только сейчас разглядел во мне не тело для секса, а человека, и то лишь потому, что этот человек проявил какую-то заботу о нем, и его эгоизм возликовал. Я не стала отвечать, закрыла глаза, положила голову на подушку и… уснула.