аст меня Сынри, если отправил перехват? Нет, он не сказал, что отдаст, он сказал «вернешься». Что же, я вернулась, но Джиён и не обещал, что это будет навсегда или надолго. Качки почти не чувствовалось, но скорость ощущалась. Яхта летела, опережая, вернее, стараясь опередить преграду. Я не могла ничем помочь, и оставалось только ждать. Не давшая убить Джиёна, я не знала, смогу ли остановить убийство Сынри, если оно наметится? Я уже не смогла однажды вымолить чужую жизнь у Дракона, и что-то мне подсказывало, что не сработает и второй раз. Поступок Сынри — покушение на его безопасность, на всемогущество, которое Дракон отрицал деланной скромностью. Он не пощадит. Схватившись за голову, я услышала выстрел наверху. Потом ещё один, и ещё. Сердце закололо, слёзы встали в глазах. Поднявшись с дивана, я подошла к двери, но не решилась выйти. Это же из-за меня! Сынри хотел вернуть меня, и кто бы ни пострадал, драконы или его люди, это будет моя вина. Я причина напрасных жертв. И снова ругань и выстрелы, Господи, там настоящая перестрелка! Топот ног над головой, брань и крики. Отходя от двери спиной, я прижалась к самой дальней, поближе к окну. Может, в него выпрыгнуть? Что там происходит? Проскочили или нет? Людей у Джиёна намного больше, и катеров. И хитрости, чтобы правильно организовать охоту. А это была именно она, а мы с Сынри дичь. Какая дикая ловля. Грузные и громкие шаги приближались к двери. Я сжалась в углу, не зная, что обнаружится за ней. Ручка повернулась и, с пистолетом в руке, в проёме показался неизвестный мне здоровенный человек, ничем, кроме роста, не примечательный. Он не сразу нашёл меня глазами, трясущуюся и ставшую мельче от страха. — Идём…те, — добавил он неуверенно, убирая оружие. — Господин Квон ждёт. — Сердце моё оборвалось. Меня погрузили в катер, в котором я увидела Сынри, со следами ударов на лице, под зорким присмотром жестоких по выражениям мимики людей. Билась только одна мысль: «Что же будет, что будет?». Заговорить с Сынри хотелось, но рот пересох, и язык стал весить тонну. Я смотрела на того, кого, кажется, везли на казнь, а у меня даже не было подходящих слов. Раньше я бы завела пластинку о душе и Боге, но какая это всё ерунда в такие моменты! В них всё тщетно и глупо. — Мне стоило его убить, — сказал Сынри первым, не глядя на меня. Во мне не умещалось раскаяния за то, что я, возможно, и здесь стану причиной смерти. Но могла ли я позволить убить Дракона? А почему нет? Хотелось бы самой знать, почему ненависть до сих пор не перехлестнула всё остальное. Когда меня вели из каюты, я видела лежащих навзничь убитых. Кровь кое-где размазалась и протекла, испачкав полы. И каждый труп твердил мне «из-за тебя!». Это невыносимо, я не хочу быть разменной монетой! Я вновь захотела в Россию. Пусть там и нет места для меня уже, но там я буду подальше ото всех, не причиню никому зла. Может, действительно, уйду в монастырь и буду отмаливать свои грехи. «Под именем сестры Авдотьи» — произнес смеющийся внутренний голос голосом Джиёна. Исчезни, злобный Дракон! Небольшой причал, выглядевший заброшенным, встретил катера с драконами, вытащивших нас на бетонный настил. Большие плиты лежали, когда-то служа фундаментом для планировавшегося более грандиозного порта, но были не доведены до конца задумки, а валялись, как останки китов, с торчащими из них, как кости, железными крючьями, за которые когда-то их поднимали подъемные краны. Возле края этих плит сразу же начинались амбары, бывшие сортировочные, грузовые склады. Мой недобрый опыт, связанный со стройками и безлюдными окраинами, ожил, зателепавшись в душе. Охранники не пихали нас, но сопровождали так тесно, что не свернуть, и четко было задано направление вперед, в приоткрытые металлические ворота, за которыми горел неяркий свет. Фонарей нигде не было, и дорогу под ногами разбирали все интуитивно, приглядевшись к темноте. Нас ввели в пахнущее сыростью и цементом помещение, полое изнутри, всего лишь тонкие алюминиевые пластины на арматурах. С две дюжины драконов, кто-то в черных костюмах, кто-то в потрепанной одежде и жилетках, демонстрирующих татуировки с мифическим ящером на плечах. И, конечно же, сам Джиён, стоящий по центру, рядом с каким-то большим прямоугольным каркасом. — Ну что, покатались, освежились? — весело начал он. Сынри надменно, не теряя пока храбрости, повел головой. — Ты сделал это, чтобы убить меня? Что ж, я тоже молить о пощаде не стану. — У меня нет и в мыслях убивать тебя, Сынри, зачем ты так плохо обо мне думаешь? — успокаивающе проворковал Дракон, приложив одну ладонь к другой. — Я хочу, чтобы ты работал на меня, ты же знаешь. — Но я не собираюсь этого делать, и ты это тоже знаешь. — Для этого здесь и находится она, — кивнул на меня, довольный, Джиён. Как, он вот так раскроет свои карты? Или, понимая, что ничего не получается, изобразит раскрытие, а сам зайдёт с другой стороны? — Она меня тоже не уговорит, — хохотнул Сынри. Главарь сингапурской мафии щелкнул пальцами одному из своих людей, и тот, прихватив меня за локоть, повел вперед, к своему боссу. — Она и не будет… то есть… я попробую тебя уговорить, с её помощью. — Мне не понравился его леденеющий тон, и я опасливо на него покосилась. Джиён кивнул на каркас, что был рядом с ним, привлекая к нему внимание. Я стала приглядываться, постепенно осознавая, что это такое. Аквариум в человеческий рост, полный воды, стеклянный. — Ставка — Дашина жизнь, — посмотрел на Сынри, не на меня, Джиён. У меня в животе что-то заболело, стягиваясь. Ноги подкосились. Я загнано провела глазами по мужчинам. — О чем ты? — свел брови Сынри, посерьёзнев. — Мы поместим Дашу вот сюда, — постучал Джиён по прозрачной стенке, за которой не плескалась вода, потому что была налита под самую крышку. — Ну, на сколько ей хватит воздуха? Минута-две? Ровно столько тебе подумать. — Меня стало подташнивать. Он же шутит? Он же бравирует? Он же не убьёт меня? Утопит… Мне как будто сразу же не хватило воздуха, и я тяжело задышала. — Если тебе важнее быть свободным, ты оставишь её умирать в воде, а если согласишься работать на меня, то вытащишь. Всё просто, видишь? — Сынри молча смотрел на него. — Джи… Джиён, — шепотом смогла заговорить я. — Ты же не дашь мне умереть? — Он посмотрел на меня. Черные пустые глаза, на губах улыбка. — Джиён… — Ты сам не убьёшь её, — попытался расслабиться Сынри, выжав нервный хохоток. — Ты не сможешь смотреть, как она тонет. — Почему же? — вернулся к нему Дракон. — Да ты же влюблен по уши! — указал на меня Сынри и повертел головой, будто призывая всех в свидетели. — Весь Сингапур знает, да даже на Филиппинах уже судачат о том, что Дракон потерял голову и носится, как с писаной торбой, с какой-то девчонкой. — Джиён легкомысленно его слушал, с блаженством на лице. — Ты поднял весь город, пересравшись, что она от тебя сбежала! — Ох уж эта преувеличивающая людская молва, — взмахнул рукой в воздухе Джиён. — Ты не убьёшь её, так что забудь о том, чтобы я стал драконом. — Ну, на меня надейся, а сам не плошай, — засмеялся главный Дракон. — В общем, я предупредил: если ты её спасаешь, то становишься моим человеком. Если нет, то мы забываем все разговоры на этот счет, и я к тебе больше не пристаю. Вроде бы всё доступно объяснил. И учти, обмануть меня не получится, потому что Даша никогда не покинет Сингапур, если ты её спасешь, и при малейшем твоём ослушании — умрет она. — Ещё один щелчок пальцами. Мужчина позади аквариума подставил к нему широкую лестницу, а тот, что держал меня, потащил к ней. — Джиён, что ты делаешь?! — крикнула я, срываясь. — Джиён, прекрати этот спектакль! Ты же говорил, что не убьёшь меня! — Я мало верила в самоотверженность Сынри, поэтому сейчас, борясь за свою жизнь, всё-таки понадеялась на решение Джиёна. — Ты же говорил… — Я много чего говорил, Даша, очень много, — достал он сигарету и закурил, осмелившись поднять взгляд и встретить мой. Я вырывалась, поэтому подоспел ещё один охранник, подхвативший меня и помогающий затащить меня наверх. — Джиён, прекрати это, — прошипел Сынри. Туфли с меня слетели, я пыталась упираться ногами, но руки до синяков крепко держали, приподнимая меня и уволакивая. — Так вот о чем это было, — пытаясь не выглядеть жалко, если это, на самом деле, мой последний час, собралась я, хотя тело знобило, и сознание терялось. — Вот к чему ты говорил про ложь… Что ж, скажи мне напоследок в глаза, скажи, что будешь спокойно спать, прикончив меня, и что тебе всё равно сейчас! — Он ничего не говорил, но смотрел не отрываясь. — Джиён, отпусти её! — крикнул грозно Сынри, но его как будто не существовало третьим. Глаза, две пары, мои и Джиёна, жгли друг друга, одни огнем, другие льдом. — Ты чего-то ждёшь от меня? Раскаяния, жалости, справедливости? — подошёл к лестнице Джиён, глядя снизу вверх. Он убьёт меня. Я видела это в его глазах. Репутация. Все думают, что он влюблен. Даже я так не думала, но люди… из-за их сплетен, он хочет избавиться от меня. Но разве, будь я его слабостью на самом деле, нужно было бы от меня избавляться вот так? Я не понимаю, я ничего не понимаю! Я только хочу выжить. Нет, пусть даже умру, но не так мучительно, я не хочу задыхаться и тонуть, мне страшно, до безумия страшно! Я не хочу в эту воду… воду, в которой сольются бассейн и пролив. Нет, никогда они не станут одним целым. Я заплакала, ощущая спиной, как меня подтащили к краю. Дракон улыбался, сдержано, но спокойно. — Я… я хочу оставить кое-что тебе, — прошептала я, чем несколько его изумила. Джиён приподнял брови, а я наклонила вперед голову, прошептав, сквозь сорвавшееся дыхание, сухими губами: — Я сказала, что не прощу тебя, если ты убьёшь меня… я не представляла это по-настоящему, а теперь вижу. Так вот, я прощаю тебя. Прощаю, что ты убиваешь меня ради себя, и со смирением отдаю за тебя жизнь. Держи мою душу, ты так её хотел! — Опускайте! — воскликнул он, обронив улыбку и отстраняясь. Меня бросили в аквариум и последнее, что я видела, это удаляющуюся, так быстро, будто бегущую, спину Дракона, уходящего в темноту. Набранный в легкие воздух был моей жизнью. Окунувшись с головой, я сразу же постаралась всплыть, но руки уперлись в стеклянную крышку. Между водой и ею не было и сантиметра расстояния, так что дышать будет совершенно нечем, когда запас воздуха иссякнет. Его бы хватило дольше, будь я спокойна, тренируй своё дыхание, но то состояние, в котором я упала в воду, не позволяло мне отдалять свой конец. Я билась о стекло со всех сторон, и моя паника выливалась в пляску святого Витта, только замедленную плотностью воды. Легкие начинало давить, как и всю меня. Никто меня не спасёт, Джиён ушел, а Сынри не поставит меня выше своей гордости. Можно ли описать то, что происходит в голове в последнюю минуту жизни? Будто мало было воды, я лила слёзы, хотя не чувствовала их. Влага и мокрость, от которых никуда не деться, навязчивые, липкие, удушающие. Я с бешеной скоростью вспомнила маму, отца, бабушек, дедушек, братьев, сестер, детство, юность, всё, абсолютно всё, но оно перешло в ужас, гадкий и неистребимый ужас того, что я умираю. Я больше не могла сдерживать позывы вздоха, хотя знала, что это будет финал. Мучительная боль разрывала голову и грудь, хотелось дышать, хотелось воздуха, хотелось жизни. Я не понимала, как могла хотеть умереть когда-то?! Это недопустимо, я столького не пережила, не испытала, не сказала людям… а сколько я уже пережила и выдержала?! Погибнуть после всего?! Я не хочу! Но я не могу больше, Господи,