— Нет, — я потрясла головой. — Я этого не хотела. Я не хочу, чтобы ты причинил зло Мино. Попроси кого-нибудь другого приехать за мной, отпусти его. Зачем ты вызвал именно его?
— Потому что знал, что так и будет. Знал, ещё когда он увёз тебя из клуба к себе. Слабохарактерный червячок… так сокрушался по своей бывшей предательнице, и ничему-то жизнь его не научила. Как можно после этого доверять такому человеку? Я не привык к партнерам, поддающимся соблазнам. Даже ты не поддалась, Даша. Он слабее тебя.
— Если ты знал, то зачем хотел завести его в этот тупик?! Чтобы избавиться?! — Я не смогла больше сидеть и заходила по кабинету. Пальцы нервно теребили друг друга, платье волочилось длинным подолом за мной. — Ты говорил, что он нравится тебе, как личность, зачем же это всё?! — Вот именно что, нравится. И я хочу ему помочь стать немножко сильнее. Ему это пригодится. — Так… — растерялась я. — Ты не собираешься его убивать? — Пока собираюсь. Но всё зависит от тебя, — улыбнулся Джиён той тонкой, как бритва, улыбкой, которая полоснула мне крест-накрест сердце, так что оно начало сочиться кровью. — От меня? Каким образом? — предвкушая что-то жуткое, задала я вопрос. — Ты помнишь наш первоначальный договор? — Я прищурилась, отматывая дни в памяти. Дракон напомнил: — О том, что ты должна исцелить Мино. — Ах, это… — опомнилась я. Ну да, из-за этого задания я здесь и стала жить. — Как ты думаешь, что произошло только что в прихожей? — он пытливо уставился на меня. Я замерла, не зная, что ответить. Подумала. Ахнула, расширив глаза. — Я… справилась с поставленной передо мной задачей? — Облизнув губы, довольный, Джиён кивнул и вставил в рот сигарету, наклонившись так, что челка упала вперед, на лоб, кончиками свисая на глаза. Мужчина пятернёй сгрёб её назад, закурил. — Но… и что же это значит? — Не стала я делать самостоятельных выводов. — Что ты свободна. Я верну тебе документы, и ты отправишься в Россию. Завтра же. — У меня кольнуло под ребрами. — Это… правда? — Абсолютная. Я разве хоть раз тебя обманул? — Самое ужасное, что нет. Но в его честности прятались подвохи похуже, чем если бы это изначально была ложь. — Постой-постой, а что же будет с Мино? — Пристрелю, как собаку. Он же поставил под сомнение мою власть. Не выполняющие приказы мне не нужны, а просто так я не отпускаю, перебежчика много где пригреют, превратив в осведомителя. — Вокруг него распространялся дым, донося до меня запах, а я, шокированная и до сих пор толком ничего не понимающая, собирала всю информацию в кучу. Я свободна, но ценой жизни Мино. Но ведь, он же сам просил исцелить его?! Для этого? Для того чтобы убить? В самом деле, когда он попросил возродить в парне чувства, то мы никак не обговорили, а что же будет, собственно, с самим Мино? — Ты сказал, что всё зависит от меня, — тихо прошептала я. — Что я могу сделать, чтобы Мино остался жив? Чтобы с его головы не упало даже волоска. Чтобы он был цел и невредим. — Как что? Отказавшись от возвращения домой, пойти и вернуть его под мою власть, — как нечто само собой разумеющееся изрек Джиён. — Каким образом? — остановилась я, сжав в пальцах свои плечи. Снова отказаться от возвращения в Россию… эта боль, что сегодня растерзала меня в аэропорту, я думала, что она была последней, но вот опять это же чувство, и, чтобы оно не разгорелось и не побеспокоило меня, я сразу же, теперь уже окончательно сказала себе в мыслях: «Ты никогда не вернёшься домой, забудь». Стало немного легче терять вторую попытку покинуть Сингапур, освободиться. — Доказать, что он зря за тебя вступился. Изобразить… ну, скажем, продажную девку, которой было дано задание проверить его на верность. Мы с тобой соврем, что заключили сделку, в которой ты пообещала мне вызвать в Мино чувства, попытаться сбить его с верного пути, изображая симпатию к нему и наивность. За это я обещал тебе спасение из борделя… подожди-подожди, это же не ложь! — Джиён засмеялся. — Ведь так всё и было… запамятовал. — Мои глаза, наверное, воистину смогли обжечь его в этот миг. Он так встретил мой взгляд, что слегка приглушил свой смех. — Так что? Возьмёшься спасти его жизнь? Всего-то и нужно, что окончательно доказать, что честных женщин не бывает, что о любви мечтать не стоит, и что работать на меня без ошибок куда надежнее, чем пытаться играть в рыцаря. — Ты… ты… — я силилась не произнести слов, за которые сама себя не прощу. Нельзя посылать проклятия, нельзя обрушивать на него гнев, он того не стоит! — Я дал тебе второй шанс, как ты и просила, — развел руками Джиён, держа в правой дотлевающую сигарету. — Ты говорил, что никому не даёшь второго шанса. — А для тебя сделал исключение. Разве это не доказывает моего к тебе расположения? Я считаю, что ты особенная. — Особенная по глупости, что поверила в то, что ты хочешь исцелить сердце Мино? — Я медленно подошла к стулу и опустилась на него. Ноги не держали. — Ты… ты ведь с самого начала планировал это, не так ли? С самого начала под исцелением ты подразумевал то, что я должна убить в нём все чувства окончательно, чтобы он стал твоим верным псом, который никогда уже не нарушит твоих заветов? Ты с самого начала знал, чем это кончится? — в ужасе осознала я. — Я что, кажусь тебе таким дальновидным и дьявольски продуманным? — В его зрачках плясали бесенята, подтверждающие, что мои ощущения на сей счет попадают в десятку. Да, он с самого начала этого всего и добивался, но вслух предложил мне другую причинную альтернативу: — Ну, раз я такой дьявол, по-твоему, то скажу вот что — ты не отдала мне свою душу. А хоть какая-то же мне нужна? Пусть это будет душа Мино. Пусть, благодаря тебе, он станет циником, как я, не верящим больше ни во что светлое и доброе, пусть живёт разумом, а не чувствами. По-моему, справедливо, а? Вместо одной души получить другую. — Это бесчеловечно… — Ты откажешься? Ты хочешь спасти не только свою душу, но и его? Тогда не делай того, что я тебе предложил. Иди, и расскажи обо всём этом, что ты его любишь, что ты такая замечательная, а Джиён отвратительный жулик и обманщик. И Мино умрёт этой ночью со всем мужеством, достоинством и благородством. При данных обстоятельствах, если они не изменятся, он на попятную не пойдёт. — Душа Мино… Господи, она ценней моей для меня, но… но почему ради своей я подставляю своё тело, а ради его души ни за что его тело не погублю? Где логика? Если я считаю душу более важной, почему же не плюну в лицо Дракону, подписав Мино смертный приговор? Потому что это ляжет на мою совесть? За неё ли я боюсь? Господи, да всё равно на неё, я готова мучиться чем угодно, любыми угрызениями, только пусть Мино будет жив. Жив, став таким же мерзким и бесчувственным чудовищем, как Джиён? Я в это его должна превратить? В ещё одного безжалостного циника. Нужен ли миру ещё один такой тип? О чем я думаю — я не имею права распоряжаться его жизнью, я должна оставить её ему, а там… там я попытаюсь когда-нибудь снова до него достучаться, доказать, что любовь и верность есть, что есть женщины, которые не обманывают. Где, если даже я оказалась предательницей по отношению к нему? Ненавижу, всё это вокруг ненавижу! Себя ненавижу в первую очередь, даже не Джиёна, а себя, за то, что заключила с ним тот договор об излечении душевных ран Мино, не догадываясь, что погублю не себя, а его. Я хотела бы заплакать, но слёз уже не было. Ни по России, ни по себе, ни по Мино я зарыдать не смогла, посмотрев на улыбку Джиёна. Она хуже улыбки Джоконды. Та хотя бы не сходит с картины, чтобы плодить зло, а эта улыбка живая, действующая и творящая. И всё равно, о чем я сейчас думаю, что выберу, что предприму — Джиён уже обо всём знает, он знает всё за тысячу лет вперед, потому что создаёт мир вокруг себя, и создаёт людей вокруг себя. И всё в Сингапуре такое, какое ему нужно. — Так что, Даша? — Я поднялась. На глаза мне попалась тяжелая бронзовая пепельница. Взяв её, я приложила усилия, но смогла запустить её в Джиёна. Однако, к моему сожалению, она не долетела, слишком много весящая для преодоления такого расстояния. Он посмотрел на рухнувший с грохотом предмет как-то без участия и удивления. — Попытка убийства? — Ты должен умереть, Джиён, — надсадно сказала я. — Обязан. Тебя не должна носить земля. Провались в свой ад! — Только вместе с тобой, Даша, — хохотнул он, соскочив со стола. — Или мы пойдём отправлять туда Мино? — Я скажу ему всё, что ты захочешь. Я выполню своё задание, сыграю роль, если смогу, — покивала я, приготовившись запоминать свой текст, который должен будет озвучиться сейчас в прихожей, где в неведении ждёт молодой человек, не заслуживший всего этого. — Но если ты посмеешь убить его, — я посмотрела на Джиёна. — Клянусь, ты пожалеешь об этом, господин Дьявол. Мино сидел на соседнем пуфе с тем, что принял его ключи от машины. Увидев нас, он поднялся. Моё лицо источало решимость, никаких слёз. От моей достоверности зависит его жизнь, висящая на волоске. Джиён заговорил первым: — Прости, что заставили ждать. Нужно было обсудить конец этого спектакля… — Мино насторожился, слыша, как подобрел голос Джиёна, видя, как изменилось моё выражение. — Какого спектакля? — Даша, объясни ему, — умыл руки Джиён, присев на диван. Я натянула на губы улыбку. — Извини, Мино, но дело в том, что… помнишь, ты всё никак не мог понять, зачем я нужна твоему боссу? На самом деле… он пообещал облагодетельствовать меня, вытащить из борделя, обеспечить лучшую жизнь, если я проверю тебя на преданность ему. Я согласилась, и всё это время специально пыталась влюбить тебя в себя, чтобы узнать, способен ли ты ради кого-то ослушаться Джиёна, — слова вытекли из меня вонючим ядом, которым я травилась сама, задыхаясь где-то внутри. Но голос не дрогнул. Я слишком хорошо осознавала, что цена оплошности стоит напротив меня и изгибает недоумевающе свою грациозную, шикарную, прости меня Господи, если ещё можешь, блядскую бровь. Вот и всё. Теперь я ещё и матерюсь в мыслях. Со мной покончено. С возвращением и мечтами о доме покончено. С душой Мино я плавно расправляюсь, дергаемая марионеточником Джиёном. — Что? — повел он подбородком. — То есть… как это ты