нный момент примеривался попробовать на вкус великолепные сапоги из тонкой кожи ручной выделки. А если Шуршику пришло в голову что — то сделать…
Его вряд ли кто — то сможет остановить, а ловить разбушевавшегося фамильяра за хвост Хаос категорически не хотел. Потом самому придется ходить по дому с опаской и прятать вещи. Это не считая прокушенной в нескольких местах руки.
— Кто расскажет? — вернув свое внимание Ёфи, стихий состроил невинное выражении лица. — И не смотри на меня так осуждающе, сестренка. Ты сама вынудила меня пойти на такие меры.
— О да. Конечно. Нашел крайнюю, — прошипела женщина. Резко выдохнув, она на мгновение прикрыла глаза и, взяв себя в руки, продолжила. — Все дело в том, что у нас с Хаосом принципиальное расхождение во взглядах на влияние генома Древних на нынешних, живущих в Аранелле потомков.
— Эк ты как завернула. Даже не придерешься, вот так вот, сразу, — стихий восхищенно цокнул языком. Налив себе еще вина, он пригубил немного из бокала, из — под полуопущенных ресниц разглядывая Мать Землю. — Вот только если бы все было так просто, да, Ёфи? Мы с тобой не просто не сошлись во мнениях. Мы с тобой вообще смотрим на геном Древних с двух совершенно противоположных точек зрения. Вот мне интересно, кто тебе сказал, что совершенство этого самого генома проходит через боль его носителя? Кто тебя заставлял принуждать собственных детей, детей, Ёфи, тех, кого ты оберегаешь и чтишь куда больше, чем всех тех, кто поклоняется тебе, к такой… пытке? Ты хоть частично представляешь, сколько боли им приходиться переживать во время сего процесса? Я как — то был удостоен чести лично лицезреть все, от начало до конца. Ты же знаешь меня, Ёфи… Так даже мне стало страшно.
— О, перестань, — она всплеснула руками, возведя глаза к потолку. — Все не так скверно, как кажется. Зато взамен они обретают гораздо больше…
— Когда закончат цикл. Я помню этот милый пунктик, к которому ты сводишь все наши разговоры на эту тему, — Хаос кивнул головой, постепенно теряя весь свой шутливый настрой и становясь совершенно серьезным. Шуршун, почувствовавший, что дело принимает серьезный оборот, затих в районе кресла Фати, прекратив попытки добраться до ее обуви. — Одна маленькая деталь, Ёфи. Сколько из них дожили до этого момента?
Повисло молчание. Практически осязаемое, протяни руку, и пальцы увязнут в нем по самый локоть. Фанэт заинтересованно переводил взгляд со стихия на свою спутницу и обратно, хотя Хаос мог бы поставить на кон все, что у него было, что Смерть знал обо всем. Знал с самого начала игры, затеянной Ёфи. Увы, гордыня или гордость — уже не играет роли, что именно, сыграла плохую шутку с Матерью Землей. Не сумев принять как факт, что на смены им, Древним, пришли народы Аранеллы и Хранители, почитаемые куда больше тех, кто создал этот мир, она решила бороться до конца, отыгрываясь на тех, кто стал невольным заложником ситуации. На своих детях, на своей собственной крови.
Хаос допускал, что у нее не было другого выхода. Что она выбрала для них самый оптимальный путь достижения силы и взросления. И все же…
Он мог закрыть глаза на многое, на большинство потомков Древних не обращать внимания, даже если они разом начнут вымирать. Но вот один из тех, кого Ёфи обрекла на пытку под названием Перерождение, был для него не просто единицей в формуле расчета выживаемости последующих поколений. Нет. Это был его ребенок, его дитя. Он нашел, воспитал, он ее поднял на ноги, когда любимая матушка сломала малыша, как нелепую, ненужную игрушку. И сейчас мужчина остро чувствовал, что готов убить Ёфи, медленно и со вкусом. Что бы до ее глупой головы дошло, что она натворила.
Жаль, что Фанэт вряд ли предоставит ему возможность проверить легенды о бессмертии на практике.
Наконец женщина смогла начать говорить, пусть назвать словами змеиное шипение, вылетавшее из ее рта, назвать было очень трудно:
— Те, кто дожил, благодарят меня за все испытания, что им пришлось пройти. Они по достоинству оценили мой дар!
— Угу. А у них был выбор? — стихий потер переносицу. Хаос чувствовал, что разговор явно зашел в тупик… В который раз. — Хорошо. Раз ты не хочешь озвучивать причину нашего спора, это сделаю я. Все просто, дорогие мои родственнички. Не так давно… Ну как не так давно? Пару столетий где — то, к сожалению, моя бедная, дряхлая память не позволяет назвать точной цифры. Так вот. Я взял на воспитание бедное, несчастное дитя, потерявшее родителей и оказавшееся на границе двух государств, в полуслепом и полубезумном состоянии, не зная, как жить дальше и что делать. И что же я обнаружил по прошествии энного количества времени? Что в наследство по материнской линии ей перепала немалая доля генома Древних, который, конечно, при выбранном ею пути жизни весьма полезным оказался… Но и плату за свое пользования берет ой как не малую. Вы только представьте… — он выдержал драматичную паузу, прежде чем продолжить. — Сначала рушиться эмоциональный фон. Волосы седеют, становятся абсолютно белыми. На протяжении нескольких дней длиться период своеобразного статичного состояния, разбавляемого лишь сильными стихийными всплесками магии, после чего в один далеко не прекрасный день происходит взрыв, в результате которого тело этого ребенка исчезло, превратившись в пепел. Конечно, оно восстановилось, практически мгновенно. И никакого нарушения связующих цепей между душой, телом и сознанием я не обнаружил… Только вот воспоминания о том, КАК это было… Поверь, Ёфи, ты понятия не имеешь, что такое Перерождение и с чем его едят.
— Ты лезешь не в свое дело! — тихо, с ноткой угрозы выплюнула женщина, наклонившись вперед, смотря прямо в два бездонных черных омута. Правда, через несколько секунд она вынуждена была отвернуться, иначе могла бы лишиться своей части Творца. Смотреть долго в глаза Хаоса, когда он явно не в духе, не рискует никто… Кроме его детей. Но тут уж, ничего не поделаешь.
— Нет, дорогуша. С тех пор, как она стала моей дочерью, это мое дело, еще как мое! — он продолжал сохранять видимое спокойствие, пока в душе (или что у него там?) клокотала ярость и злость, смешанные с желанием дать этой гордячке попробовать ее собственное лекарство на вкус.
Увлекшись решением собственных разногласий, ни Хаос, ни Ёфи не заметили, что в зале остались лишь несколько Древних. Они сами, Фанэт, Хемль, Фати, Нихт, Лай, Фай, Айра и Воттер. Для остальных же этот разговор, перегруженный деталями и непонятными им вставками, перестал быть интересным уже давно. Они предпочти неспешно и осторожно уйти, оставив лишь тех, кто имел наибольший вес среди них и мог хоть как — то повлиять на стихия, начавшего постепенно выходить из себя. Это стало понятно по размазанным очертаниям окружающей обстановки. Пространство шло рябью от сильных эмоций Хаоса, лишь волей других Древних оставаясь неизменным. Но если обстановка и дальше продолжит нагнетаться, то ничто не удержит его на месте.
— Ёфи, он в чем — то прав, — медленно протянул Фанэт, положив руку на плечо женщины и удерживая ее на месте. — Я с самого начала говорил тебе о том, что с этой малышкой нельзя идти про проторенному пути. Кровь эрханов дала не самый ожидаемый результат. В итоге у нее значительный перекос сил и она даже исцелить себя самостоятельно может лишь путем сложных ритуалов, энергоемких и требующих применения опасных и крайне редких ингредиентов. Конечно маска в какой — то степени оттягивает на себя все отрицательные последствия твоего генома… Но если бы не она и не магия дракона, то она не смогла бы выносить свое дитя, не то что родить. А если бы и родила…
— Мать никогда не откажется от своего дитя! Каким бы оно ни было! — огрызнулась Ёфи, дернув плечом и скинув его руку. — Я считаю что она — мой лучший результат!
— Если бы не мое вмешательство, Ёфи, она была бы мертва. Договориться с Гекатой было крайне не просто и только то, какое место я занимаю в нашей иерархии, дало возможность оставить ее в живых. Правда, в обмен на определенную плату.
— Какие интересные подробности я узнаю, — язвительно протянул Хаос.
Шуршик пушистой стрелой пронесся по полу через весь зал и шмыгнул на колени хозяина, распластавшись на них в позе морской звезды и, для надежности, вцепившись когтями в брюки так, что наверняка впился в кожу.
— Ня! — шуршун зажмурился, прижав уши к голове. — Ня! Ня! Няа — а–а!
— Отцепись, — тихо попросил Хаос. Причинять боль любимцу он не хотел категорически, поэтому попытался отцепить Шуршика от себя обычным способом, вытягивая острые как иглы когти из собственного тела. В ответ его ощутимо тряхнуло током, а сам пушистый зверек зло зашипел. Прекрасно понимая, что пока тот сам не слезет, его не снять с колен, стихий глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки, и снова откинулся на спинку кресла.
Оставшийся так сказать малый круг Древних, настороженно молчал, ожидая его дальнейших слов и действий. Будь на то воля Хаоса…
Ох, жаль, что сейчас использование этой самой воли может аукнуться не самыми приятными последствиями для его подопечных.
— Ня? — настороженно пискнул Шуршик, скосив глаз на хозяина. Увидев, что тот больше не пытается встать, свернулся клубком на коленях, уцепившись хвостом за руку Хаоса, и замурлыкал. — Ня — я–я-я…
— Ня, ня, — едва слышно хмыкнул мужчина, поглаживая зверька за ушками. — Герой ты мой… Спаситель Древних…
— Твой глупый зверек успокоился? — деланно поинтересовалась Фати, закинув ногу на ногу и покачивая оной.
— Мама, я вас очень люблю, но советую быть осмотрительней в выборе слов и эпитетов в отношении моего фамильяра. Иначе уже ничто не спасет ни ваш гардероб, ни вашу коллекцию туфель. Помнится, у вас страсть к натуральной коже… А у моего шуршуна очень части чешутся не только лапки, но и зубки, — хищно оскалившись, Хаос перевел взгляд на Ёфи. — Я хочу сделать предложение.
— И что же ты можешь отдать взамен? Чем ты пожертвуешь, Хаос, ради спокойной жизни девчонки? — Ёфи насмешливо покачала головой. — Не смеши меня. Ты же… Ты же даже за нас ничего не предложишь, коли мы окажемся в беде. Что уж говорить про нее?