тво и отправиться на такой банальный, но жуть как необходимый поиск пропитания? – Шмыгнув носом, Кейн шаркнул ножкой и заискивающе улыбнулся. – Есть, вашество, ну просто очень-очень хочется! Мой бедный бездонный желудок уже точит ножи и примеривается к печени. А она, между прочим, и так каждый день сражается в неравном бою с местным и не очень полезным алкоголем!
– В жизни не думал, что алкоголь может быть полезным, – задумчиво произнёс я, слабо веря в правдивость выдвинутой версии. Но всё же махнул рукой в ответ на умоляющие стенания шизофреника: – Кыш отсюда, ящерица крылатая. И в ближайшее время не попадайся мне на глаза… Пока я не передумал и не взялся-таки за твоё воспитание, адепт!
На это Кейн икнул и замахал руками, прекрасно представляя, чем ему это грозит, одновременно пытаясь знаками убедить свою подругу покинуть поле боя как можно быстрее. Ещё и рожи корчить успевал, явно испытывая на прочность мою пока что безграничную доброту в его адрес.
Хранители, сегодня мне просто невероятно везёт, я даже словами не могу выразить как! Нет, я люблю эту занозу пониже хвоста, временами. Но конкретно этого некроманта, похоже, даже саркофаг не исправит. Он ведь и после смерти воскреснет, гроб откопает, из могилы выберется. И сядет под окнами, горланя похабные частушки или завывая на все лады любовные баллады. Специально не попадая в ноты и самым кощунственным образом нарушая моё личное пространство. А я, несмотря на бунтарские порывы, очень ценю уют и уединение, совершенно точно не собираясь лишать себя этого своими же руками. Так что угрозы о воспитании так и останутся угрозами, что бы Кейн ни натворил. Главное, ему об этом не рассказывать.
– Давай, Саминэ, давай! Пошли отсюда! Пока этот блондин не передумал и не припахал нас трудиться на благо и пользу своей шкуры! – Подхватив вампирку под локоть, обожаемый мной шизофреник потащил её, как на буксире, в сторону выхода, не переставая шептать страшным голосом: – Ты не смотри, что он такой красивый! Я-то знаю эту породу! Разведёт, как лохов на базаре, и доказывай потом, что ты не копенгаген в том или ином вопросе! У-у-у-у, шельма!
Застряв в проёме входной арки, он обернулся и подмигнул мне. После чего пожелал магистру скорейшего выздоровления, непрозрачно намекая на потенциальный визит к лекарям, и ускакал в неизвестном направлении, прихватив с собой так ничего и не понявшую вампирку. Невольно вызывая ассоциацию с кузнечиком-переростком, так он резво прыгал!
– Шельма, – хмыкнул я, стукнув кулаком по ладони, и вновь обратил внимание на своего самого желанного собеседника. – Ну да ладно, вернёмся к нашим баранам… Точнее, к магистрам. Или магистрам-баранам? Не подскажете, как будет правильнее, уважаемый магистр Рай’шат?
Глупый младший брат на такой укол не отреагировал. Презрительно усмехнулся и выдал, смерив меня ледяным взглядом:
– Что, сегодня мы идём по программе-минимум? Без кровавых жертвоприношений, девственниц и алтаря из чёрного обсидиана? Где пентаграмма, кровавый договор и дьявол? Или вот он, перед нами, в теле некоего блондина? – Его тон приобрёл вкрадчивые, ядовитые нотки. – Что с тобой случилось, Ней’рат? Откуда такая любовь к ближнему своему? Или ты в кои-то веки решил показать окружающим, какой же ты у нас белый, пушистый и ласковый? – Голос магистра просто зазвенел от обиды и ничем не прикрытой ненависти, а последнее предложение он и вовсе практически выплюнул мне в лицо: – Прямо образец достойнейшего из наследников. Отец тобой явно гордится. Да, Ней’рат?!
На моём лице появилась тонкая, хищная улыбка. И чем больше говорил Рай’шат, тем шире я улыбался. А когда он закончил, я не выдержал и мягко, почти нежно рассмеялся, хлопая в ладоши. Такая речь действительно достойна аплодисментов! И сожалений. Потому что не учат брата ни жизнь, ни собственные ошибки. С маниакальным упорством, достойным лучшего применения, он продолжает шествовать по граблям.
– И снова браво, Рай’шат, браво! – хлопнул я в ладоши ещё пару раз, после чего неторопливо подошёл ближе, остановившись в нескольких шагах от магистра, и ласково заметил: – Я смотрю, мои сомнения были напрасны и ты всё же сумел взять пару уроков ораторского мастерства. Правда, пока не могу сказать, хорошо это или плохо. Но хоть что-то лучше, чем совсем ничего, не так ли?
– Не так. Предпочитаю всё и сразу, – процедил братишка сквозь зубы, передёрнув плечами.
Силки сжались крепче, на пару секунд перекрыв ему дыхание.
– Не сомневаюсь, – тихо хмыкнул я, снова щёлкнув пальцами.
Небольшая зелёная вспышка, самый скромный магический посыл… И за моей спиной, стремительно пробив утоптанную землю, гибкие лианы сформировали небольшое, но вполне уютное плетёное кресло. Очень похожее на настоящий трон. В нём я и устроился, откинувшись на спинку, закинув ногу на ногу и поставив локти на подлокотники. Соединив кончики пальцев, отстранённо, холодно улыбнулся, глядя на жертву своего плохого настроения.
Мой глупый брат ощутимо вздрогнул, наконец-то сообразив, чем ему может это аукнуться. Поздно, правда, но сообразил. Но, к моей радости, перестал скалиться во все тридцать два зуба, тем самым уняв моё назойливое желание проредить этот частокол.
– Ну что, братик? Поговорим? – вскинул я бровь, с лёгким любопытством глядя на нерадивого магистра.
Нет, Академия некромантов хороша, как ни крути. Тут любят мертвяков, проводят очаровательные в своей бесчеловечности эксперименты. Но, к моему сожалению, совершенно не умеют вовремя обломать магов, мнящих о себе слишком много. Жаль, очень жаль. Надо будет намекнуть блестючему на прорехи в учебной программе при случае.
– Нам не о чем разговаривать… брат. – Рай’шат дёрнулся вновь, пытаясь получить свободу.
И снова потерпел неудачу.
Весьма наивно с его стороны думать, что я могу его отпустить. Я не люблю некромантов вообще и их магию в частности. Но ради своих шкурных интересов, как выражается мой любимый шизофреник, закрою на собственную брезгливость глаза и припомню несколько старинных ритуалов. Дабы неповадно было одной такой досадной мелочи доставать Кейна, обижать милую вампирку, сердить Сеш’ъяра и, как закономерный итог всех этих действий, расстраивать Корану. И если первые несколько пунктов я ещё могу, скажем так, упустить из виду, то последний несказанно ранит меня в самое сердце. Я, собственно, не для того её с того света вытащил, чтобы позволить своему маленькому глупому братцу загубить все мои старания на корню.
– Уверен? – вкрадчиво поинтересовался я, лукаво щурясь. Рай’шат лишь кивнул в ответ. На что я скорбно вздохнул, протянув с притворным сожалением: – Жа-а-аль… Очень жаль, мой бедный, глупый братик, что ты даже не догадываешься, о скольких важных вещах мы могли бы поговорить. – И усмехнулся, заметив с изрядной долей цинизма: – Правда, такое было бы возможно, если бы ты научился сначала думать, а потом говорить. И думать не задницей и не своим несчастным ободранным хвостом, который тебе, помяни моё слово, братец, когда-нибудь просто и незатейливо открутят. – Выдержав небольшую паузу, размышляя о том, какое место в списке желающих совершить такое благое дело я себе отвёл бы, тихо продолжил: – И знаешь что, магистр ты мой?
– Что? – машинально отреагировал Рай’шат, морщась и кривясь от одного моего вида.
Уж кому-кому, а ему было прекрасно известно, когда меня не стоит провоцировать. Правда, это его не всегда останавливало, далеко не всегда.
– А ничего, Рай’шат, – низко, шипяще рассмеялся я, прикрыв на пару секунд глаза и позволив себе представить, как выглядело было изучение такого занимательного представителя местной некромантской фауны, как мой милый братец. – Ничего хорошего. Ведь лично я с удовольствием удостою своим высочайшим вниманием такое во всех отношениях великолепное зрелище. К тому же… – замысловатым жестом руки я очертил в воздухе весь внутренний двор Академии, едко проговорив: – Думаю, я буду там не один, Рай’шат. Что же это у тебя за дурная привычка такая – топтаться с грацией неуклюжего быка по любимым мозолям окружающих? Согласен, я таким непотребством тоже периодически грешу. Только почему-то не попадаюсь. А тебя, по всей видимости, наш семейный, очень поучительный, – эти слова я выделил интонацией, сощурившись и холодно улыбаясь, – семейный опыт ничему не научил.
– Наш семейный опыт научил меня лишь одному, – хмуро откликнулся братик, презрительно фыркнув. – Тому, что мы не имеем ни малейшего представления о том, что такое семья.
– Уверен? – Мой безразличный тон должен был намекнуть моему визави, что чаша терпения у меня хоть и глубокая, только вовсе не бесконечная, как можно предположить. И хотя желания демонстрировать, что будет, если она переполнится, у меня нет, это вовсе не означает, что я этого не сделаю.
На этот раз блондин над ответом думал чуть дольше. После чего, видимо правильно оценив ситуацию, нехотя поинтересовался с долей обречённости в голосе:
– Что ты от меня хочешь… брат?
Последнее слово по старой «доброй» традиции было искренним плевком в мою сторону. Пренебрежительным, смачным. А я смотрел, слушал и думал. Неужели он всерьёз рассчитывает, что меня заденет такое отношение к нашему родству?
Я медленно кивнул в такт собственных мыслей. Как же это всё предсказуемо, кто бы знал. Маленький глупый брат, до которого так никак и не дойдёт, что наша общая кровь и общие родители не имеют ровным счётом никакого значения. И жив он по одной причине: у меня нет никакого желания марать о него руки. Нет, можно, конечно, вспомнить, что для меня семья – это наивысшая ценность. Единственное, за что я готов бороться до конца. Вопрос только в том, кого я считаю семьёй и кого готов пустить в этот узкий круг доверенных лиц. Наличие общих родителей никакой роли не играет совершенно. Да что там, даже наше потрясающее семейное сходство всего лишь досадное недоразумение, не более того. Гены, что с них взять? Они же как тараканы, хрен выведешь или скроешь. Однако… Стоит признать, что во мне они сочетались намного лучше, чем в нашем бедном магистре. А уж то, что Рай’шат так позорно проигрывает по всем статьям черноволосому некроманту, видно даже невооружённым глазом. Слишком много такого было в моём маленьком глупом братце, что нельзя компенсировать ни обаянием, ни какой-никакой, но харизмой. В отличие от того же шизофреника.