е принял заранее универсальный антидот на случай внезапного отравления.
– Знаешь, Арти, друг ты мой ледяной, – глотнув ещё чаю, лукаво прищурился я. – Как по мне, ты напрасно не занимаешься всерьёз такой чудной наукой, как химерология. Если не талант, то хорошая фантазия и нездоровая любовь усложнять жизнь окружающим точно могли бы помочь получить высокое звание магистр. И спорю на самый большой драгоценный булыжник из собственных сокровищ, не только в этом разделе магии.
– Зачем? – спокойно поинтересовался Арти’нар, потягивая свой чай. – Я знаю ровно столько, сколько хочу знать. Жаль только, что в некоторых аспектах своих интересов я далеко не так свободен, как мне того хотелось бы… – Он посмотрел на меня всё таким же безразличным взглядом. – И именно по этой причине я всё ещё терплю твоё надоедливое присутствие, Рат. Несмотря на то что ты меня так уверенно объедаешь.
– А вот это было обидно… – расстроенно вздохнул я, посетовав на очередную мировую несправедливость. – Я маленький, беленький, пушистенький… Хотя – да, это не совсем из той оперы, прошу прощения. Но я ведь обаятельный, разве нет? А меня обижать изволят! Ну как так?!
– Сомнительно, – смерил меня оценивающим взглядом Арти.
– Что именно? – вопросительно вскинул я бровь, допивая отвар.
– Что ты маленький и обаятельный, – всё с той же холодной любезностью пояснил алый дракон, протягивая Рыку кусок пирожка.
– Что ж, туше, мой отмороженный друг, – со вздохом признал я своё поражение, с громким стуком поставив кружку на стол. И поинтересовался куда более серьёзным тоном: – Итак, что ты от меня хочешь, Арт? И для чего? Не пойми меня неправильно, мой дорогой друг, но это далеко не праздное любопытство и не приступ «почемучки». Твои эксперименты для меня, в общем-то, особого интереса не представляют. Но как ты теперь знаешь, в стенах этой Академии есть кое-кто, имеющий для меня определённую ценность. И было бы крайне невежливо с моей стороны по незнанию стать причиной его расстройства или неприятностей.
– Я понимаю, – кивнул алый дракон, поднявшись из-за стола. – И могу гарантировать: твоего человека мои эксперименты не заденут. Если ты поможешь, конечно.
– А куда я денусь?
Арти’нар подошёл к небольшому стеллажу в дальнем углу комнаты и, порывшись на одной из полок, вернулся к столу, бережно неся небольшую, совсем простенькую шкатулку из чёрного дерева.
Мои брови удивлённо поползли вверх, а нос невольно зачесался. От изысканной в своей простоте вещи просто за версту несло тяжёлым ароматом магии смерти, невольно пробуждая непреодолимое желание посмотреть, что же такое любопытное сумел отыскать мой слегка отмороженный друг.
С алым драконом у нас не было ничего общего, кроме одной маленькой слабости. Я, как и он, любил опасные вещички, и любил их преданной, беззаветной любовью. Чем Арти’нар время от времени очень даже нагло пользовался, терзая и без того неуёмное драконье любопытство. От спрятанного в деревянной коробочке сокровища тянулся такой шлейф проклятий и гнилостного привкуса, присущего некромантии и некромагии в любых проявлениях, что я невольно облизнул пересохшие губы. Общий магический фон учебного заведения искрил злой и чёрной магией, но даже он мерк на фоне спрятанного в шкатулке предмета.
Я хмыкнул, неосознанно водя пальцем по губам и следя цепким взглядом за манипуляциями алого. Помнится, я как-то грешным делом решил глянуть, на что похожи охранные плетения Академии. Посмотрел. Потом дня два вопил, что ноги моей не будет в этом рассаднике непотребства, алкоголизма и изуверской фантазии местных студентов и магистров, во всём их поддерживающих. Тут ведь даже ворота живые, норовящие зазевавшихся учеников если не съесть, то основательно покусать, чтоб в следующий раз неповадно было. А по самой территории такие экземпляры ходят, что остаётся только диву даваться, как у блестючего мелкий ещё никем не пожёванный ходит!
Впрочем, в этом-то как раз ничего удивительного и нет. Если вспомнить, кто именно числится в родителях у этого гиперактивного чада. К тому же сомневаюсь, что Сеш’ъяр его от себя далеко отпускал без основательного присмотра. И всё же мне просто дико любопытно… А есть ли у блестючего в этой его мертвяцкой гильдии хоть одна, самая завалявшаяся безделушка, не имеющая ничего общего с непростым некромантским ремеслом?
Только прежде, чем я сумел внятно и, что важнее, цензурно сформулировать вертевшийся на языке вопрос, меня ловко опередили, позорно обыграв на моём же поле.
– Нет, – равнодушно откликнулся Арти’нар, пододвигая ко мне чёрный футляр. А заметив моё явное недоумение, с лёгким флёром снисхождения пояснил: – У тебя на лице всё написано. Такими крупными нецензурными рунами, знаешь ли.
– От же волкодлаки шуганые, – облегчённо выдохнул я, показательно утерев несуществующий пот со лба. – Аж от сердца отлегло! А то я уже думать начал, каким таким местом успел подхватить редчайшее заболевание, одолевшее моего младшего братика. Словесное недержание – это ведь похлеще будет, чем неуёмная страсть к исследовательским работам! Тут лекарство надо сразу и аккурат под хвост выписывать, в целях дальнейшей профилактики!
– Вряд ли это поможет повысить ему уровень самоконтроля, – суховато заметил Арти’нар, почёсывая за ухом ластившегося к нему Рыка. – И, отвечая на твой выразительно незаданный вопрос… я удивлён, Рат. И расстроен. Что ты надеялся увидеть в Академии некромантии, являющейся, заметь, оплотом одноимённой гильдии? Фей в обнимку с единорогами или сатиров с нимфами вприпляс?
Подавившись от неожиданности, я возмущённо булькнул и закашлялся, пытаясь гневным взглядом воззвать к совести алого дракона. Занятие, заранее обречённое на провал: на Арти’нара мой полный праведного негодования взор не возымел никакого эффекта. А я, горестно вздохнув, в который уже раз за время нашего знакомства задался одним, но весьма немаловажным вопросом: как?! Скажите мне, люди и нелюди, как этот дефективный дракон умудряется язвить, выдавать ехидные и саркастичные замечания… и при этом сохранять совершенно спокойное, серьёзное выражение лица с отсутствующим и пустым взглядом?!
– Я что, по-твоему, настолько наивен, что ли? – оскорблённо вопросил я, с трудом удерживаясь от банального желания выхватить шкатулку и проверить самостоятельно, что там такое интересное спрятано. – Я, может, звёзд с неба не хватаю, но даже моих весьма скромных умственных способностей хватит, чтобы ощутить и почувствовать все тонкости таких прекрасных профессий, как химеролог, ядодел, маг крови, некромант… Или, ох, не приведи меня Хранители в такое бедственное положение, тёмный менталист!
– Уверен?
Желание обидеться на такие грязные инсинуации в свой адрес на краткий миг перевесило все доводы разума. Нет, я, конечно, временами веду себя как шут гороховый на потеху публике. Но при этом прекрасно осознаю, что узкие специализации в магии притягивают неординарных ценителей опасных знаний с туевой кучей секретов в шкафу, тайнами и цельными родовыми проклятиями. И сам же первым побегу проверять себя на вменяемость, коли увижу не к ночи помянутых единорогов в компании фей, сатиров и нимф, сеющих вечное светлое чувство под названием любовь в черте этого милого города!
Однако титаническим усилием воли я подавил такой недостойный порыв. Обидеться-то я могу, конечно, только что это изменит? Зная Арти’нара, я вообще могу предположить, что он моего оскорблённого чувства достоинства даже не заметит!
Эх, печаль-беда-огорчение!
Задумчиво почесав бровь, я одарил алого дракона полным немого укора взглядом. После чего постучал кончиком когтя по крышке шкатулки и полюбопытствовал:
– И что же в этой коробочке, моя милая феечка?
– Я передам своим родственникам такую пикантную новость об их происхождении и принадлежности. И даже поделюсь с ними подробностями… рассказав, кто же совершил такое внезапное открытие, – спокойно кивнул Арт, умолк ненадолго и добавил сухо: – Если конечно же кто-то ещё остался в живых… На что я бы не рассчитывал, если честно.
– А я бы сказал, что извести вашу породу – дело бесперспективное, всё равно кто-то да заныкается под ближайший валун, – поёрзал я на сиденье и нетерпеливо протянул: – А-а-арт! Ты же не хочешь, чтобы меня загрыз насмерть жестокий и хищный зверь по кличке Любопытство?! Нет, ты не пойми неправильно… Я рад, что твоё чувство юмора периодически побеждает полное безразличие, но… Арт!
– Артефакт, – наконец смилостивился этот изверг, дёрнув уголками губ. А в ответ на моё недовольное пыхтение снизошёл и пояснил, едва заметно морщась: – Старинный. Я бы даже сказал – древний. И дело не в том, какие именно материалы использовались для его создания. Тут всё интересно, но достаточно просто: мифрил, адмантиум, чёрный бриллиант, оникс и раухтопаз.
– Ну да, любопытно, конечно… Но не уникальное сочетание, – вынужден был согласиться я, кивая своим мыслям. И, спохватившись, подозрительно сощурился: – И это меня как раз таки теперь и настораживает, Арт. Для тебя ведь просто – это значит скучно. И однозначно не стоит твоего царского внимания. Тогда скажи мне, мой ледяной и отмороженный на все уши друг, что же такого ценного для тебя в этом самом артефакте?
– Руны.
Арти’нар неторопливо вытащил шкатулку из моей хватки, но и открывать её пока не собирался. Прекрасно осознавая, что сейчас сидит и банально травит меня моим же неуёмным интересом.
– И? – склонил я голову набок, гипнотизируя пристальным взглядом коробочку, скрывающую от меня предмет разговора.
– Плетение заклятий и чар, втравленные в металл. – Этот зловредный дракон словно специально выдавливал из себя информацию по капле, говоря неспешно и монотонно.
Руки чесались выхватить шкатулку и самому всё узнать. И я бы так и сделал, если бы не два очень немаловажных факта. Во-первых, Арт может по рукам надавать, а может ещё и поинтереснее что-то устроить, с его изысканной фантазией-то. А во-вторых, мои неблагородные порывы останавливал пыхтящий на полу комок шерсти. Рык отошёл от любимого хозяина, уселся рядом со мной и теперь пристально следил за каждым моим движением, периодически издавая низкое вибрирующее рычание и облизываясь так яро и показательно, чтобы у меня не возникло и тени сомнений: лишнее движение в сторону обожаемого хозяина – и один чёрный дракон может попрощаться со своей излишне вольной конечностью.