Вот только после моего возвращения и «горячей» встречи с Сеш’ъяром, стоившей Академии целой аудитории и половины коридора, сколько я ни пыталась создать что-то подобное, у меня так и не вышло. Сначала было просто физически больно хоть как-то работать с магией. Любые усилия не только подрывали и без того пошатнувшееся здоровье, но и выпивали скудный запас сил до дна. Затем пришёл страх. Каждая моя попытка заканчивалась неудачей. И чем больше я старалась, тем больше было разочарования, тем крепче была мысль о том, что всё, я никогда больше не смогу сложить печать. Не смогу защитить, уберечь или при необходимости убить. Ощущать себя бесполезной было… непривычно. И неприятно, да.
Нет, можно, конечно, принять поражение и провести всю свою жизнь, прячась под крылом супруга. Не сомневаюсь, Сеш’ъяр против такого положения вещей и слова не скажет. Одна беда. Если его это устроит, то меня – нет. И сдаваться я точно не намерена! Тем более…
Я слегка шевельнула пальцами, наслаждаясь уже почти позабытым ощущением покалывания по коже от скопившейся в руке силы. Как однажды ляпнул Хаос в приступе очередной философской хандры, «поставь себе цель и задолбай её окончательно и бесповоротно. Пока она сама не сдастся на волю победителя». И в кои-то веки я собиралась последовать этому совету, для чего и пришлось попросить Дэни найти мне укромное местечко.
Уединение или его иллюзия. Отсутствие обеспокоенного дракона в непосредственной близости. Это всё, что мне нужно для работы, и этого вполне достаточно, чтобы заняться тренировками.
Тихо вздохнув, я кивнула собственным мыслям и начала неторопливо, очень осторожно выводить кончиками пальцев узор печати. Аккуратно, буквально по капле вливая в проявляющийся рисунок силу. Результат пока что был хороший: линии, пусть и тонкие, держались и не провисали, что уже несказанно радовало. И судя по ощущениям, печать должна сработать. И сработать правильно. Нужно лишь чуть-чуть дожать, совсем немного…
Руки дрожали, искривляя линии, да так, что порой приходилось проводить их повторно. Сосредоточившись на этом, я вошла в состояние лёгкого рабочего транса… Которое рухнуло от громкого удара, раздавшегося за моей спиной. Я потеряла контроль всего на пару секунд, не больше. Но этого оказалось достаточно, чтобы последние линии легли совершенно не так, как задумывалось. К тому же разбуженный Дэни, толком не сообразив, что происходит, рванул со скамьи. И невольно сбросил меня на землю, неудачно оттолкнувшись лапами от моих коленей.
Чтобы не упасть лицом в утрамбованный песок, я выставила вперёд руки, машинально сбрасывая с кончиков пальцев уже сформировавшееся плетение. Тем самым запуская печать в действие, ошибочно прорисованную, неправильно выписанную, но вполне дееспособную.
– Ох… – выдохнула я, глядя широко распахнутыми глазами, как нейтральный сиреневый цвет магии сменяется сначала на ярко-синий, затем на огненно-красный. А после и вовсе становится глубоким зелёным, означающим одно – разрушение и смерть. – Да твою ж…
На то, чтобы сообразить, какие будут последствия, хватило пары секунд. Печать у меня вышла – это плюс! Печать вышла не той, какой должна была быть, – это минус. А то, что эта печать работает и сейчас просто и незатейливо рванёт…
Словно в подтверждение моих мыслей, ярко вспыхнув, печать повернулась вокруг своей оси и полыхнула багряным. И в тот же миг у меня в голове что-то щёлкнуло, вставая на место и заставляя действовать незамедлительно. Видимо, остатки того самого инстинкта самосохранения, не иначе. Они же и заставили выполнить действия, необходимые каждому адепту, независимо от магической предрасположенности, степени и места обучения. То есть банально откатиться в сторону, спрятаться за скамью и, ругаясь сквозь зубы, кое-как сплести малый зеркальный щит. Уж каким Хранителям хвалу возносить, не знаю, но я успела сделать всё это в рекордно короткое время. И искренне порадовалась, что сил в печать вложила меньше обычного. Рванув, та всего лишь устроила на отдельно взятом полигоне небольшой огненный ливень. Тогда как в противном случае это мог быть полноценный огненный шторм, не оставляющий после себя ничего живого. Вообще. А ведь, казалось бы, всего лишь пара незаконченных, ещё тройка неправильно проведённых линий, только и всего.
Не зря отец говорил, что нельзя недооценивать любой раздел магии. Даже бытовым заклинанием левитации можно превратить противника в набор костей и мяса. Главное – правильно и вовремя применить фантазию, да.
«Папа!» – Испуганный вопль сына ударил в виски. И я тихо ойкнула, выдерживая очередной натиск пламени, бившего по щиту.
– Вот только большой чешуйчатой наседки мне тут не хватало, – проворчала я, выждала ещё пару минут и выглянула из-под щита. – Для полного счастья, так сказать, и новой волны слухов по всей Академии.
Я поднялась, сворачивая щит и отряхивая подол платья от слоя песка и пыли. Печать развеялась, оставляя после себя завесу из дыма и пепла, от которой хотелось отчаянно чихать. Потерев переносицу, я недовольно поморщилась, проведя рукой по растрёпанным волосам, и машинально сложила пальцы в привычном жесте. Я и силы-то не вкладывала, но спустя пару секунд с удивлением разглядывала очистившуюся площадку полигона.
И новое действующее лицо, застывшее на краю его. Прямо на линии защитного контура, чудом не попав под действие моей печати, стояла девушка. Сверкая круглыми от страха глазами, она крепко прижимала к груди моего далеко не маленького сына, всё ещё пребывающего во второй ипостаси и вцепившегося в неё всеми конечностями. Даже хвостом и то бёдра обвил, спрятав морду на плече у незнакомки.
Гостья, справившись с испугом, недобро сощурилась, настороженно глядя на меня. Она была темноволосой, невысокой. На ней красовались знаки отличия факультета боевых некромантов, уж это я успела выучить за время проживания в стенах Академии. А ещё она была вампиром. Причём рождённым, если верить моей интуиции и периодически вспыхивающим алым цветом глазам.
– Здравствуйте. – Вежливо улыбнувшись, я сделала шаг к ней. Но вынуждена была остановиться, когда адептка зеркально сделала шаг назад, крепче притискивая к себе моего сына. Словно пыталась защитить его от меня.
Насмешливое фырканье дракончика я услышала даже отсюда. Правда, нагнетать обстановку не стала. Скрестила на груди руки и протянула с долей укора:
– Дэни… Слезай, ты тяжёлый!
Дракончик медленно поднял голову с плеча своей спасительницы и повернулся ко мне с выражением великой муки на своей обаятельной мордочке. Ещё и глазки умоляющие состроил, пытаясь получить желаемое всеми возможными способами. Но на меня такие взгляды уже давно не действовали, как и доля драконьего обаяния, неосознанно применяемого что мелким, что его старшей версией. О том, что на меня оно не действует, оба всегда забывали.
– Дэни, ты же знаешь, я не поддамся, – тепло улыбнувшись настороженно замершей девушке, я погрозила сыну пальцем. – Слезай.
«Она сильная», – попытался увильнуть сын, обиженно запыхтев и крепче прижимаясь к своему временному насесту. «Насест» покачнулся, но устоял, хотя и недовольно поморщился.
– Что не даёт тебе права виснуть на ней, мышонок, – скептически оглядев получившуюся композицию «Дракон и вампир», вздохнула я, покачав головой, и поинтересовалась: – Дэни, солнце моё, у тебя совесть есть? Ты уже не маленький, чтобы постоянно на руках висеть!
«У нас с ней договор! – нагло заявило моё чадо, хитро скосив на меня золотистый глаз. – Я совесть не трогаю… А она меня!»
– Рот вымой. С мылом, – нахмурилась я, гадая, откуда мелкий мог подцепить сие выражение. Вариантов, собственно, было не так уж много. И что-то мне подсказывает, ждёт директора Академии разговор серьёзный, как и его потенциального «тестя», коли удастся отловить последнего. – И себе, и отцу твоему, и деду! Слезай давай. И познакомь уже нас, пока твоя спасительница не приложила меня заклинанием… – весело фыркнула я на небольшой стыдливый румянец, окрасивший щёки девушки. – Во избежание и в назидание, так сказать. Дэни, я кому сказала?!
Тяжкий страдальческий вздох, видимо, был последней попыткой разжалобить меня и воззвать к моим родительским чувствам. Но, сообразив, что на меня и это не подействовало, дракончик потёрся мордой о плечо девушки (отчего та снова слегка пошатнулась) и покорно спустился на землю. Гордо прошествовав ко мне, он поставил лапы мне на живот и вытянул морду, размахивая хвостом и встопорщив крылья. В общем, пытаясь всеми силами задобрить суровое материнское сердце, выпросить помилование и очередную порцию ласки и любви. Будто ему этого никогда не давали, право слово.
– Дэни-и-и, – щёлкнула я егозу по носу и кивком указала на растерянно поглядывающую на нас вампирку, так и оставшуюся стоять за чертой защитного контура полигона. – Я жду.
Недовольно фыркнув, Рагдэн всё же соизволил перекинуться, сморщив нос. Повёл плечами, словно скидывая что-то, и, схватив меня за руку, вприпрыжку отправился обратно к незнакомке, таща меня за собой. Я и слова сказать не успела, как мы с адепткой оказались лицом к лицу. А Дэни, хихикнув и спрятавшись за меня, весело и уверенно заявил:
– Мама, это Саминэ! Саминэ, это моя мама!
Ну что сказать, выражение лица Саминэ было непередаваемым. В нём смешалось безмерное удивление, недоверие, испуг и облегчение. И всё это тут же попытались скрыть за маской вежливого интереса, склонив голову в знак приветствия. На то, что она машинально попыталась сплести какое-то заклятие и чуть не шуганулась от меня так, словно увидела призрак, я постаралась не обратить внимания. В конце концов, если она близко общалась с моим сыном, то наверняка знала о том, что я… умерла. И встретиться со мной лично, со мной живой, а не в виде зомби или низшего умертвия, девушка явно не планировала. Вот только, как показывает мой опыт, не стоит зарекаться, в этой жизни может случиться всё, что угодно. Особенно если понимать под этим милость одного из древних и энтузиазм чёрного дракона, проявившего к тебе далеко не тривиальный интерес. И не думать, какую придётся заплатить за это цену.