– Жди, Астра… – кивала ей из зеркала женщина-двойник с такими же подстриженными в каре волосами и круглым лицом. – Жди…
– И на похоронах Горелкиной его не было, – сказала она.
Женщина в зеркале в точности повторила фразу. Язычки свечей придавали ее коже персиковый оттенок. У Астры кожа была чуть светлее, а глаза – темнее.
– Мы разные, – заявила она.
Женщина-двойник не стала возражать. Она смотрела на свою визави с едва заметной улыбкой.
Тарханин объявился через час. На дисплее телефона высветился незнакомый номер, но Астра ответила:
– Да? Это вы, Игорь!
– Я в больнице, – глухо произнес он. – Вторые сутки.
– Что-то серьезное?
– Авария. У моей машины отказали тормоза, и она врезалась в дерево. Я еще легко отделался: рассеченная бровь, синяки, ссадины и сотрясение мозга. Медики уложили меня на койку не меньше чем на неделю.
– Почему вы сразу не позвонили?
– Телефон разбился при ударе… Вот попросил отчима привезти новый мобильный. Он упирался – доктора прописали мне полный покой, – но все же сдался.
– Как могло случиться, что ваша машина оказалась неисправна?
– Она сейчас в автосервисе, причина поломки установлена. Более предметно поговорим при встрече, – сказал он. – Вы приедете?
– Да, конечно! Сейчас же… Диктуйте адрес.
Она вызвала такси и помчалась в больницу. Тарханин позаботился о том, чтобы ее беспрепятственно пропустили в отделение. Он лежал в отдельной палате, правда, маленькой, зато выкрашенной в веселые тона, с окном, выходящим во внутренний двор. Окно было открыто. Дождь смыл пыль с деревьев и асфальта, в воздухе пахло травой, свежестью. Небо очистилось, из лужи на дорожке пили голуби.
Тарханин выглядел бледным, под глазами желтели тени, бровь пересекал кусок пластыря. На тумбочке у его кровати стояли фрукты и сок.
– Угощайтесь… – предложил он Астре. – Мне ничего в горло не лезет. Тошнота замучила…
– Это от сотрясения.
Она придвинула стул и села так, чтобы им было удобно разговаривать.
– Что с вашей машиной? – без обиняков спросила она.
– Тормозные шланги оказались надрезанными. Я не успел как следует разогнаться, и дорога на мое счастье не была загружена. Иначе мы бы с вами не увиделись.
– Насчет тормозных шлангов… их действительно надрезали или они износились?
Тарханин вздохнул и укоризненно посмотрел на нее:
– Вы мне не верите? Думаете, я сам подстроил аварию? Бога ради, зачем?
– Сколько лет вашей машине?
– Она новая – я взял ее из салона два года назад. А до этого ездил на подержанном внедорожнике.
– У вас постоянный мастер или вы пользуетесь услугами разных автосервисов?
– Какая разница? Я совсем недавно отдавал машину на техосмотр – тормоза были в порядке. Механик сказал, что такие повреждения шлангов сразу дали бы о себе знать. Мне еще повезло: полагаю, я не должен был остаться в живых…
– Кому же вы перешли дорогу?
– Иными словами, есть ли у меня враги? – саркастически улыбнулся Тарханин. – Разумеется, как у всякого чиновника, который кому-то способствует в решении вопросов, а кому-то вынужден отказывать. Но чтобы из-за этого убивать? В нашем департаменте уже полностью обновился бы коллектив…
– Может, вы особенно досадили кому-нибудь?
Тарханин пожал плечами. Он был одет в белую футболку, укрыт до пояса легким одеялом, по которому скользили солнечные зайчики.
В окно доносился птичий щебет и смех молоденьких сестричек, которые сидели на скамейке у цветочной клумбы. Через открытую створку в палату залетела пчела, жужжанием внеся в разговор тревожную ноту.
– Пчела… – задумчиво произнесла Астра. – Что она вам напоминает?
Случайно оброненная фраза произвела неожиданный эффект. Молодой человек изменился в лице: его черты заострились, губы сжались и побелели.
– Вам плохо?
– М-ммм… что-то голова закружилась… – простонал он.
– Позвать врача?
– Нет… не надо… пройдет…
Пчела опустилась на кисть винограда и перестала жужжать.
– У меня аллергия на пчелиный яд, – объяснил Тарханин. – Не люблю пчел…
Насекомое, как будто уловив его недовольство, вспорхнуло, сделало круг над горкой фруктов и вылетело прочь.
– При аварии кто-нибудь пострадал? – спросила Астра, возвращаясь к предыдущей теме.
– Только я и мой автомобиль. Он подлежит ремонту, но ездить на нем я больше не стану. Придется продать за бесценок. Кому нужна битая машина?
– Что вы намерены предпринять? Заявите в милицию о покушении на вашу жизнь?
– Ужасно не хочется поднимать шум… Сейчас наши доблестные пинкертоны начнут копаться в моих служебных делах и столько намутят, что я же еще буду оправдываться. Знаю я этих ребят! Станут шептаться между собой – зарвался, мол, парень, жадным оказался не в меру, с кем-то из партнеров не поделился, все себе заграбастал. Одним словом, взяток меньше брать надо! А я не беру…
– Разве такое возможно? При вашем уставе белой вороной быть опасно. Честные и принципиальные как бельмо на глазу, вот их и стараются убрать. По-моему, вы…
– Да знаю, знаю… – раздраженно перебил Тарханин. – Все мы не без греха, и я на бескорыстие и кристальную честность не претендую. Не ангел, признаю, но и не хапуга. Вообще, мне кажется, это не связано с моей работой.
Астра была того же мнения, но не спешила его высказывать. Пусть Игорь Сергеевич сам намекнет…
– Где вы оставляете машину?
– Вот вы подбираетесь к сути дела. Тот день я без продыху проторчал на службе, а у нас своя стоянка, причем охраняемая. Освободившись, я сразу поехал на Тихвинскую, к Уле. Страшно хотелось ее увидеть! Пока добрался, было уже довольно поздно… Она наотрез отказалась впускать меня в квартиру. Мы переговаривались через дверь.
– Почему не по телефону? – улыбнулась Астра. – Удобнее, и соседи не слышат.
– Она не дает мне своего номера, а сам я не навязываюсь. Один раз попросил, Уля сказала «нет». Глупо, правда? Как будто мы дети, несмышленые подростки…
– Как же вы встречаетесь?
– Когда у меня есть время, я приезжаю к ее дому и жду…
– Подкарауливаете?
– Звучит смешно. Однако так и есть… Я понимаю, что в моем возрасте и положении люди ведут себя по-другому, но…
Он смешался, замолчал, глядя куда-то мимо Астры.
– По-другому не складывается?
– Чего-то мне недостает… куражу, наверное… – признался Тарханин. – Сомнения гложут: она, не она… Вдруг я не перед ней бисер мечу? Вот смеху-то будет!
– Боитесь показаться смешным?
– Черт знает, чего я боюсь… Иногда так закрутит, хоть вешайся!
– Значит, пока вы переговаривались через дверь с Ульяной, кто-то подрезал тормозные шланги вашей «Тойоты»?
Он угрюмо кивнул:
– Теперь понимаете, почему я не обратился в милицию? Вдруг это… связано с Улей? Как бы там ни было, а ее я подставлять не собираюсь. Ни при каких обстоятельствах.
– Даже если она пыталась вас убить?
– Она не могла! – горячо возразил Тарханин. – Она не выходила из квартиры!
– Вы ее видели?
– Я ее слышал! Она стояла за дверью…
– Н-да, странная ситуация… Кто же, в таком случае, мог желать вам смерти?
– Знаете, я сейчас вспомнил! – оживился он. – В тот день мне позвонила бывшая жена! Люси! Мы с ней разошлись полтора года назад без истерик и слез. Наш брак – типичный мезальянс, который не мог привести ни к чему, кроме развода. Я искал женщину, меньше всего похожую на Улю, и я ее нашел. Слабое утешение! Это только подстегнуло мое неудовлетворенное чувство к бывшей однокласснице. В юности мы чужды расчетов и отдаемся любви без оглядки, без рассуждений… Это дорогого стоит. Впрочем, я, кажется, говорю лишнее…
– Люси ревнива?
– Разве существует ревность без любви?
Астра задумалась. Чего не бывает под луной и звездами?
– Простите, я отвлекла вас. О чем вы говорили с Люси в тот день, когда…
– Да-а! Очень интересный был звонок. Люси меня предупредила об опасности. Она сказала: «Будь осторожнее!» Это ей не свойственно. Если она звонит, то лишь затем, чтобы попросить денег. Больше ничего!
– Вы продолжаете помогать ей?
– Материально…
В голосе Тарханина появилась неприветливая сухость. Он дал Астре понять, что не намерен распространяться на эту тему.
«Курочку, несущую золотые яйца, не убивают, – подумала она. – Хотя ревнивая женщина способна на что угодно».
– Могу я поговорить с вашей… с Люси?
– Если угодно… Только вряд ли она скажет вам больше, чем мне. Люси вообще мало говорит. Ее любимая тема – тряпки, побрякушки и собственная неземная красота. Моя бывшая жена классически, непередаваемо глупа. Беря ее с собой в приличное общество, я запрещал ей открывать рот. Иначе позор был бы неминуем! Мне пришлось учить ее поддерживать беседу, используя исключительно междометия.
Он откинулся на подушку и горько рассмеялся.
– Ульяна, в отличие от нее, умна?
– Вы не поняли. Я подразумеваю не ум как таковой, а наличие содержания в человеке. Люси пуста. Это просто изящная форма, ничем не наполненная.
– Вы очень злы на нее?
– С какой стати? – фыркнул Тарханин. – Если я и зол, то на себя! Боже мой…
Слова, которые он собирался произнести, застряли у него в горле. Он побледнел и закрыл глаза.
– Я устал… как же я устал от всего этого…
Астра так и не получила прямого ответа, можно ли ей встретиться с Люси и задать той пару-тройку вопросов. Но протеста Тарханин тоже не выразил.
«У меня есть свобода выбора, – подумала она. – Это развязывает руки».
– Какие у вас отношения с отчимом?
– Прекрасные… – отозвался молодой человек. – Мой отец умер семь лет назад от болезни почек. Мама почти сразу вышла замуж. Мы с отчимом легко нашли общий язык. Он ведет наш семейный бизнес. Мне ведь нельзя заниматься предпринимательской деятельностью как должностному лицу.
– Покушение на вас может касаться бизнеса?
– Прибыль не настолько велика, чтобы из-за этого убивать. Отчим управляет посреднической фирмой, часть денег вкладывает в производство упаковочной продукции. Все находится на стадии развития.