ких данных, да и допустить трудно, потому что эти звери если и поселяются где-либо оседло, то по большей части в одиночку с расчетом захватить для себя большую охотничью область.
Поселение пары тоже встречается нередко, а особенно на время течки, по окончании же ее самец обыкновенно уходит в сторону и живет отдельно. Мне известен только один случай, и то по слухам, когда в одной местности жила летом целая семья, состоящая из пяти штук: тройки больших и пары тигрят, но и это объясняется, во-первых, обширностью занятого урочища (Аранчи) и его удобством, а во-вторых, тигры жили только одно лето, когда долина сильно затопляется водою и удобных для зверей мест становится вообще мало.
Основываясь на многочисленных расспросах, а также соображаясь с характером туркестанского тигра и условиями его жизни в камышах Чирчикской долины и по тугаям[128] соседней долины реки Сыра, я положительно убежден, что тигров-людоедов появилось только два, а может быть, даже и один, именно который-нибудь из державшихся у ак-курганской тропы как раньше, так и во время нашей охоты. Кроме собственных изысканий сошлюсь на авторитетный отзыв бай-курганского бия. Он говорил мне, что тигров-людоедов до сего времени в долине не было, и он раньше не слыхал об этом во всю свою жизнь, а ему теперь уже за пятьдесят лет. Раньше хотя изредка и случались нападения на людей, но зверь по большей части ранил человека и ни кровью, ни мясом не пользовался… Он же говорил, что людоеды держатся именно только близ его аулов в камышах Садыр-Куля, а по сторонам нигде о подобных зверях не слышно.
Если не было раньше подобных зверей, то откуда они явились?
Объяснить с точностью этого я не берусь, но не будет, кажется, натяжкой, если предположить следующие два случая: изголодавшийся в сильные зимние холода зверь попробовал раз человеческой крови и мяса, а потом втянулся и начал охотиться на людей, или же разбойничать начала самка, у которой похитили детей. В истекшую зиму киргизы поймали в долине несколько маленьких тигрят, которых и представили живыми в Ташкент. Очень возможно, что осиротевшая самка, разыскивая детей, бросилась на человека, растерзала его и со злости напилась крови, а затем попробовала и мяса. В Индии, да кажется и v нас на Амуре, существует мнение, что тигр, раз попробовав человеческого мяса, не отстанет от него во всю жизнь.
Во всяком случае при тех или других обстоятельствах один или пара тигров сделались людоедами, несомненно одно, что в этом играл какой-нибудь случай, потому что постоянных причин нет, а если бы они существовали, то людоеды появлялись бы чаще[129].
Ни бай-курганский бий, ни другие киргизы не могли точно сообщить, держатся ли звери в данное время в этой местности или ушли куда: ездить в кймЫШи они опасаются, а нападений ни на скот, ни на людей не было уже с неделю. Кроме того, теперь наблюдения над жизнью зверей затруднились еще тем, что бывший раньше снег растаял и следов близ самых аулов не стало видно. По прибытии на хутор Жемчужникова начальника отряда и некоторых из офицеров-охотников, 2 марта мы были в аулах Бай-Курган, и, чтобы окончательно увериться в присутствии зверей близ ак-курганской тропы, было решено привязать к камышам в виде приманки в разных местах двух коров и собаку. С этой целью вместе с киргизами отправился я и стрелок К-ий. Во время поездки нами были осмотрены камыши вдоль ак-курганской тропы и несколько влево от нее; более же широкое исследование местности было нам воспрещено из опасения спугнуть тигров. На одной поляне, вдоль старой, заброшенной тропки, нами найдены ясные отпечатки следов в квадратную четверть величины; по определению киргизов, следы эти были оставлены дня два тому назад. При возвращении по ак-курганской тропе близ места гибели популярного Хан-Мурата найдены вторые следы, совершенно свежие, оставленные на подсыхающей грязи дороги не далее, как в предыдущую ночь. Эти следы были значительно больше, вершков пяти в диаметре, совершенно печатные, как говорится. Зверь вышел из камышей с левой стороны, потоптался на дороге, прыгнул через арык и ушел куда-то вправо. Впоследствии, во время охоты, я близ этого же места встречал свежие следы еще раза два. Очевидно, зверь посещал тропу каждую ночь, может быть караулил на ней несколько времени, а затем уходил куда-то вправо, на восток, — должно быть в намеченную раньше свою охотничью область.
К. третьему числу прибыл в бай-курганские аулы батальон и охотники, и утром было решено произвести облаву. План облавы не только не вырабатывался русскими охотниками, но даже многим не был известен и приблизительно. Впрочем, порядочного плана мы и не могли бы выработать, главным образом потому, что местность не была в точности известна раньше, а рекогносцировками не освещена. Как впоследствии оказалось, предположено было выполнить приблизительно следующее: когда сбитые из окрестных аулов киргизы под управлением мергеней (кстати сказать, тоже незнакомых с местностью) откроют присутствие тигра и заставят его где-нибудь залечь, батальон цепями охватит место, а охотники пройдут к зверю в юртах и убьют.
Охотники Европейской России, конечно, не поймут, что это за странный план такой и причем тут юрты. Постараюсь объяснить. Во-первых, план этот киргизский, и нужно заметить, применяется иногда с успехом в местах более или менее открытых, а не в сплошных зарослях высоких камышей, где не только пеший, но и всадник с лошадью скрывается, как в темном лесу. Затем юрты применяются преимущественно зимой, когда лежит снег, хотя бы и в виде тонкого налета, и зверя следить легко. По этой последней причине этот способ сравнительно чаще применяется в Северном Туркестане, где снежные зимы бывают каждый год и снега лежат подолгу.
Охота с юртами выполняется так: толпа конных киргизов едет по следам зверя и заставляет его где-нибудь залечь. В этом случае весь расчет основывается на том, что тигр не любит днем долго ходить, а в случае преследования старается забраться в какое-нибудь укромное местечко. Разумеется, подобную нехитрую штуку можно проделать только с таким зверем, который не испытал раньше никакого преследования, привык к людям и относится к ним запанибрата… Таких зверей, живущих целые года среди густонаселенных местностей, какова, например, Чирчикская долина, в Туркестане много; они-то исключительно и попадают под пули киргизских фитильных мултуков.
Раз тигр залег, а лежит он вообще довольно смирно, а главное упорно, загонщики оцепляют место конными пикетами. В это время собственно охотники (мергени) вяжут из привезенных на седлах решетчатых терегов (остова) разобранной юрты маленькую охотничью юрту, складывая боковые решетки для прочности в два раза и крепко связывая их веревками. Сверху кладутся крест-накрест две толстые палки, а на них два ряда терегов, прикрепленных к вершине стенок веревками. Таким образом выходит прочный решетчатый цилиндр с плоской, тоже решетчатой крышей, представляя полную возможность действовать из него как из ружей, так — в случае нападения зверя — и пиками, и рогатинами. С одной стороны юрты, которая должна быть передовой, укрепляется на крыше кол, а на нем делается чучело человека в халате, с чалмою или малахаем на голове. Внутри юрты, на высоте аршина от земли, продеваются в решетки крест-накрест две палки, служащие как для носки юрты, так, главное, для удержания ее от опрокидывания, в случае если зверь бросится. Собранная юрта имеет от трех до четырех аршин в диаметре и до трех аршин высоты и может свободно вместить от шести до восьми человек охотников, чего вполне достаточно даже для плохо вооруженных киргизов.
Устойчивость ее, отчего собственно и зависит полная безопасность охотников, разумеется, относительная; все зависит от места, где ее придется поставить в момент выстрелов. Если местность будет сильно поката назад, случайно придутся кочки под нижним краем передних решеток и прочее, опрокидывание ее сильным и тяжелым зверем возможно; тут не поможет и перемещение центра тяжести вниз, что достигается людьми, садящимися на нижний крест из палок. Возможно это тем более, что зверь, по словам киргизов, обыкновенно бросается на стоящее вверху чучело, следовательно, при своем страшном броске бьет в верхнюю часть цилиндра. Нужно принять еще в расчет и то, что в подобном случае вполне возможна паника, замешательство. А раз юрта опрокинута, раненый и рассвирепевший зверь может устроить из охотников порядочную кашу… Разумеется, я беру крайний случай, в общем же при хорошем составе охот ников и хорошем оружии юрта представляет собою вполне безопасное приспособление, особенно если для большей устойчивости с задней стороны юрты привязывать слегу[130] в виде подкоса.
Когда юрта готова, охотники заходят в нее подползая снизу, так как она дверки не имеет, берутся за нижние палки или за решетку, приподнимают на четверть от земли и медленно приближаются к зверю, даже через камыш (не особенно частый, разумеется), выставляя ему на вид поставленное вверху чучело. Подобную оригинальную клетку с людьми зверь подпускает довольно близко — по словам киргизов, иногда шагов на тридцать, и лишь с любопытством поглядывает на движущееся вровень с камышами чучело… Неподалеку от зверя юрта быстро ставится на землю, часть охотников садится на палки внизу и крепко держит юрту, стрелки же налаживают свои мултуки и бьют зверя почти наверняка, потому что на недалеких дистанциях из этого допотопного оружия киргизы стреляют замечательно метко. При постановке юрты и стрельбе должно соблюдаться следующее: как только юрта поставлена, так через несколько мгновений и должны быть сделаны выстрелы, в противном случае зверь сейчас же поднимается и уходит.
Таким способом истекшей зимой было убито киргизами два небольших тигра в Чирчикской долине, в урочище Аранчи, верстах в двадцати пяти (по прямому пути) от Ташкента. Один из них не выдержал неискусного подхода юрты (с остановкой перед выстрелом на минуту), поднялся, прорвал конные пикеты киргизов, смял одного всадника с лошадью, подбросив при этом вверх целый столб снега. Пройдя сажен двести, он опять залег, был обложен и на этот раз, как говорят, подпустил юрту шагов в двадцать и был убит наповал.