А. В. Каульбарс, проводивший в 1873 году исследования низовьев Аму-Дарьи, рассказывает: «Так как тигр враг всем, то в аулах существует обычай взаимной помощи против его нападений. Поэтому, как только пастух усмотрит вблизи стада, или уже после нападения на последнее, тигра, то он подает условный знак голосом, по которому в аулах все поднимается в миг на ноги Всяк вооружается чем попало: ружьем, пикой, саблей, кетменем, и все с неистовым криком бросаются к стороне, куда тигр увлек свою жертву, или где он показался. Пораженный и напуганный этим шумом, зверь часто бросает свою добычу, остатки которой на следующий день служат для угощения семейства и друзей хозяина погибшего животного»[71].
Но все же, повторяем, специальной охоты на тигров до прихода русских не существовало. Поэтому не было ничего удивительного в том, что хищники, чувствуя свою безнаказанность, врывались в аулы, а иногда даже гуляли по стенам русских фортов, интересуясь невиданными для них сооружениями. В конце сороковых годов из добровольцев — солдат и казаков — были образованы специальные команды для истребления тигров. Но так как опыта охоты на этого хищника не было, схватки с ним обходились русским людям весьма и весьма дорого.
Охотничьи команды действовали обычно так: место, где находился тигр (чаще всего массив непролазного тростника), окружали со всех сторон и начинали медленно приближаться к предполагаемому местоположению зверя. Невидимый в чаще, он внезапно кидался на людей. Редко удавалось положить его сразу, на месте, чаще начиналась ожесточенная схватка, в ход шли штыки и кинжалы…
Во время одной из таких охот на Сыр-Дарье в середине прошлого века двое солдат были настолько тяжело изувечены могучим хищником, что вскоре скончались от ран; пятеро других были ранены, но остались в живых. Тот самый майор Дамас, о котором Перовский писал в военное министерство, в ноябре 1849 года по просьбе казахов устроил облаву на тигров. В ней участвовало сорок солдат и казаков. Зверя окружили в густых зарослях и убили, но трое рядовых были при этом ранены, а один — лишился руки. О таких же страшных схватках в тугаях и тростниках рассказывается и в повести о Мантыке и в «Охоте на тигра» Н. Н. Каразина.
Убитые и раненые при охоте на тигра в Средней Азии и Казахстане — явление обычное. Даже в начале XX века, когда был уже накоплен большой опыт охоты на этого зверя, несчастные случаи оставались нередкими. Так, перед первой мировой войной в Термезском госпитале как-то одновременно лечилось пять пограничников, раненных на тигровых охотах.
Охотились на тигров не только группами, но и в одиночку. Мантык, например, один ждал зверя, идущего по его следу. Применяли для охоты на этого хищника и собак, которые останавливали тигров. Но в Средней Азии, в густых зарослях, этот способ был менее эффективным, чем в лесах Дальнего Востока.
Ставили на тигра и капканы, непременно с волокушей из тяжелого бревна. Без такой волокуши хищник или вырывался из неподвижного капкана, или отрывал лапу и уходил. Тигра обычно догоняли на лошадях, причем; в погоню отправлялось чаще всего десять — пятнадцать человек, которые стреляли в хищника с лошадей.
Наибольший результат при наименьшей затрате сил и средств давала охота на засидках около добычи, не доеденной тигром, или около приманки. Недалеко от туши убитого животного вырывали яму (см. очерк «В захолустье» и отрывок из романа «В камышах») или сооружали лабаз («В камышах»). Стрельба с лабаза была более безопасной, чем из ямы. Иногда просто ждали веря у трупа, как об этом рассказывается в повествовании о Мантыке.
Читая очерки, вошедшие в этот сборник, многие будут удивлены большим числом несчастных случаев во время охоты на тигров. Объясняется это несколькими причинами. Главное, как уже говорилось, отсутствие опыта, ясных представлений об этом животном, его повадках, силе и как следствие — легкомысленное отношение к грозному хищнику. Так, в очерке «В захолустье» охотник, уже знакомый с тигром, все же счел возможным идти на него с гладкоствольной одностволкой — оружием, явно не подходящим для такого рода охоты.
Анализ источников показывает, что в тигра стреляли когда надо и когда не надо, с любого расстояния, при любом случае, из любого оружия. Раненых зверей часто не добивали, грубо нарушая тем самым одно из основных правил охоты. Облавы организовывались иногда так неумело, что оканчивались или ранением некоторых охотников, или, в лучшем случае, бесплодной потерей времени, как это правдиво показано в очерке Е. Т. Смирнова.
Не подходящим для охоты было и оружие: вначале шомпольные ружья, затем винтовки Бердана и Мосина. Эти винтовки — хорошее боевое и охотничье оружие, но выстрел из них не останавливает тигра при прыжке, даже при удачном попадании. Когда тигра стреляли из боевых винтовок на Дальнем Востоке с более или менее далекого расстояния, то обычно оставалось время на перезарядку винтовки. Но когда тигр нападал с расстояния в три — пять метров — в тростниках Сыр-Дарьи или Аму-Дарьи — и пуля не отбрасывала его назад, времени на перезарядку не оставалось. Охотник или погибал, или получал тяжелые ранения; иногда его выручали товарищи, а в исключительно редких случаях — кинжал.
Английские охотники в Индии чаще всего шли на тигра с двуствольным крупнокалиберным нарезным ружьем (штуцером), тяжелая пуля которого может остановить тигра даже при прыжке с близкого расстояния. Сейчас при охоте на тигров широкое применение находят крупнокалиберные охотничьи автоматические винтовки.
Но дело не только в отсутствии опыта или достаточно мощного оружия. Охота на тигров опасна всегда и для всех, хотя, естественно, в разной степени. Ведь этот хищник не хочет дешево продавать свою шкуру и в случае настойчивого преследования сам нередко переходит в решительную контратаку.
Тигр — животное высокоразвитое. В своих действиях он руководствуется не только инстинктом, но и приобретенным опытом. Сталкиваясь с людьми, тигр вскоре начинает отличать вооруженного человека от невооруженного, а затем вырабатывает «тактику», позволяющую ему или уходить от преследования, или атаковать врага в выгодный для себя момент. Поведение тигра индивидуально, и предугадать заранее, что сделает ну хотя бы раненый зверь во время приближения к нему, невозможно. «Во всех его действиях, — пишет Н. А. Байков, — видна какая-то продуманность, граничащая с разумностью и последовательностью. Обмануть и провести тигра очень трудно…»[72]. Особенно тигра-людоеда.
Раненый или здоровый, но раздраженный преследованием, тигр устраивает засаду. Он сворачивает с избранного им же направления, идет в обратную сторону параллельно своим следам, пропускает охотника вперед, затем выходит на его след и, случается, нападает сзади. Этот прием тигров успешно использовал Мантык. Он поворачивался на сто восемьдесят градусов и ожидал хищника, который обычно выходил прямо на охотника. Нескольких тигров отважный калмык убил именно таким способом, но в конце концов был растерзан зверем, вышедшим на его след.
Хищник не обязательно нападает сзади: в зависимости от ветра он может атаковать и с фланга. Иногда разъяренный зверь нападает спереди, подпустив человека на длину одного прыжка. Впрочем, если тигр заметит, что его обнаружили, он уходит, не нападая. Но это не значит, что хищник отказался от борьбы: нет, просто он будет выжидать более удобного случая, повторять свои маневры, иногда до тех пор, пока не растерзает охотника или сам не будет убит.
Другая особенность охоты на тигра заключается в том, что собаки, столь часто спасающие человека во время схватки с медведем, при нападении тигра помочь не могут. Дело в том, что медведь, на которого наскакивают собаки, старается схватить их и часто оставляет человека в покое. Тигр, нападающий на человека, на собак не обращает никакого внимания. Да и редкая собака решится вцепиться в грозного зверя. Сравнительно легко увертываясь от лап медведя, даже опытная собака не сможет избежать когтей гигантской кошки, если подойдет к ней слишком близко: настолько молниеносны движения владыки джунглей. Поэтому опытные лайки ближе чем на пятьдесят шагов к тигру не подходят.
Есть и еще одно существенное отличие охоты на тигра от охоты на медведя или, скажем, леопарда: многие избавлялись от «объятий» косолапого или когтей пантеры, убивая этих зверей кинжалом. Другое дело тигр: при первом же нападении он калечит или так сильно придавливает человека, что тот, даже если и сохранит присутствие духа, чаще всего просто не может шевельнуть рукой, даже не будучи в шоковом состоянии. А иногда в состоянии шока, все видя и понимая, ничего не может предпринять. Нужно редкое стечение обстоятельств, чтобы охотник, которого подмял под себя тигр, убил бы его, оставшись при этом живым.
Это возможно лишь в том случае, когда после первого нападения охотник, хорошо владеющий холодным оружием, не теряет сознания, сохраняет присутствие духа и возможность пустить в дело нож или кинжал. Так убили тигров Мантык и Шумов — герой очерка «В захолустье». В подавляющем большинстве случаев человек, на которого накинулся этот хищник, бывает убит или тяжело ранен.
Тигр опасен не только своей силой, стремительностью и внезапностью нападений. Уже само присутствие зверя, его вид, голос настолько сильно действуют на людей, что, случается, даже смелые и опытные охотники теряют хладнокровие. Вот несколько примеров психологического воздействия присутствия тигра на человека.
Е. Т. Смирнов, например, рассказывает, как в середине семидесятых годов прошлого столетия группа офицеров отправилась на охоту за тиграми. Ехали тростниками. Неожиданно шагах в двадцати от них на полянку выскочил тигр, прилег около убитой лошади и страшно зарычал. «Можно себе представить, — пишет далее автор, — что сделалось с охотниками! Храброе оренбургское воинство, забыв про винтовки, бросилось в сторону со всех ног и полегло рядами в грязную канаву…»