Где-то рядом завизжала женщина, и Алида, обернувшись, увидела огненные всполохи, вырывающиеся из окна. Кричали со всех сторон, и все страшные звуки этой ночи сливались в один отчаянный плач.
Ричмольд застонал и приоткрыл глаза. Они влажно блестели, отражая неяркий свет. Алида хотела пригладить его волосы, но не могла отпустить доску, служившую им носилками.
– Тихо, тихо, – произнесла она. – Ты только держись, и все будет хорошо.
Ричмольд едва заметно улыбнулся, наверное, узнав ее. «Только попробуй еще раз сказать что-нибудь про Кемару, – подумала Алида. – В жизни с тобой больше не заговорю».
Теперь стреляли, кричали и плакали со всех сторон. Перед самым лицом Гестеса разбили стекло, и из окна, держась за руки, выпрыгнули юноша и девушка. Девушка завизжала, увидев во дворе Гестеса, и бросилась вниз по улице. Шторы в их доме вспыхнули, и оранжевые блики заплясали на осколках оконного стекла.
Гестес цокнул языком.
– Мало им в столице пожара, они и Биунум за ночь спалят. Черт знает что.
Гожо и Лоло уже в голос ревели, но старались не отставать. Алида в который раз едва не выронила свой край доски и, сморщившись от боли в руках, спросила:
– А в столице что? Разве там пожары?
– Говорят, с порта огонь принесло. Да такой неистовый, что никто его погасить не может. Уж не знают, сколько будет бушевать. Скоро и до нас дойдет, – ответил Гестес.
Впереди замаячил проспект, и в неясном свете Алида разглядела людей, беспорядочно разбегающихся в разные стороны. Стоит им сейчас покинуть тихие дворы, и они окажутся в центре погрома. Наверняка всех схватят. Алида вдруг поняла, что совершенно не знает, куда им податься, и в растерянности взглянула на Феса. Судя по его нахмуренным бровям, у него тоже не было никаких идей.
– Дальше мы не идем, – отрезал Гестес. – Переждете здесь, во дворе. Когда облава закончится, поищете другое укрытие.
Цыган остановился и оглянулся на Алиду. Та закусила губу. Если бы она была одна, то давно бы спряталась в одну из пустых бочек, что были свалены на задворках, и подождала бы, пока все закончится. Но Ричмольда в бочку не спрячешь. А что, если…
– Даже не думай, – сказал Гестес, проследив за ее взглядом. – Я знаю, когда Лэцнэ кладет на эти доски. У мальчишки сломан хребет, а это дело серьезное.
– А куда пойдете вы? – спросила Алида. Из ближайшего дома донесся выстрел, а затем последовал такой душераздирающий вопль, что кровь застыла в жилах.
– Здесь недалеко живут мои родственники. – Гестес говорил быстро; было ясно, что он хочет скорее увести близнецов и Феса. Алида уставилась на него самым жалобным взглядом, на какой только была способна. Примерно так Мурмяуз смотрел на колбасу…
– Возьмите нас с собой. Пожалуйста.
Гестес нахмурился, но ответить не успел. Сзади оглушительно завизжал свисток, и через заднюю дверь во двор выскочил молодой парень, а вслед за ним бросились пятеро в синей форме.
Алида и Гестес быстро переглянулись и бросились вперед. Младшие мальчики, не отставая, припустились за ними.
На широком переулке, в который стекались дворы, творилось настоящее безумие. Казалось, все население города разделилось на тех, кто заперся в своих домах, и тех, кто с криками метался по улицам. Совсем рядом жандармы протащили рыдающую пленницу, заломив ей руки. В крытые повозки грубо заталкивали подростков и детей. На мостовой лежало несколько человек, и Алида вздрогнула, заметив под ними темные лужи крови. Некоторые дома полыхали, впряженные в повозки кони испуганно ржали и вставали на дыбы.
Примерно так в ее представлениях выглядела Преисподняя.
Какой-то горожанин попытался проскочить мимо них, но налетел на Феса, выбив из его рук угол доски, а Алида, не справившись с тяжестью, отпустила и свой. «Носилки» глухо ударились о камни мостовой, и Алида зажмурилась, чтобы не видеть, ударился Рич головой или нет. Гестес громко выругался.
– Ни шагу дальше! Профилактический обыск! – крикнул один из служащих и зачем-то выстрелил в воздух. Лоло зажал уши руками и испуганно закричал.
– Черта с два, – рыкнул Гестес. Он отпустил свой край доски, и теперь ноги Рича ударились о дорогу. Больной застонал, и Алида бросилась успокаивать его.
Гестес подхватил самую большую пустую бочку из кучи, сваленной в углу крайнего дома, и запустил ее в сторону приближающихся жандармов. Бочка покатилась по узкому проходу, и Гестес, убедившись, что это отвлечет служащих хотя бы на несколько секунд, подхватил на руки Гожо и Лоло и бросился в уличную толпу.
– Фес! Не бросай нас! – В отчаянии крикнула Алида, глядя вслед цыгану.
Мальчишка закусил губу, бросил растерянный взгляд на Алиду и припустил за дядей.
– Предатель! – зашипела Алида. Но в душе она понимала, что Фес поступил правильно. Они с Гестесом и так сделали для нее больше того, на что она могла рассчитывать.
Алида быстро взглянула на Ричмольда. Его глаза были снова плотно закрыты, а на лбу выступили блестящие капельки холодного пота. Шаги и ругань сзади приближались, а впереди стреляли все чаще. «Вот и все, – сокрушенно подумала Алида. – Деваться некуда. Нас тоже запрячут в повозку, а потом… Что они будут делать со всеми потом?»
– Они убьют хранителей, – прохрипел вдруг Ричмольд, и Алида во все глаза уставилась на него, желая убедиться, что ей не послышалось.
– Кто? За что? Ричик, пожалуйста, не отключайся, – взмолилась она, но шаги тяжелых ног в грубых ботинках уже гремели практически над ухом, вторя бешеным ударам сердца. Нужно уходить отсюда как можно скорее или хотя бы спрятаться…
На брусчатке бесформенной кучей темнело чье-то пальто, сброшенное в спешке. Алида молниеносно рванулась вперед и схватила его. Впереди по-прежнему бесновалась толпа, и испуганные горожане метались по проулку, словно загнанные в угол звери.
Быстрым движением Алида набросила пальто на Ричмольда, а торчащие ноги парня прикрыла куском шифера, который как нельзя кстати оказался прислонен к стене дома.
– Я вернусь за тобой, – прошептала она. – Обещаю.
Алида выпрямилась и, убедившись, что жандармы видят ее, призывно взмахнула руками. Сработало: такая дерзость возмутила служащих и все пятеро ринулись прямо к ней. Она подобрала подол платья и побежала в самую гущу толпы так быстро, как только могла.
Глава 10,в которой все дороги ведут в одну сторону
«Когда все это закончится, – думала Алида на бегу, едва справляясь с дыханием, – когда бабушка будет со мной и мы заживем как прежде, я больше никогда не буду бегать. Даже если на нашу улицу приедет лавочка с бесплатными яблочными слойками, я пойду к ней медленно-медленно».
Алида неслась, едва касаясь ступнями булыжников, и тяжелые волосы бились о спину, а некоторые пряди лезли в глаза, мешая рассмотреть дорогу. К удивлению, она пока не столкнулась ни с кем, несмотря на то, что улицы города были до отказа забиты мечущимися людьми. Кто-то бежал к центру, кто-то, напротив, к окраинам. Горожане отбивались от жандармов всем, что смогли захватить из своих домов: кухонными ножами и отбойниками для мяса, охотничьими ружьями и даже простыми строительными досками. Но получалось не слишком успешно: магистратские служащие умели стрелять и драться гораздо лучше, чем мирные жители.
Алида увидела, как в окно одного из каменных домов служащий в форме забросил горящий факел. Занавески мигом вспыхнули, а потом огонь перекинулся на деревянные панели стен. Всё новые крики с каждой секундой вплетались в городской вой, и из горящих домов высыпались семьи, попадая прямиком в лапы жандармов.
Алиде было очень страшно, и кровь стучала в ушах, заглушая мысли. Она неслась куда глаза глядят по переплетениям улиц. Несколько раз Алиду едва не схватили, но каким-то чудом ей каждый раз удавалось вывернуться. «Не иначе Первый Волшебник оберегает меня», – решила она, задыхаясь и судорожно втягивая в себя воздух.
Несясь по улицам, она видела, как стражники волокли целую семью, включая взрослых.
– Дорогу! У нас колдуны! – кричали их провожатые. Женщина – мать семейства – что-то громко запричитала, но ее ударили револьвером по затылку, и она обмякла в руках жандарма.
– Колдунов на площадь, – скомандовал старший по званию. – Закладываем костры!
Город слился в общем безумии, горел в агонии, и не было ей конца. Ужас парализовывал, но остановиться Алида просто не могла и неслась дальше в поисках хоть какого-то укрытия… Она вспомнила старую сказку про заколдованные башмаки, заставляющие плясать до упаду любого, кто их наденет, и подумала, что сейчас с ней происходит что-то очень похожее.
Не чувствуя стоптанных ног, она перепрыгнула через тело убитого мужчины. Алида подняла глаза и почувствовала, как между лопаток расползается неприятный холодок. Ей ухмылялись трое жандармов.
Алида дернулась в сторону, но ее уже крепко держали за локти. Завизжав, она попыталась лягнуть служащего, но тот лишь усмехнулся.
– На кого ты учишься, девочка? – спросил он. – Где твой наставник?
Алида вцепилась зубами в запястье захватчика, сморщившись от отвращения, когда в нос ударили запахи пота и табака. Он зашипел и наотмашь ударил ее по лицу. На секунду Алида перестала слышать, но скоро вся лавина звуков вновь обрушилась на нее.
– Тащим в телегу, – сказал тот, кто держал ее.
– Постой-ка, Албер, – перебил его второй. – Что у нее на шее? На вороте какой-то рисунок…
Он схватил платье Алиды сзади за воротник и потянул кверху. Ворот надавил на горло, и она закашлялась.
– Знак цыган, – презрительно бросил тот, кого назвали Албером. – Ведьма. Ведите на площадь.
– Что?! – Алида задыхалась. – Нет-нет! Подождите! Я… я не колдунья! Я ученица… – Она замялась. – Ученица швеи! Вышивальщица! Я нашла этот узор в книжке и решила…
Широкая ладонь зажала ей рот. Видимо, жандармам надоело ее выслушивать. Алиду схватили под мышки и поволокли к повозке, где уже было несколько девушек и два парня, испуганно и обреченно разглядывающих ее.