– Нормально. – По лицу Ричмольда пробежала тень, и Алида это заметила. – Лежу, иногда что-то ем, снова лежу. Я не могу похвастаться такой же насыщенной жизнью, как у тебя.
– Рич! – укоризненно воскликнула Алида. – Когда ты выздоровеешь, мы с тобой тоже сходим на ярмарку, может даже, прокатимся на колесе обозрения. Будь терпеливее, ты же астроном! Вряд ли торчать у телескопа интереснее, чем лежать и отдыхать! Кстати, чем у тебя пахнет? Какими-то травами…
– Чаровница приходила, – ответил он. – Симониса.
Алида вскочила, будто ее ужалила оса, и вытаращила глаза.
– Симониса здесь?! Она тебя лечила?! Ричик, это же чудесно!
– Только вот чуда не произошло, – прервал ее друг, не без злорадного удовольствия отметив, как восторг на лице Алиды сменяется недоумением. – Пока Манускрипт не собран, я не смогу даже встать с кровати.
– Ну, так это же ничего, – улыбнулась Алида. – Совсем скоро все образуется. Все будет хорошо, вот увидишь. И, вообще-то, ты должен радоваться и благодарить Первого Волшебника за то, что ты жив. Так что давай, взбодрись и поболтай со мной. – Она поерзала, оглядывая комнату. – У тебя мило. Мне нравятся витражи в верхней части окна, они красивые.
– Одно здесь плохо, – вздохнул Ричмольд. – Звезд не видно. Вроде бы и окно рядом, но отсюда, с кровати, не видно ничего… Наверняка она тяжеленная, но Вольфзунд мог бы как-нибудь ее переставить, если попросить, как думаешь?
– Думаю, мог бы. А пока давай я тебе расскажу, что отсюда видно. – Алида встала с кресла, забралась на подоконник и высунулась в окно. – Так… Вижу Млечный Путь, он сегодня чуть розоватый, как цветок яблони, но не очень яркий. А там, – она махнула рукой куда-то в сторону гор, – висит ковш. Ну, знаешь, похож на тот, которым бабушка воду из бочки черпает. Вот он ярко светится.
– Это Большая Медведица, – устало улыбнулся Рич. – Посмотри, Тубан сегодня мерцает красным?
– Какой такой тюрбан? – переспросила Алида. – Нет здесь такого.
Она еще сильнее высунулась наружу, крепко вцепившись пальцами в отлив, и присмотрелась к небу. Мимо пролетела крупная сова, и девушка вздрогнула от неожиданности.
– Смотри не свались, – предостерег Ричмольд. – Тогда я от скуки совсем ужмусь.
– Что сделаешь? – Алида пересела на внутренний подоконник и стряхнула с ладоней пыль.
– Ну, сожмусь, как чернослив, – пояснил Рич. – Ссохнусь.
– Ага, ты уже стал использовать метафоры? Растешь, господин звездочет, – ехидно сощурилась она. – Так какой там Тюрбан должен быть красным?
– Тубан. Третья звезда в созвездии Дракона. Его красноватый оттенок в последний месяц весны поможет определить, ждут ли нас холодные ночи летом. Жаль, что у меня нет сейчас звездного дневника. Я мог бы продолжить вести записи Герта, пока его нет…
– Не знаю я, где там твое созвездие Дракона, – посмотрев с минуту в окно, ответила Алида. – Тут нет ничего похожего на драконов. Ковши, треугольники, всякие уголочки. Хотя вот это, возможно, и похоже на зубастую пасть… – Она вытянула руку с оттопыренным большим пальцем и прищурила один глаз, отмеряя расстояние между звездами. – На пасть с кривыми зубами.
– Созвездия называются так не потому, что они точь-в-точь похожи на медведиц или драконов, – вздохнул Ричмольд. – Просто так принято. Древние так решили.
– С фантазией у этих древних был порядок, – заметила Алида. – Здорово, если каждый астроном был бы хоть капельку таким же изобретательным и поэтичным.
Ричмольд пробормотал что-то неразборчивое.
– Кстати, как спина? Болит? Я бы, наверное, умерла, если бы мне пришлось вот так лежать… Ой, прости, снова я что-то не то говорю.
Рич побледнел и повернул лицо к стене. Повисло напряженное молчание.
– Как я уже говорил, здесь была Симониса, – поколебавшись, сказал он. – Твоя хваленая травница. Она со мной что-то сделала, провела какой-то обряд, и теперь мои кости целы. Но я по-прежнему ничего не чувствую.
Алида покачала головой. Симониса была здесь, пыталась ему помочь! И как он может лежать с кислой миной? Ему ведь помогала самая сильная травница королевства! Даже если сейчас что-то не так, значит, скоро наладится. Этот дурень просто пока еще не понимает, насколько ему повезло.
– Рич, это же замечательно! – сказала она. – Сильнее Симонисы никого нет. Кроме нее, тебя никто бы не вылечил. Она придет снова и проведет новый обряд, а если нужно, то вернется еще раз. Все будет хорошо, теперь уж точно!
– Нет, – глухо отозвался Ричмольд. – Она сказала, что больше ничего не сможет сделать. Перелом сросся, но все, что мне осталось – это лежать здесь до самой смерти. И я даже не смогу выпрыгнуть в окно, чтобы закончить все это.
Алида не поверила своим ушам. Что он несет? Как такие глупости могут вообще прийти в голову?
– Рич! – возмутилась она. – Вот ты корчишь из себя умника, а на самом деле говоришь такую чушь! Осталось совсем немного. Мы восстановим Манускрипт, и Симониса снова станет могущественной! Да она в два счета поставит тебя на ноги! Если ты к тому времени не решишь умереть, допустим, от голода. Хотя, по-моему, решительно невозможно отказываться от того, чем здесь кормят.
– Нет, Алида! – Ричмольд гневно сверкнул глазами, и сейчас они заблестели так, как никогда не блестят у обычного человека. – Это ты не понимаешь! Почти все страницы сейчас принадлежат Магистрату, у альюдов нет практически никаких шансов! Ты врываешься ко мне в комнату, довольная, и рассказываешь о том, как веселилась на свободе, а как я себя чувствую, тебе нет никакого дела! Ярмарки, обеды, конные прогулки – кажется, ты уже даже не пытаешься отыскать свою бабку и Герта, да?
Алида едва не зашипела от ярости и сжала кулаки.
– Рич, ты полный идиот! Больше всего на свете я хочу вернуть бабушку! А еще… – Она перевела дух. – А еще я очень хочу, чтобы с тобой все было в порядке! Потому что ты стал дорог мне, Рич! И я не прохлаждаюсь без дела, как тебе могло показаться. Я делаю все, что в моих силах! Но подумай сам, много ли я могу сделать одна?
Ричмольд ничего не ответил, он тоже тяжело дышал, словно вспышка ярости высосала из него все силы. Алида собиралась основательно обидеться на него, но бледный, уставший, с растрепанными волосами он вызывал острую жалость. Она подошла и накрыла его ладонь своей.
– Не волнуйся, Ричик, я правда стараюсь. Мелдиан даже немного помогает мне. Мы с тобой больше не одни. Я обязательно что-нибудь придумаю, и мы будем гулять с тобой по саду, и слушать птиц, и нюхать цветы. Ты вообще когда-нибудь обращал внимание на то, как пахнет яблоневый цвет?
Ричмольд поднял на нее округлившиеся глаза.
– А разве он вообще как-нибудь пахнет?
– Пахнет, и еще как! Так тонко и нежно, как, должно быть, самое светлое волшебство. Если бы я умела рисовать, я бы написала этот аромат акварелью.
– Я предпочитаю обращать внимание на то, что появляется на яблонях уже после того, как они отцветут, – ответил он. – От плодов куда больше практической пользы.
– Вот если бы ты хотя бы иногда отрывался от книг и дневников и думал бы о чем-нибудь высоком, то заметил бы множество интересных вещей, – улыбнулась Алида.
– К твоему сведению, я и так постоянно думаю о высоком, – оскорбился Ричмольд. – Ведь нет ничего выше звезд.
– А вот и есть! Там, еще выше, живет Первый Волшебник! – Она сложила руки на груди с видом победителя.
Ричмольд скептически фыркнул. Алида улыбнулась. Она обязательно придумает что-нибудь, чтобы помочь ему. В лепешку разобьется, но сделает так, чтобы он смог выйти из этой комнаты. Иначе и быть не может.
Глава 17,в которой неосторожное слово может стоить жизни
Алида полночи ворочалась, пытаясь придумать, как облегчить другу жизнь. Она не представляла, что делала бы сама, окажись в такой ситуации. День и ночь лежать на кровати и смотреть в потолок – что может быть страшнее? Узник тюрьмы хотя бы может пройтись по камере или выбраться на прогулку. Ричмольд же не может ничего. Томится в обиде и жалости к себе, как яблоко в компоте. Так и с ума сойти недолго.
Она перебирала в уме всевозможные варианты, вспоминала даже случаи из сказок, в которых герои по каким-либо причинам не могли двигаться. Идей было много, но ни одна из них не подходила, и Алида злилась, ворочалась, комкая простыни.
Наконец, когда комнату уже заливал призрачный серо-зеленоватый сумрак приближающегося рассвета, она кое-что вспомнила. Одно из самых недавних впечатлений всплыло в памяти, озарив тяжелые думы спасительным светом. Это точно поможет. И как она раньше не догадалась?
Довольно улыбнувшись, Алида уткнулась лицом в подушку и тут же заснула.
Позавтракав, она спустилась к дороге и, дождавшись попутную телегу, отправилась в город. Она рассчитывала обернуться за час-полтора. Хозяин замка не отпускал ее и вообще не упоминал, можно ли ей самовольно отлучаться, но Алида решила, что ничего страшного не произойдет, если она быстренько съездит к ремесленникам. Это поможет Ричмольду, а значит, поможет их общему делу.
Порывистый ветер трепал одежду и волосы, и Алиде пришлось повязать на голову платок, чтобы волосы не лезли в лицо. Неопрятного вида извозчик насвистывал какой-то веселый мотив, а высоко в небе собирались дождевые облака.
Алида сжимала в ладошке несколько монет: пяток медяков, три серебряные и одну золотую. Анна, Лина и Элли одолжили ей немного денег, когда узнали, что она задумала. Правда, Алида пока не могла придумать, каким образом вернет долг отзывчивым служанкам, но обещала себе подумать об этом чуть позже.
По пути в телегу запрыгнул деревенский парень в шерстяном дорожном плаще, угрюмо сел в угол и не предпринимал никаких попыток заговорить с попутчицей. Ее это устраивало. Небо становилось все темнее, наливалось грозной синевой и иногда даже принималось ворчать, как сердитый кот. Гнедая лошадь, запряженная в телегу, то и дело раздраженно всхрапывала, отгоняя хвостом назойливых слепней.