Алида бросилась к палатке Магистрата, не обращая внимания на боль в ноге. Вокруг нее разверзалась настоящая Преисподняя: в такой ярости сирины не были, даже когда команда шхуны бежала из Птичьих Земель. Солдаты бросались врассыпную, врезаясь друг в друга, падая навзничь, отстреливаясь невпопад и частенько раня своих.
Жандармы и командующие выкрикивали приказы, но добровольцы, присоединившиеся к армии за обещанное вознаграждение, метались по лагерю как безумные, становясь легкой добычей для разъяренных сиринов.
Отовсюду летели брызги крови, пули, стрелы и арбалетные болты, воздух пропах порохом и тяжелым запахом страха и смерти. Несколько сиринов уже лежали на земле, поверженные выстрелами солдат.
Вороны глумливо раскаркались, кружа все ниже над полем. Алида поняла, что они боятся сиринов, потому и не спускаются на землю. Она вдруг вспомнила, как бежала через Поле Птиц, и одна идея вспыхнула в ее голове ярко, как молния. Она кинулась в сторону пурпурной палатки. Если что-то не заладится, она попросит воронов прийти на помощь.
– Туда нельзя! – взревел немолодой лысеющий жандарм и схватил Алиду. Должно быть, плащ снова немного сполз, нарушив чары, и солдат смог ее увидеть. Она отчаянно дернулась, но он встряхнул ее и снова закричал: – Командир! Сюда! У нас враг!
«Птицы, помогите мне», – взмолилась Алида, глядя на воронов в небе. Сирины так увлеклись сражением, что, кажется, и не думали помогать ей. Но вороны, к радости девушки, раскаркались неистовее и черной тучей ринулись вниз, метя клювами и когтями в глаза жандарма.
Алида едва успела спрятать лицо, как пернатая стая накрыла и ее, и обидчика, ударяя крыльями по голове, по плечам, по спине, вовлекая в свой неукротимый вихрь. Жандарм закричал, срываясь на пронзительный визг, и выпустил Алиду. Она села на землю, закрыв голову руками, и до боли закусила губу, чтобы не поддаться всеобъемлющему ужасу. Ей нужно, смертельно нужно оставаться в своем уме, как бы страшно ни было и что бы ни творилось вокруг.
Вороны разлетелись в стороны, помогая сиринам сражаться с людьми, и Алида, пошатываясь, поднялась на ноги. Ее затошнило от вида останков поймавшего ее жандарма. Быстро отвернувшись, Алида побежала дальше, уворачиваясь от носящихся в исступлении, заходящихся криком солдат. Несколько палаток и телег загорелись – перекинулся огонь от костров, и воздух наполнился гарью.
Вопли людей, воинственные крики сиринов, карканье воронов, ржание лошадей, звуки стрельбы, завывания ветра сливались в один истошный, звенящий звук, который заполнял собой все, вытесняя все мысли из головы, наводя леденящий кровь ужас. Алиде хотелось зажать ладонями уши, бросить все и убежать отсюда, сломя голову, но знакомое ощущение чего-то вонзившегося в грудь тащило ее вперед, под полог пурпурной ткани.
У входа в палатку лежало два бездыханных тела, и Алида тихонько прошмыгнула внутрь. Она на секунду замерла, привыкая к приглушенному освещению и оценивающе осматриваясь.
На подушках сидел дряхлый старик, и Алида удивилась, как жизнь еще теплится в этом немощном теле. Его прозрачные глаза были направлены на нее, на иссохших губах играла жуткая полуулыбка. По бокам от него стояли двое крепких жандармов с револьверами в руках и шпагами на поясах. Они тоже смотрели на девушку, но, казалось, не замечали ее или не видели в ней опасности. Алида поплотнее запахнула плащ. Перед стариком, на низком деревянном столе лежала книга в кожаном переплете, такая же ветхая, как Магистр. Без всяких сомнений, это был Манускрипт. Алида поискала глазами и наткнулась взглядом на чашу с маслом, в которой горел малиновый огонь. Ну конечно. Священный Всполох.
Алида сделала осторожный шаг вперед. Старик едва заметно шевельнулся и проскрипел:
– У тебя письмо, мальчик? Что ты мне принес?
Алида застыла. Кажется, плащ действительно исказил его восприятие, но надолго ли хватит чар? И что ей делать дальше? Она-то думала, что рядом с книгой никого не будет, что Вольфзунд выманит всех из палатки… Сейчас эта мысль показалась ей совершено абсурдной, и Алида судорожно зажала себе рот, чтобы не издать ни звука.
Она осторожно шагнула дальше, боясь посмотреть в глаза старику. Стражи не шелохнулись и стояли, как изваяния, по обе стороны от Главного Магистра.
– Давай быстрее, что ты медлишь? – раздраженно бросил старец. – Не отвлекай меня.
Алида замешкалась, лихорадочно соображая, как лучше выкрутиться. Если стражи ее не видят, может, попробовать взять Манускрипт и дать деру? Но тогда старик прикажет ее схватить, и тут даже плащ не защитит.
– Я… Господин… – прошептала она, желая потянуть время, чтобы что-нибудь придумать.
– Что ты мямлишь? Отдавай письмо и проваливай. – Старик нетерпеливо махнул иссохшей рукой.
Алида беспокойно заломила пальцы, но вдруг полог палатки всколыхнулся, и внутрь ворвался капитан Пристенсен. Его мундир был изорван, по плечу текла кровь.
– Господин! – выкрикнул он. – Господин, я узнал ее! Она прислужница демонов! Не верьте ей!
Алида опрометью бросилась в дальний угол палатки, как загнанный заяц, будто это могло ее спасти. Магистр тяжело поднялся и, шаркая, пошел к капитану. Стражи двинулись за господином, а на Алиду, сжавшуюся в углу, никто не обращал внимания. Она быстро осмотрелась: книга продолжала лежать на столе, малиновый огонь полыхал в чаше, а Магистр выслушивал капитана, который, морщась от боли, что-то говорил. Его слова заглушали жуткие звуки, доносящиеся снаружи.
Алида попробовала медленно продвинуться поближе к столу с Манускриптом. Старик обернулся в ее сторону, и по недобро сощурившимся старческим глазам Алида поняла, что он сейчас же прикажет схватить ее…
С воинственными криками в палатку ворвались несколько солдат во главе с тем светловолосым здоровяком, который уже встречался Алиде. Пристенсену не дали договорить: клинок вонзился ему в спину. Потемневшее от крови острие вышло из груди. Капитан охнул и бессильно осел на землю, как марионетка, которой вдруг перерезали все нити. Трое других воинов сцепились со стражниками Магистра. Старик развернулся и поспешил обратно к столу, но Алида не растерялась и бросилась к Манускрипту. Стражи и солдаты бились отчаянно и умело, звон оружия наполнил палатку. Один из жандармов изловчился и вынул револьвер из кобуры. Загремели выстрелы, но его противники были не по-человечески стремительны, и пули не настигали их.
Алида на ходу сорвала крышку с футляра и вытащила ветхие страницы. Манускрипт лежал прямо перед ней, кожаный переплет поблескивал в свете Священного Всполоха. Она успела заметить, что книга не такая уж толстая и большая, как она себе представляла.
Семнадцать и триста сорок три. Алида давно запомнила эти два числа. Она стремительно раскрыла книгу и стала судорожно пролистывать страницы, древние и сухие, пахнущие пылью и грозящие вот-вот рассыпаться под пальцами, как иссохшие осенние листья.
Тринадцать. Пятнадцать. Сзади кто-то вскрикнул, но она не стала оглядываться. Она решила подумать позже о том, кем мог быть светловолосый мужчина и его помощники и какие счеты у него с Пристенсеном и Магистратом. Алида наспех всунула семнадцатую страницу на место и позволила себе оглянуться всего на долю мгновения.
Магистр схватил из подставки факел и опустил его в чашу со Священным Всполохом. Алида принялась с еще большим рвением листать Манускрипт в поисках нужного места. Кончиками пальцев она ощущала едва заметную дрожь, исходящую от книги, и содрогнулась сама. Триста двадцать. Триста двадцать семь. Факел наконец разгорелся, и малиновый свет засиял ярче. Звуки драки не умолкали, на подмогу стражам пришли еще двое служащих, и их противникам приходилось все труднее.
Триста сорок вторая. Дрожащими руками Алида взяла вторую страницу, но тут кто-то изо всех сил дернул ее, и она едва не выронила пергамент. Старик с искаженным от ярости лицом тянул к ней свои сморщенные руки, похожие на лапы огромной птицы. Малиновый огонь полыхал совсем близко, и Магистр, казалось, вот-вот опустит факел, сжигая и книгу, и надежду вернуться к спокойной жизни.
– Уйдите! – взвизгнула Алида и обнажила лезвие Импиора. Клинок полоснул по руке Магистра, и на коже выступила полоска крови. Старик выпустил ее руку и отступил на полшага назад.
Манускрипт закрылся, пока она вырывалась из рук врага, и Алиде пришлось заново искать нужное место. Страницу она прижимала к себе, изо всех сил закрывая ее от Магистра, чтобы он не вырвал из ее рук главное сокровище.
Сзади кто-то закричал, недалеко упало чье-то тело. Снаружи доносились вопли сиринов и людей, ржание лошадей и выстрелы. Пурпурная палатка, освещенная изнутри малиновым огнем, казалась залитой кровью или горящей в самом сердце Преисподней. Ужас с каждой секундой захватывал Алиду все больше и больше, мешая дышать.
Наконец она нашла нужное место и, едва понимая, что делает, вложила последнюю страницу в книгу. Манускрипт задрожал, как живое существо, и волна горячего воздуха разлилась от книги.
Морщинистая рука Главного Магистра накрыла книгу, и первые искры Священного Всполоха почти коснулись обложки. Алида стремительно занесла Импиор над книгой и со всей силой обрушила острие клинка. Старик завопил, когда лезвие прошло сквозь кисть его руки, а Алида почувствовала, как меч входит в книгу, разрезая страницу за страницей.
Палатку сорвало резким порывом ветра, пурпурный полумрак рассеялся, и Алида увидела, как рука Магистра, пронзенная клинком, чернеет и рассыпается прахом. Внезапно одна из сиринов с воинственным криком спикировала сверху и вцепилась когтями в плечи старика. Магистр истошно закричал, одновременно поднимаясь вверх и рассыпаясь на сотни черных угольков.
Поднялся жуткий ветер, и его вой перекрывал звуки битвы, снося с ног тех, кто еще на них держался. Алида почувствовала, как рукоять Импиора раскаляется, и разжала ладони, не в силах больше выносить жар. Ветер трепал ее волосы и одежду, стонал и завывал в вышине. Где-то вдали с ревом падали леса и откалывались куски гор, обрушиваясь вниз. Тучи закружились в вышине, словно ведьмы, собирающиеся на шабаш.