Манускрипт вспыхнул. Черное пламя с фиолетовыми искрами объяло книгу, через минуту воздух вокруг сплотился, будто загустел, а в следующий миг разорвался с чудовищным грохотом. Взрывная волна отбросила Алиду на несколько метров, и она упала на спину, охнув от боли.
В небе проносились алые вспышки, сменяющиеся беспросветными матово-черными тучами, то освещая поле красным светом, то обращая в непроглядную тьму, будто дни и ночи завертелись в сумасшедшем хороводе.
Вокруг все кричало, стонало, корчилось, уносилось порывами ветра, и мир закружился в безумном, демоническом танце…
Алида закричала, закрыла лицо руками, захлебываясь в этом крике, чтобы не видеть кровавые рассветы и алые закаты, неистовствующие в обезумевшем небе, и даже с облегчением отдалась тьме, теряя сознание.
Глава 21,в которой мир не будет прежним
Сквозь сон Алида чувствовала, как ее кто-то целует. Воображение живо нарисовало облик Ханера, но скоро его красивое лицо стало заостряться, глаза сделались синими, кожа покрылась веснушками, а волосы порыжели. Алида потянулась навстречу новому видению и приоткрыла веки, готовясь увидеть Ричмольда наяву. Но и этот образ растворился, и, открыв глаза, она увидела перед собой усатую морду Мурмяуза.
Алида заморгала, припоминая события накануне. Воспоминания не заставили себя ждать: ужасы недавнего сражения обрушились на нее, словно ушат с ледяной водой. Голова заболела, тело заломило, и сейчас она почувствовала себя хуже, чем в пурпурной палатке. Тогда ей надо было оставаться сосредоточенной и собранной, чтобы не ошибиться, а теперь…
Перед глазами возник Магистр, рассыпающийся пеплом из-за того, что она проткнула его руку проклятым клинком. Алиду замутило, она свесилась с кровати, и ее стошнило прямо на пестрый ковер.
В голове по-прежнему гудело, но теперь стало чуть легче. Мурмяуз ободряюще лизнул ее в лоб и свернулся калачиком под боком. Алида машинально запустила пальцы в его густую шерсть и обвела взглядом комнату.
Она была жива. Более того, лежала не в груде трупов на поле, а на мягкой кровати. На стенах висели красочные гобелены с изображениями сцен охоты и застолий. Стрельчатое окно уходило под самый потолок, а солнечные лучи, проходя сквозь витраж, играли на одеяле и ее бледных руках разноцветными бликами. Это было очень похоже на одну из комнат в замке Вольфзунда, но здесь было так чисто и светло, как никогда раньше.
Алида задумалась. Что произошло после того, как она потеряла сознание? У нее получилось или нет? Она помнила, как горел Манускрипт, но что случилось с магией, заключенной в книге? И где альюды? Она села на кровати, но ее вновь замутило, и встать на ноги сил не хватило. Взгляд упал на руку. Алида невольно ахнула, когда заметила какое-то странное красное пятно чуть ниже локтя. Она поднесла руку к глазам и рассмотрела его, похожее на свежее клеймо или порез. Внутри аккуратного небольшого круга была изображена сова. Она осторожно потрогала метку кончиками пальцев: кожа вокруг немного горела. Она нахмурилась и бросила взгляд на вторую руку. Там тоже горела отметина, но другая, изображающая замок на горе. Тут в животе громко заурчало, и Алида поняла, как сильно она голодна.
Дверь скрипнула, и в комнату заглянула рогатая голова Мела.
– Оп-па, проснулась, красотка. Я уж думал, придется искать принца, который разбудил бы тебя каким-нибудь банальным человеческим способом. – Мел вошел и сел в кресло напротив кровати, внимательно смотря на Алиду и ухмыляясь. – Ну, ты как?
– Мел! – обрадовалась Алида. – Что произошло? Вы… Вы все живы?
– А то, – улыбнулся он. – Я мог бы произнести высокопарную речь о том, как мы тебе благодарны, но не буду. В конце концов, если бы тебя не было, папа нашел бы кого-нибудь еще. Так что не задирай нос. И не думай, что праздничный ужин готовится исключительно в твою честь!
– Так значит… у меня получилось? Силы вернулись к вам?
Алида свесила ноги с кровати и нетерпеливо болтала ими. Ей очень хотелось поскорее все разузнать, но Мел, как назло, только хитро ухмылялся и тянул время.
– Ты собрала книжонку, это правда, – ответил Мелдиан. – А потом – ух, как всех разнесло! Я подумал, замок не выдержит и обрушится прямо в болото. Но нет. А про силу пусть лучше папа расскажет, думаю, у него получится понятнее. Ладно, умывайся, одевайся. Что там еще людишки по утрам делают? А я пойду скажу отцу, что ты проснулась.
Мел поднялся и вышел из комнаты. Волнение Алиды усилилось от предвкушения встречи с Вольфзундом. Она аккуратно опустила ноги на ковер и, держась за кровать, кое-как встала. Пол покачнулся, и ей на секунду показалось, что она снова находится на борту шхуны.
Дверь опять отворилась, но на этот раз вошла Элли.
– Доброе утро! – просияла служанка, одной рукой вкатывая в комнату тележку с завтраком, а в другой держа вешалку с новым платьем. – Как вам спалось, госпожа Алида?
– Утро? – тупо повторила Алида.
– Вы три дня не приходили в себя, – сочувственно сказала служанка. – Все за вас очень волновались. Господин Ричмольд места себе не находил, все хотел созвать к вам докторов, но хозяин не разрешал, и они даже повздорили. Но все мы, – она заговорщически понизила голос, – очень вам признательны. Вы храбрейшая из смертных девушек, госпожа Фитцевт.
Элли поставила на столик поднос с овсянкой, вазочку с абрикосовым джемом, тарелку свежих глазированных булочек и кофейник. Аппетита у Алиды не было, но она заставила себя отщипнуть кусочек булки и сделать глоток кофе.
– Здесь есть ванная комната, дверь вон за тем шкафом, – говорила Элли. – Воду теперь не нужно греть, она уже из крана течет горячая, представляете? Наденете это платье? Оно вам очень подойдет.
Проглотив завтрак, который показался ей едва ли не самым вкусным в жизни, Алида приняла горячий душ в отделанной сверкающей плиткой ванной комнате и надела бледно-лиловое платье с вышитыми желто-сиреневыми фиалками. Усталость ушла как по волшебству, будто ее смыло струями теплой воды. Алида посмотрела на свое отражение в зеркале и улыбнулась. Выглядела она далеко не худшим образом, только глаза по-прежнему сверкали не свойственным человеку блеском.
«Надо скорее вернуть свой Аутем, – подумала она. – Только сначала попрошу Вольфзунда исполнить мое желание».
Она выбежала из комнаты, подхватив на руки Мурмяуза, и поразилась. Коридор сверкал, словно камень на дне ручья, омываемый стремительными потоками. Настенные канделябры переливались в неярком свете, падающем из узких окон, напольная плитка блестела, как начищенный фарфоровый сервиз. Замок дышал дивными ароматами еды и цветов, как живой, полнился мягким золотистым светом, совсем не зловещий, но прекрасный и волшебный. Плесень и паутина исчезли, стены и потолки выглядели так, будто их отремонтировали совсем недавно. У Алиды защипало в глазах, но она быстро сморгнула подступающие слезы. Она и сама не знала, почему ей хотелось плакать: от облегчения или радости, а может, и от какого-то другого невыразимого чувства, наполняющего сердце.
Алида прошла по коридору, ощущая стопами гладкий прохладный пол, и услышала приглушенные голоса, доносящиеся откуда-то справа. Через несколько шагов она увидела приоткрытую дверь, покрытую богатой резьбой. Алида заглянула внутрь, и голоса сразу стихли.
За дверью оказался просторный зал с камином и несколькими мягкими диванами. На одном из диванов расположился Вольфзунд, напротив развалился Мел, чуть в стороне Ричмольд в своем кресле катался взад-вперед, сосредоточенно крутя руками ободки деревянных колес. В другом кресле сидел незнакомый высокий мужчина со светлыми волосами, забранными в хвост. Алида узнала того самого воина, напавшего на капитана Пристенсена во время сражения. Все взгляды мигом обратились к ней, и она слегка смутилась.
– Алида! – воскликнул Ричмольд и покатился к ней. Он выглядел растерянным и счастливым одновременно, и Алида, задыхаясь от радости, бросилась ему навстречу.
– Ричик, – вымолвила она, крепко обнимая друга. Теперь, когда Ричмольд сидел в кресле, а она стояла, он не был таким высоким, и Алида смотрела ему в глаза сверху вниз. Она уткнулась лицом в его рубашку, пахнущую чем-то свежим и теплым, и замерла, чувствуя, как он гладит ее волосы.
– Я рад, что ты очнулась, моя милая помощница, – произнес Вольфзунд. Алида отошла от Ричмольда и смущенно потупила взгляд.
– Добрый день, – выдавила она, не зная, с чего начать разговор.
Вольфзунд подошел к ней и усадил на диван. Седые пряди исчезли из его прически, мелкие морщинки разгладились, и сейчас он, такой высокий и статный, выглядел молодым и полным сил. Алида даже невольно залюбовалась им, глядя на точеное лицо и грациозные движения.
– Вижу, ты почти в полном порядке, – сказал он, внимательно осмотрев Алиду. – Что ж. Ты оказалась даже удачливее, чем я предполагал. Блестяще, Фитцевт. Просто блестяще. И я благодарен тебе за все.
Вольфзунд положил руку себе на грудь и чуть поклонился, не сводя взгляда с лица Алиды. Она почувствовала, как щеки заливает горячий румянец.
– Что все-таки произошло? – спросила Алида. – Магия теперь с вами?
– Не совсем, – поколебавшись, ответил Вольфзунд. – Я говорил, что последствия уничтожения Манускрипта могут быть непредсказуемыми. Но все пошло, как я и предвидел. Магия освободилась, но она теперь не подвластна ни нам, ни людям. По крайней мере, не так покладиста, как в былые времена. Да, мы уже впитали кое-что, да и замок, как видишь, напился ею, словно волк из лесного ручья. Но нам предстоит еще много дел…
Алида кивнула и посмотрела на Ричмольда. Он хмурил брови, и она вдруг осознала, что друг все еще в кресле. Значит…
– Симониса за три дня не помогла Ричику? Она не обрела свою силу? Но почему?
– Сим досталось в тот день, – вздохнул Вольфзунд. – Она сражалась с людьми, храбро и неистово, как настоящая дикая лисица, и сейчас набирается сил. Ей потребуется еще некоторое время, но обретет ли она прежнее могущество, нам неизвестно.