Создавались и «дешифровальные» машины — так, специально для взлома кода «Энигмы» на основе разработок польских дешифровщиков в Британии был создан агрегат «Turing Bombe». К его появлению приложил руку знаменитый математик и криптограф Алан Тьюринг. Возможность автоматически не только шифровать, но и дешифровать тексты могла иметь огромное значение при попытках прочесть «манускрипт Войнича»!
С точки зрения современных специалистов (а о возможностях современной криптографии мы с вами уже говорили), возможности «Энигмы» довольно скромны. Но для военного дела 1940-х годов это было весьма значимое устройство, и влиянию аппаратов типа «Энигма» на политику и военные действия посвящено множество документальных и художественных фильмов.
Имя Алана Тьюринга (1912–1954) по сей день носит самая престижная в мире награда в области информатики — на ее развитие английский ученый оказал огромное влияние. В годы Второй мировой войны Тьюринг работал в Правительственной школе кодов и шифров (ныне Центр правительственной связи британских спецслужб). Там велась вся основная работа по взлому шифров вражеских государств. После войны им был разработан так называемый «тест Тьюринга» для оценки возможностей компьютерного искусственного интеллекта. Современники и сотрудники единодушно признавали Тьюринга «исключительным талантом и исключительным гением». К сожалению, с «манускриптом Войнича» Тьюринг не знакомился.
Конечно, упомянутыми устройствами история военной криптографии 1940-х годов не ограничивается, но если вас заинтересовала эта тема — вы без труда найдете дополнительную информацию! А нас сейчас интересуют в первую очередь те события и имена, которые имеют непосредственное отношение к теме нашего исследования.
В 1939 году на вооружении японцев появилась новая шифровальная система — так называемый «Пурпурный код», или «Пурпур». Вернее, так ее назвали американцы, а официально приспособление именовалось «Алфавитной печатной машиной типа 97» или «Шифровальной машиной В-типа». Предупреждая вопрос «а как же можно было приспособить шифровальные машины к японскому языку, в котором насчитываются тысячи иероглифов?», скажу, что японские шифровальные аппараты базировались на латинице.
«Пурпурный код» задал работу военным криптоаналитикам… Но в итоге этот код был разгадан американскими специалистами во главе с истинным гением своего дела, которого называют самым выдающимся криптологом в истории, — Уильямом Фридманом. Именно он предпримет попытку штурмовать еще одну загадку, считавшуюся неразрешимой, — «манускрипт Войнича».
Уильям Фридман (1891–1969, настоящее имя Вольф Фридман) был уроженцем Российской империи. Он появился на свет в Кишиневе (тогда это была Бессарабская губерния). Но когда мальчику было два года, родители эмигрировали в США, где Фридман окончил школу и впоследствии получил образование генетика. Еще в ранней молодости он увлекся разнообразными системами символов и тайных знаков и начал по собственной инициативе изучать всевозможные шифры. Интересно, что супругой Уильяма Фридмана стала первая в истории женщина-криптограф, Элизабет Смит — впоследствии они часто работали вместе.
В годы Первой мировой войны Фридман уже работает в «криптографической лаборатории» Соединенных Штатов, отвечает за подготовку сотрудников разведки и пишет многочисленные пособия по криптологии. Кстати, именно он ввел в оборот понятия «криптология» и «криптоанализ». Впоследствии он пишет учебник «Элементы криптоанализа» (написанные Фридманом книги до сих пор входят в число «обязательных» изданий для криптоаналитиков!), а в 1929 году принимает участие в организации американской службы радиотехнической разведки.
Надо сказать, что Уильям Фридман внес большой вклад в развитие уже упоминавшейся науки о частотном анализе — он рассматривал любой текст, будь то простая книжная страница или зашифрованное сообщение, не как совокупность знаков, а как строгую закономерность, как единый «организм». Более того, он систематизировал все наработки криптоанализа, существовавшие на тот момент, и превратил прочтение зашифрованных текстов в науку, в искусство — именно так этот увлеченный человек смотрел на то, чем он занимается. Уильяму Фридману удавалось в своей деятельности совместить холодный логический подход со склонностью к творчеству и с нестандартным мышлением…
С 1939 года Фридман концентрируется на попытках взломать японский «Пурпурный код». История этого взлома подробно описана во множестве статей и книг, мы ограничимся тем, что скажем: работа американского криптоаналитика оказала несомненное влияние на ход Второй мировой войны. А вот здоровья ему не прибавила: после того как в 1940 году «Пурпурный код» был расшифрован (более того, были полностью разгаданы алгоритмы работы вражеских шифровальных машин и воссозданы их основные узлы!), Фридман отправился на больничную койку с диагнозами «депрессия» и «нервное истощение».
В 1941 году он был демобилизован, а после лечения смог продолжить работу в службе радиоразведки — правда, теперь уже только как гражданское лицо. Впрочем, нет худа без добра: теперь у криптоаналитика было больше времени на то, чтобы заниматься изучением разнообразных загадок, не имеющих прямого отношения к военному делу. Тем более что за его плечами уже был многолетний опыт взлома самых разных шифров и теперь можно было приложить эти знания к разрешению спорных вопросов истории, литературы, искусствоведения! Надо сказать, что еще в молодости Фридмана интересовали, например, разнообразные версии относительно авторства пьес Шекспира и он занимался анализом литературного языка великого драматурга. Напомним, что разнообразные спекуляции по поводу того, писал ли сам Шекспир свои произведения (и вообще существовал ли такой человек), популярны до сих пор…
В 1944 году Уильям Фридман начинает плотно заниматься изучением «манускрипта Войнича». Более того, он создает нечто вроде инициативной группы, которую в различных исследованиях именуют «неформальным клубом армейских криптоаналитиков». Расшифровкой они занимались в свободное от работы и службы время. Первое заседание этого «клуба» состоялось в мае 1944 года. Помимо самого Фридмана и его супруги в нем состояло около полутора десятков человек, но имена большинства из них не сохранились. В сохранившихся документах упоминаются Роберт Колдуэлл, Фрэнсис Пакетт и некоторые другие.
Относительно того, какими материалами пользовался Фридман, пытаясь разгадать тайны манускрипта, существуют разные версии. Но большинство его биографов считают, что он прежде всего руководствовался фотокопиями, сделанными в том числе уже известным вам Теодором Петерсеном. Интересно, что в научной среде, в отличие от военной, в это время наблюдалось некоторое охлаждение по отношению к «манускрипту Войнича»: есть сведения о том, что Фридман пытался подать заявку на научный грант с целью по возможности более глубокого изучения манускрипта, но получил отказ: мол, «средневековые ботанические рукописи» уже мало кому интересны.
Тем не менее американский военный криптолог решил использовать все доступные ему возможности для изучения загадочного документа. Важным шагом на пути к раскрытию тайн манускрипта стал перевод его текста на перфокарты и анализ этих перфокарт с целью определить все возможные закономерности текста: повторяемость знаков, размеры слов, частоту употребления тех или иных символов и обозначений. Читать перфокарты должны были уже машины — у середины ХХ века были свои преимущества…
Активная работа продолжалась в течение нескольких лет. Правда, нужно учитывать, что Уильям Фридман не мог посвящать расшифровке манускрипта все свое время — все-таки у него были еще профессиональные обязанности.
К каким выводам пришли Уильям Фридман, его жена (да, она по-прежнему работала совместно с супругом) и прочие единомышленники?
Увы, лучшие специалисты мировой криптологии потерпели поражение. Фридман в 1950-х годах писал, что ему удалось установить следующее:
• У текста манускрипта есть четкая логическая структура. Он соответствует всем параметрам любого языка.
• Анализ текста — как «ручной», так и «машинный» — показал: в «манускрипте Войнича» присутствуют все частотные показатели, характерные для большинства известных языков.
• Интересно, что «словарь» манускрипта довольно скуден: в нем много повторов, много похожих слов (Фридман был уверен, что группы знаков, отделенные пробелами, — это все же слова!), при этом практически нет одно- и двухбуквенных слов или предлогов.
В целом же, по мнению Фридмана, «манускрипт Войнича» был составлен на некоем искусственном языке. Криптолог заявил, что, вероятно, это нечто подобное «искусственному языку Джона Уилкинса»: есть определенное сходство в форме символов, в размерах слов.
Американский специалист предположил, что отдельные слова в «манускрипте Войнича» строятся по тому же принципу, что в обсуждавшемся выше «языке Джона Уилкинса». Его именуют еще «философским языком».
Уилкинс в основу своего языка положил деление всех объектов и предметов на категории. В каждой категории также присутствовало свое жесткое деление. Таким образом, весь мир в лингвистической системе ученого XVII века «делился от общего к частному».
Например, все основные понятия Уилкинс поделил на шесть классов:
А — абстрактные, или сверхчувственные;
В — вещества;
С — количества;
D — качества;
Е — движения;
F — отношения.
Все эти классы, в свою очередь, делятся на подклассы, общим числом 40. Каждый класс и каждый подкласс обозначаются определенными буквами. Таким образом, складываются комбинации букв, которые становятся «кирпичиками» для формирования более сложных понятий и слов. Например, если «по Уилкинсу» понятие «стихия» обозначается как «De», то «первый вид стихии» — огонь — будет обозначаться сочетанием «deb», а «первый вид огня» — пламя — как «deba».