Сережа посещал все занятия, поэтому, несмотря на весьма скромные способности, обычно имел неплохие оценки. Проблема заключалась в том, что перейти из класса в класс в музыкальной школе можно было только одним способом – выступив на показательном концерте-экзамене. Участие было обязательным для всех учеников. Школьники классом постарше исполняли более сложные произведения, а начинающие готовили простенькие музыкальные пьесы или народные песни. В конце первого года обучения Головкин должен был принять участие в таком концерте. Он знал свою незамысловатую пьесу досконально, несколько месяцев подряд репетировал и мог даже во сне исполнить ее безупречно, но в день концерта ему неожиданно стало плохо.
Сережа все же отправился на концерт. В школе все стояли на ушах. Девочки впервые пришли не в форменной одежде, а в бархатных платьях. Естественно, тут же начали отлетать ленточки и пуговицы. Кто-то убегал рыдать в туалет, кого-то учителя отправляли переодеваться из-за слишком яркого наряда или недостаточно торжественного вида (обычно это относилось к мальчикам, которые явились в школьной форме с ободранными локтями, засаленными и перепачканными в чернилах манжетами). В суматохе никто не замечал Головкина, который вплоть до своего выхода сидел на приставном стуле в зрительном зале. По мере того как приближалась его очередь отправиться на сцену, он бледнел и зеленел, из-за чего у него под глазами все отчетливее проступали темные круги.
– Сергей Головкин. Первый класс. Флейта. Музыкальная пьеса… – произнесла учительница в темно-бордовом платье. Договорить она не успела. Сережа почувствовал подступившую к горлу тошноту, сорвался с места и выскочил из зала. Женщина запнулась, извинилась перед зрителями и начала объявлять следующего ученика. Мальчик опорожнил желудок в коридоре, заглянул украдкой в актовый зал, понял, что его имя просто пропустили, и направился к выходу. Он пока не знал, что скажет матери, но твердо решил ни при каких обстоятельствах не возвращаться в музыкальную школу.
Я не любил ходить на занятия. Способностей не было, а учителя требовали очень много и, если ты не выполнял, обязательно били линейкой по рукам и губам. Стал прогуливать и гулять много, а все вокруг курили, и я тоже захотел попробовать. Мне понравилось, это стало помогать в общении, давало разрядку.
Летом все одноклассники разъехались по пионерским лагерям и дачам, а Головкин остался в Москве и все каникулы бессмысленно слонялся по улицам Левобережного района. Однажды он вышел из дому раньше обычного. Стулья возле рядов зеленых гаражей пустовали. Обычно здесь заседали счастливые автовладельцы и их приятели. Здесь они чинили машины и бытовую технику, обсуждали новости и, конечно, выпивали. Местные мальчишки обожали крутиться поблизости в надежде, что их примут в компанию взрослых. Иногда такое действительно случалось. Какой-нибудь добродушный дедок подзывал пацанов к себе, чтобы те подержали инструмент, пока он в очередной раз пытался реанимировать свой «ВАЗ-2101». Сережа подошел к пустующим стульям и стал с интересом разглядывать табуретку с привинченной к ней доской, которая использовалась в качестве стола. Тут же, возле одного из гаражей, громоздилась ломаная мебель и груда разного хлама. Повсюду валялись бычки от сигарет. Вероятно, вчера мужики засиделись допоздна, выпили лишнего и скурили пару пачек. Под ногами попадались как окурки дешевых папирос, так и недокуренные сигареты какой-то зарубежной марки. Мальчик принялся их собирать. Когда набралось штук двадцать, он направился за гаражи. Там, на небольшом островке, окруженном деревьями, в учебное время, прогуливая занятия, любили околачиваться школьники постарше; младшие курили свои первые сигареты и пробовали алкоголь. Сейчас это место пустовало. Сережа достал из кармана спички, купленные в соседнем универмаге, и попробовал зажечь сигарету. Первая затяжка заставила его закашляться, но он с упорством продолжал «тренироваться», представляя, как всех поразит, когда начнется учебный год. Никто из одноклассников еще не умел курить, все смеялись над приятелями, рискнувшими потянуть бычок и заходившимися в кашле. Если научиться курить по-взрослому, то есть шанс произвести фурор в классе. Все будут восхищенно смотреть на него, спрашивать закурить. Нужно только раздобыть денег на пачку сигарет…
Очень скоро Головкин всерьез пристрастился к табаку, сохранив эту привычку до конца жизни. Иногда казалось, что курить для него важнее, чем дышать, – так много сигарет уходило за день. В те годы этим увлекались абсолютно все. Сформировалась целая культура. Можно курить и общаться, тем самым чем-то себя занять. Если не знаешь, что делать, – затянись сигаретой. Никто не восхитился его летним достижением, но одноклассники, которые уже пристрастились к никотину, приняли Сергея за своего. Он стал частью коллектива. Тонкая, вьющаяся струйка табачного дыма, кажется, связала его с другими людьми.
4Кольцо
Когда Головкин учился в четвертом классе, родители вдруг стали часто запираться на кухне и что-то вполголоса обсуждать. По вечерам мальчик силился расслышать, о чем они беседуют, но до него долетали только обрывки фраз:
– …Он может нас возненавидеть. Как, думаешь, он это воспримет? – говорила мать.
– Прекрати глупости болтать, – раздражался отец.
В какой-то момент Сереже надоедало прислушиваться, и он засыпал, а на задворках сознания рождались страшные, тревожные образы. Память услужливо подбрасывала воспоминания о том, как отец обещал отдать его в детский дом или интернат. «Как он это воспримет?» – доносился испуганный голос матери.
Шли месяцы, и Сережа стал замечать, что мать полнеет. Взрослый человек сразу бы понял, что женщина беременна, но в их доме, равно как и в большинстве советских семей, не было принято говорить о деторождении. Если быть совсем точными, то у Головкиных никакие вопросы особо не обсуждались, тем более с ребенком. Лариса никогда не разговаривала с сыном, только просила или приказывала. Сама мысль о том, что можно рассказать сказку или просто поболтать о пустяках, казалась чем-то нереальным. Ребенок – существо неразумное, общаться с ним как со взрослым – это все равно что толковать с собакой, надеясь получить ответ. Какие-то сложные или неудобные темы вообще не поднимались. Если вдруг у мальчика возникал неудобный вопрос, его обычно просто отправляли в детскую.
За несколько недель до предполагаемой даты родов гинеколог настоятельно порекомендовал Ларисе лечь на сохранение, так что Александр с сыном почти на целый месяц оставались предоставленными сами себе. Этот факт тревожил обоих.
В день рождения дочери Головкин-старший пригласил к себе приятелей. Начавшись как пирушка по случаю пополнения в семействе, посиделки постепенно превратились в запой с короткими перерывами на работу. Сергей прилежно ходил в школу, а потом старался допоздна болтаться где-нибудь во дворах. По большому счету он надеялся, что Александр забудет о его существовании. Так, впрочем, и происходило – до тех пор, пока кто-то из собутыльников не напоминал отцу о мальчике, и тогда устраивались показательные проверки дневника с непременным тыканьем сына носом в исписанные листы.
Лариса вернулась с новорожденной девочкой, завернутой в розовый конверт. Дома ее встретил затравленный и давно не мывшийся Сергей в насквозь пропахшей сигаретами школьной форме. Женщина решила, что этот запах прицепился к нему из-за приятелей мужа, которые курили одну папиросу за другой, не выходя их кухни и не открывая окон. Однако чуть позже она стала находить у сына пустые пачки из-под сигарет в ранце и карманах куртки. Кто из мальчишек в десять лет тогда не баловался сигаретами? В этом возрасте не начинали курить в полную силу, обычно все ограничивалось бычками, собранными во дворе. Откуда у ребенка деньги на сигареты?
Несколько раз Лариса устраивала сыну выволочки за курение, но это никогда не давало должного результата. Сергей обещал бросить, уходил прогуляться и возвращался в пропахшей дешевыми папиросами одежде.
Женщине оставалось только смириться. В конце концов, не такой уж это страшный грех. Ларисе было чем заняться. Теперь у нее появилась долгожданная дочь, которой она намеревалась посвятить свою жизнь. В девочке она видела себя, наконец действительно решив стать матерью. Когда роженице впервые принесли на кормление крошечную девочку, весившую три килограмма, ее глаза заблестели от слез. Лариса намеревалась воспитывать маленькую Наташу совсем не так, как растили ее саму в деревне. Ей вдруг захотелось, чтобы дочь никогда не услышала ни от кого слов о том, что единственная цель в жизни девушки – это удачный брак. С сыном все обстояло иначе. В мальчике женщина неизменно видела мужа, которого никогда не любила. Он не стал желанным или, наоборот, случайным ребенком – его завели просто потому, что так было нужно и положено.
Сережа, казалось, вовсе не заметил появления маленькой Наташи. Несколько раз он подходил к матери, чтобы взглянуть на сестру, но в этот момент девочке требовалось поменять пеленки, а в присутствии мальчика Лариса не хотела этого делать. Она всякий раз старалась выпроводить сына из комнаты. После пары таких попыток Сергей понял: мать не желает, чтобы он лишний раз общался с малышкой, – и отныне старался обходить ее стороной.
Он не собирался ревновать сестру к родителям, не пытался задушить ее ночью или «случайно» уронить, когда вынимал из коляски после прогулки. Неизвестно, откуда у Ларисы появились такие мысли, но она была уверена, что сын попытается убить девочку. Сергея же больше волновали его собственная жизнь и личные проблемы. Он переживал из-за прыщей на лице, отсутствия друзей и хоть какого-то уважения одноклассников. О появлении сестры он думал в последнюю очередь. Это событие было из разряда тех, что видишь на киноэкране.
У нас были хорошие отношения. Она сильно младше меня, поэтому мы никогда особенно не общались, но отношения всегда были ровными и спокойными. Родители не требовали, чтобы я проводил с ней время, я и не проводил, но, если что-то было нужно, я делал.