Мегрэ встревоженно всматривался в женские лица. Потом он перевел взгляд на площадь, надеясь увидеть возвращающегося Ледюка. Что это могло значить? Комиссар хотел удостовериться, что хирург все еще остается в пределах досягаемости. Он послал Ледюка проследить за доктором и, при необходимости, сопровождать его до гостиницы.
Не обращая внимания на жену, он присматривался к запыленным туфлям мадам Риво, которая, должно быть, бежала по пути к гостинице, и следил за напряженным лицом Франсуазы.
Неожиданно мадам Мегрэ наклонилась к нему и негромко сказала:
– Отдай-ка мне трубку…
Он хотел было возразить, но тут же понял, что дело не в трубке. Он заметил, как из руки жены на покрывало упала небольшая бумажка.
Подняв ее, он прочел:
«Мадам Риво передала своей сестре записку, которую та держит в кулаке».
Залитая солнцем площадь снаружи. Звуки городской жизни, которые Мегрэ узнавал с закрытыми глазами. Мадам Босолей, прямо сидевшая на стуле с видом женщины, хорошо знакомой с правилами хорошего тона. Мадам Риво, которая, напротив, явно не представляла, как себя вести; она походила на школьницу, которую застали за чем-то недозволенным.
– Мадемуазель Франсуаза… – начал Мегрэ.
Та вздрогнула всем телом. На мгновение их глаза встретились. У нее был взгляд умной, решительной особы, не теряющей голову ни при каких обстоятельствах.
– Будьте добры, подойдите ко мне…
Отважная мадам Мегрэ! Вероятно, она догадалась, что сейчас произойдет. Но она успела только начать движение к двери, когда Франсуаза рванулась к ней. Выскочив в коридор, она застучала каблучками по ступенькам лестницы.
– Что с ней такое? – испугалась мадам Босолей.
Мегрэ не шевельнулся. Впрочем, он и не мог шевелиться. Тем более он не мог послать жену преследовать беглянку. Он ограничился вопросом к мадам Риво:
– Скажите, когда муж передал вам записку?
– Какую записку?
Стоило ли продолжать эту тягостную беседу? Мегрэ повернулся к жене:
– Подойди к окну, выходящему на задний двор…
Именно этот момент выбрал прокурор, чтобы появиться на сцене с надменной физиономией. Овладевший им страх придавал его лицу строгий, едва ли не угрожающий вид.
– Мне только что позвонили и сообщили…
– Присаживайтесь, господин Дюурсо.
– Но… Эта особа, которая позвонила мне…
– Франсуаза только что сбежала. Не исключено, что ее придется задержать. Но возможен и иной вариант! Прошу вас, садитесь. Вы, конечно, знакомы с мадам Босолей?
– Я?.. Нет, совершенно не знаком!
Он попытался поймать взгляд комиссара, потому что догадался: Мегрэ говорит для того, чтобы за словами скрыть нечто совсем иное. Казалось, он незаметно следит за спектаклем, который разыгрывается для него одного. Он то поглядывал на площадь, то смотрел на мадам Риво, то прислушивался к чему-то.
Внезапно раздались звуки поднявшейся в гостинице суматохи. Чьи-то ноги загрохотали по лестнице, захлопали двери. Кажется, даже прозвучал выстрел.
– Что такое?.. Что случилось?..
Крики. Грохот бьющейся посуды. Звуки погони где-то на верхних этажах. Разлетевшееся стекло, осколки которого со звоном посыпались на тротуар.
Мадам Мегрэ торопливо вошла в номер, закрыв за собой дверь.
– Кажется, Ледюк там… – задыхаясь, пробормотала она.
– Что – Ледюк? – с подозрением поинтересовался прокурор.
– Машина доктора стояла в переулке за гостиницей. Риво сидел в ней, очевидно поджидая кого-то. В тот момент, когда Франсуаза подбежала к машине и хотела сесть в нее, подъехал Ледюк на своем «форде». Я хотела крикнуть ему, чтобы он поторопился, но он остался в машине… Стало ясно, что у него другой план. Спокойно прицелившись, он прострелил из револьвера покрышку у автомобиля доктора. Те двое растерялись, не зная, что им делать… Доктор вертел головой во все стороны и, когда увидел, что Ледюк подходит к ним с револьвером в руке, бросился в гостиницу, таща за собой Франсуазу… Ледюк побежал за ними… Сейчас они где-то наверху…
– Я по-прежнему ничего не понимаю! – пробормотал побледневший прокурор.
– Вы хотите знать, что здесь произошло? Ничего особенного! Объявление, помещенное мной в газетах, заставило мадам Босолей приехать в Бержерак. Доктор, не желавший моей встречи с ней, послал Франсуазу на вокзал, чтобы та не позволила матери прийти в гостиницу… Предвидя это, я отправил Ледюка на перрон, и он, вместо того чтобы привести ко мне одну даму, привел сразу двух. Как развивались дальнейшие события?.. Объясняю. Франсуаза, понимая, что все пропало, звонит доктору и просит приехать сюда… Я отправляю Ледюка следить за Риво… Ледюк появляется в больнице с некоторым опозданием: доктор уже прибыл домой, где он пишет записку для Франсуазы и заставляет жену отправиться с этой запиской в «Англетер»… Понимаете?.. Потом он подъезжает к гостинице с обратной стороны и ждет Франсуазу, чтобы бежать вместе с ней. Еще пара минут, и план доктора удался бы… Но в это время весьма кстати подъезжает Ледюк, быстро соображает, что тут происходит, и простреливает покрышку у машины Риво…
В этот момент шум в гостинице резко усилился. Он доносился сверху. Что же там происходило?
Внезапно наступила мертвая тишина. Все затаили дыхание, прислушиваясь.
Раздался голос Ледюка, отдававшего наверху какие-то приказания. Понять, какие именно, было невозможно.
Глухой удар… Еще один… Третий… Наконец, треск взламываемой двери…
Все ждали, что последует дальше, и ожидание это было тревожным. Почему наверху все затихло? Почему слышны только шаги одного человека, неторопливо прохаживающегося по комнате?
У мадам Риво расширились глаза. Прокурор нервно дергал себя за усы. Жозефина Босолей была готова разразиться истерическими рыданиями.
– Похоже, их уже нет в живых! – медленно произнес Мегрэ, глядя в потолок.
– Как?.. Что вы говорите?..
Мадам Риво очнулась и бросилась к комиссару с искаженной физиономией и безумными глазами.
– Это неправда!.. Скажите, что это неправда!..
Снова шаги… Распахнулась дверь. Вошел Ледюк. Прядь волос спадает на лоб, куртка разодрана едва ли не пополам, лицо мрачнее тучи.
– Мертвы?
– И он, и она!
Он замер с руками, протянутыми к мадам Риво, направившейся к двери.
– Не сейчас…
– Это неправда! Я знаю, что это неправда! Я хочу увидеть его!
Она задыхалась. Ее мать уже не понимала, как себя вести. Господин Дюурсо тупо смотрел на ковер. В этой компании он выглядел самым испуганным, больше всех потрясенным случившимся.
– Как это так, почему они вдвоем?.. – наконец пробормотал он, обращаясь к Ледюку.
– Я гнался за ними по лестнице, потом по коридору. Им удалось закрыться в одном из номеров прежде, чем я догнал их… Я не смог выбить прочную дверь и послал за хозяином, это крепкий мужчина… А пока я следил за ними через замочную скважину…
Жермен Риво не сводила с него глаз, в которых застыло безумие. Что касается Ледюка, то он пытался встретиться взглядом с Мегрэ, чтобы понять, стоит ли ему продолжать.
Но почему бы и нет? Разве не нужно идти до конца? До конца драмы, до последней правды!
– Они обнялись… Буквально вцепившуюся в доктора Франсуазу била нервная дрожь… Я слышал, как она шептала: «Я не хочу… Только не это!.. Нет!.. Лучше я…» Она вытащила револьвер из кармана пиджака доктора и вложила ему в руку. Я услышал: «Стреляй… Поцелуй меня и стреляй…» В этот момент подбежал хозяин гостиницы, и дальнейшего я уже не видел…
Ледюк вытер лоб платком. Было видно, что у него дрожат колени.
– Когда я склонился над доктором, тот уже не шевелился… У Франсуазы глаза были открыты, я и подумал, что она тоже… Но совершенно неожиданно…
– Что с ней? – с рыданием в голосе воскликнул прокурор.
– Она улыбнулась мне. И… А потом я перекрыл коридор… Там все останется, как было… Кто-то позвонил в больницу…
Казалось, что Жозефина Босолей ничего не поняла. Она тупо смотрела на Ледюка. Потом повернулась к Мегрэ и пробормотала:
– Это просто невозможно!
Все суетились вокруг Мегрэ, неподвижно лежавшего в кровати. Распахнулась дверь, и появилось искаженное ужасом лицо хозяина гостиницы. Когда он заговорил, на всех пахнуло запахом спиртного. Очевидно, он постарался привести себя в чувство приличным количеством рюмок.
– Там доктор… Что теперь…
– Иду, иду! – повернулся к нему Ледюк.
– Вы здесь, господин прокурор?.. Вы уже все знаете? Если бы вы только видели! Невозможно сдержать слезы…У них такие прекрасные лица, что можно подумать…
– Оставь нас! – рявкнул Мегрэ.
– Мне нужно закрыть гостиницу?.. На площади уже собираются любопытные… Комиссара почему-то не оказалось в отделении… Сейчас здесь будут полицейские…
Когда Мегрэ отыскал взглядом Жермен Риво, та лежала на постели мадам Мегрэ, уткнувшись лицом в подушку. Она не проливала слезы, не рыдала. Она только стонала, и ее стоны были похожи на вой раненого животного.
Мадам Босолей смахнула слезы, встала и с удивительной энергией спросила:
– Я могу пройти к ним?
– Подождите… Когда врач закончит осмотр…
Мадам Мегрэ топталась возле Жермен, не находя слов для утешения.
Прокурор произнес со вздохом:
– Я же говорил вам…
В номер долетел шум с улицы. Полицейские, подъехавшие на велосипеде, обращались к собравшимся с требованием расступиться. Слышались протестующие возгласы.
Мегрэ набивал трубку, глядя в окно; он не замечал ничего, хотя мог назвать по имени каждого посетителя кондитерской напротив.
– Мадам, вы оставили в Бордо ребенка?
Жозефина Босолей повернулась к прокурору, словно пытаясь получить совет.
– Я… Да…
– Ему, наверное, года три?
– Два.
– Это мальчик?
– Девочка. Но…
– Дочь Франсуазы, не так ли?
Прокурор встал с решительным видом.
– Комиссар, я прошу вас…
– Вы правы… Я сейчас же… Впрочем, как только я встану на ноги, то сразу же позволю себе нанести вам визит…